«Я даже представить себе не могла, что он сродни такому же изгою, как я. Руководство академии над ним измывается, а он… а он, как я, терпит. Так же, как я, огрызается», - рассуждала она по дороге. И за этими рассуждениями Мила сама не заметила, что её прежняя неприязнь к профессору Аллиэру дала глубокую трещину.

***

Сближение Поля Оллена с Люцием Орионом произошло незаметно. Вроде не так давно они лишь издали приветствовали друг друга. Порой, будучи погружёнными в собственные заботы, и вовсе проходили мимо. Но совместный вечер в пабе «Золотая амфора» и последующая бурная на события ночь изменили это. Слово за слово, от обсуждений по делу эти двое нынче всё время переходили к беседе о личном, а потому студенты и преподаватели академии начали сперва называть их друзьями, а затем и близкими друзьями. Собственно, к настоящему моменту так оно и было. И по этой причине Люций Орион сидел в гостиной своего друга Поля Оллена едва ли не полулёжа. Он удобно откинулся на спинку кресла, ноги положил на пуфик и при этом нисколько не постеснялся вошедшего в гостиную хозяина дома. Скорее, он ему обрадовался, так как в руках Поль держал поднос с двумя объёмными чашками, от которых в воздух поднимался пряный дымок.

- О-о-о, вот уж давненько меня не угощали домашним грогом, - принюхиваясь к божественному аромату, довольно произнёс старший преподаватель кафедры сглаза и проклятий. – Кстати, в вашем рецепте какая-то необычная нотка.

- Это корица. Мне привезли её по личному заказу, - подавая чашку, похвастал Поль. – Для меня зима без аромата корицы – это потерянное время.

- Ум-м, кажется, я вас понимаю, - согласился Люций, когда отпил немного напитка. Глаза он при этом блаженно зажмурил. – Знаете, давайте баш на баш? Вы уже столько рецептов ядов от меня узнали, что уж будьте любезны, запишите мне рецепт этого прекрасного грога.

- Для меня это будет сущее удовольствие. Только не вкладывайте листок в свои книги по ядам, а не то однажды некоего отравителя будет ждать сюрприз в виде сверхдовольной и абсолютно здоровой жертвы.

В другом обществе юмор Поля имел все шансы на то, чтобы оказаться провальным, но Люций Орион весело засмеялся и даже вынужденно сменил позу, чтобы не разлить грог из чашки.

- Как ваше новое учебное полугодие началось? – перешёл к другой теме Поль.

- Так как я, в отличие от вас, никуда не уезжал из академии, то мне видится, будто оно и не заканчивалось. Пока ты в академии, тебе всегда есть чем заняться. Это только на первый взгляд у преподавателя во время отпуска нет работы. Работа… работа она сама нас находит. Все эти отчёты, бланки, анкеты. Этого труда обыватели нисколько не замечают.

- Ну, тогда вы определённо лучше меня к новому учебному полугодию готовы, - внёс позитивную нотку Поль. – Я на все эти отчёты, бланки, анкеты и планирование просто‑напросто не стал тратить нервы. Решил, что буду сдавать документы постепенно, как только тот или иной из них закончу. В конце концов, у меня был отпуск, я имел право на отдых.

- Один в один слова профессора Аллиэра, - поднял чашку словно в тосте Люций Орион. – Он, наверное, единственный из сотрудников академии редко когда академию покидает, но при этом никогда в делах не увязает, как муха в смоле.

- А, кстати, про профессора Аллиэра, - оживился Поль. – Что это за история с таким долгоиграющим ремонтом кафедры?

- А всё, эта история уже закончилась. Ремонт перенесли на лето, - усмехнулся старший преподаватель кафедры сглаза и проклятий, и Полю вмиг стало ясно, что его друг запьянел. Всё же до грога они дегустацией глинтвейна занимались. А до глинтвейна пили чай с крепким бальзамом. А до чая с бальзамом распивали бутылочку вина, что Люций Орион принёс в подарок…

- Как на лето? Отчего? – помотав головой, чтобы прояснить мысли, спросил Поль.

- Ну, а какой человек сможет нормально работать, когда на него вовсю пялится наш злющий профессор? – задал риторический вопрос друг. – Мы-то к нему более‑менее привыкли, а эти бедняги на ровном месте поскальзываются из-за нервов и страха, что дышащий им в затылок дроу их втихаря проклинает. Поэтому, по итогу, они набрались смелости и подошли к господину фон Дали с просьбой объяснить декану факультета Чёрной Магии, что они без его постоянного присутствия на стройплощадке в разы быстрее и качественнее работать станут. Хотя бы увольняться из-за нервного напряжения мастера прекратят.

- И что господин фон Дали ответил? – неподдельно заинтересовался Поль Оллен.

- А он вызвал профессора Аллиэра и в присутствии бригадира начал объяснять ему очевидное. Но вы же сами понимаете, это был гиблый номер. Профессор Аллиэр озвучил с дюжину-другую недовольств работой строителей и заявил, что не позволит так измываться над его кафедрой, покуда у него даже отпуск не наступил, чтобы уехать туда, где бы глаза его такого произвола не видели. Поэтому весь ремонт и перенесли на лето.

- Погодите, а аир Свон как же? Мне сказали, что её временно в помещения кафедры некромантии переселили.

- Ох, - вовсю смеялись глаза Люция Ориона. – Уехав в отпуск, вы, кажется, пропустили едва ли не целую жизнь. Там всё одно за другое цепляется из-за того, что профессор Аллиэр с господином фон Дали из-за ремонта ссориться начал. В общем, аир Свон теперь придётся на кафедре аж до самого лета жить, но в этом для неё есть плюс, - поднял он указательный палец. – Господин фон Дали приказом назначил её на должность помощника декана, и хотя бы гонять её профессор Аллиэр теперь за бесплатно не будет.

- Никогда бы не подумал, что скажу такое, но бедная девушка, - покачал головой Поль. – Пережить такую страшную ненависть от одногруппников, терпеть издевательства всей академии, а теперь ещё и такое. Быть на побегушках у самого профессора Аллиэра, ужас.

- Это вы ещё про Стену Мрака не знаете, - грустно вздохнул Люций и с энтузиазмом принялся рассказывать свежие сплетни.

***

Первая капель началась в этот год рано. Природа как будто жаждала наступления настоящей, а не календарной весны. Жаждал перемен и Найтэ. Более шести недель он исподволь влиял на мнение Милы Свон о себе, и теперь эта девушка сама не замечала, как улыбалась ему при встрече. Он планомерно становился всё ближе и ближе к ней, но нетерпение уже подогревало пятки, а воз, как говорится, был и ныне там. Симпатия симпатией, но Мила Свон нисколько не смотрела на Найтэ как на мужчину несмотря на все его старания и ухищрения с афродизиаками. Она по‑прежнему старательно избегала его общества, при общении становилась замкнутой и настороженной. Так и лето бы настало, а ничего бы не произошло. Подобное неистово злило. И потому, обдумав ситуацию, Найтэ всё же решился на кое‑какой древний приворот. В присутствии светлого эльфа, конечно, не очень-то правильно было рисковать подобными чарами, но люди бы их вряд ли распознали, а последствия сладко манили.

Во-первых, (влияние любого приворота) Найтэ сам начал бы эмоционально остывать. А ему подобное было необходимо как вследствие его замысла, так и чтобы окончательно не озвереть от нетерпения. «Я хочу её. Хочу», - лишала его разума мысль. Потребность физической близости была невыносимой. Желание плоти час за часом изводило.

Во-вторых, Мила Свон без дополнительного стимула могла бы и вовсе сосредоточиться на одной учёбе. «Вон сколько времени понадобилось Саймону Сильверу для сближения с этой строптивицей, а ведь она изначально в нём родственную душу видела, а не врага», - с брюзжанием рассуждал про себя Найтэ, искоса поглядывая на свою хладнокровную студентку.

По этим причинам он всё-таки рискнул наложить приворот, хотя, скрепя сердце, сделал его воздействие едва ощутимым. По сути, тёмный эльф всего лишь повысил свои шансы в естественном течении событий. Это было необходимо для его же собственной безопасности. Переменам в настроении Милы Свон требовалось происходить мягко, едва заметно. Так, чтобы и магия не привлекла к себе внимание, и его жертва ничего не заподозрила. Но, само собой, подобное заставляло Найтэ стискивать зубы. Ему хотелось всего и сразу. Вот прямо сейчас, а не когда-нибудь. Он желал смять Милу Свон в своих страстных объятиях. Однако, нынче…