- Коли при своём останешься, то это твоё право. Неволить тебя, Милка, я не хочу. Как тебе жить, ты сама думай, - нарушил повисшее молчание Саймон таким голосом, что у Милы колени подгибаться стали. – Вот только тогда лучше нам не встречаться больше. Уж сделай милость, даже прощаться со мной не вздумай. Не рви мне душу на части.

Ей так хотелось плакать, что она не могла выдавить из себя ни звука. Милу аж затрясло, её губы задрожали. Но Саймона это не остановило. Он вышел из комнаты, сильным хлопком закрыл за собой дверь. Мила тут же начала всхлипывать в голос, слёзы ручьём потекли из её глаз. Она даже не выдержала и выбежала на улицу в надежде поймать взгляд Саймона. Ей так хотелось, чтобы он обернулся. Но он не оборачивался. Лишь ненадолго сбавил темп шага, когда навстречу ему попался профессор Аллиэр. Закутанная в чёрное фигура крайне несвоевременно показалась из-за поворота дороги. До того, как Мила увидела тёмного эльфа, она была вот-вот готова сорваться с места и броситься вслед за Саймоном. Молодая женщина даже не понимала зачем ей это делать, ведь не смогла бы она отказаться от магии, когда уже так много прошла на пути к диплому. Вот только эмоции требовали поступить именно так. И они же остановили её от такого поступка.

«Только не при этом уроде!» - громом прозвучало у неё в голове.

Так вот и вышло, что Саймона никто не остановил. Мила продолжила смотреть ему вослед, но ничего не сделала. Когда друг исчез из видимости, она всего-то на ватных ногах вернулась к себе в комнату и, упав на постель, громко зарыдала. Миле было даже всё равно, что её могут услышать строители, Вигор, а то и профессор Аллиэр. Ей сделалось настолько больно, что всё это ушло на второй план. Реальность затмила собой глубокая душевная обида, а потому далеко не сразу Мила поняла, что она отнюдь не одна в своей комнате.

- В-вы? – испуганно уставилась она на тёмного эльфа. При этом потрясение было так велико, что Мила вмиг прекратила плакать.

- Ваши завывания даже по ту сторону стены слышно, - пояснил профессор Аллиэр, но отчего-то без злорадства или же недовольства. У Милы даже создалось впечатление, что в его голосе послышались заботливые нотки… вот только не нужно ей было общество вреднющего декана, а потому она тут же попросила:

- Уйдите, пожалуйста. Я хочу остаться одна и плакать… если вам это мешает, то плакать я больше не буду.

- Вообще-то, чтобы слёзы кончились, их причина должна стать неважной, - выразительно на неё глядя, философски подметил профессор Аллиэр. А затем он замолк, как если бы ждал каких‑либо слов. Но у Милы их не было. Всё, что она хотела сказать, она уже сказала.

«Разве что повторить ему, чтоб убирался прочь», - с гневом подумала молодая женщина, как вдруг профессор Аллиэр заговорил снова. Он строго спросил:

- Это из-за практики? До меня уже дошла весть, что верлонский сектор понёс сокрушительные потери. Говорят, выживших по пальцам пересчитать можно.

- Выжило всего девять человек. Девять из более, чем сотни, - едва слышно проговорила Мила и почувствовала, как задрожало её тело. Воспоминания ненадолго ожили в ней, а вместе с ними и все её страхи, все её муки совести за то, что и старика Иштвана на растерзание морденту пришлось оставить, и за то, что незадолго до смерти Кириана она с ним поругалась, и за то… Умом Мила понимала – ни за что из того, что она перечисляла про себя, стыдно ей быть не должно. Но совесть всегда умело отравляла людям жизнь. А потому Миле было совестно дышать воздухом в то время, как чьё-то бездыханное тело маги огня уже давно как обратили в пепел.

- Раньше на Стене Мрака было куда как спокойнее. Если бы мне своевременно стало известно про нынешнее положение дел там, вы бы проходили практику в другом месте. Честное слово.

Сказанное прозвучало как извинение, а потому было нисколько не удивительно, что Мила с недоверием посмотрела на своего декана. Но он ничуть не изменился в лице, лишь подтвердил:

- Да, вы не ослышались. Мне, конечно, хотелось испытать вас на твёрдость духа, но убивать вас? Нет, это отнюдь не в моих намерениях.

Для восприятия Милы прозвучало всё сказанное как-то страшно и вместе с тем утешительно. Эмоции оказались настолько разносторонни, что Мила почувствовала себя не в своей тарелке. Но всё же ей хватило безрассудства фыркнуть:

- Пф-ф, надеюсь вы останетесь довольны результатом своего испытания меня на твёрдость духа, - смело заявила она, попутно начиная копаться внутри рюкзака. Мила искала тубус с документами, и нашла она его очень быстро. Профессор Аллиэр не успел открыть рот для ответа, как она уже протянула ему нужные бумаги. – Вот, держите. И обязательно покажите всё господину фон Дали.

Тёмный эльф развернул мятые листы и едва не прыснул со смеха. Из-за огромной матерной надписи командора он не разозлился, как виделось Миле, а, напротив, искренне развеселился. Его глаза откровенно смеялись, когда он вновь посмотрел на девушку.

- Впечатление о себе вы умеете создать, аир Свон. Причём абсолютно в любом обществе.

Профессор Аллиэр не выдержал и захохотал в голос, но Миле из-за его смеха сделалось неподдельно обидно. Она почувствовала себя уязвлённой до глубины души. А тут ещё и Саймон…

«Саймон», - как назло вспомнила Мила про уход друга и по этой причине вновь опустила лицо в ладони и горько всхлипнула. Вот только её декан ничего на это не сказал. Ему помешали, так как по коридору послышались знакомые шаги мэтра Ориона.

- Аир Свон, - с порога начал было куратор группы в тревожном тоне, но наткнулся на взгляд своего начальства и резко замолчал.

- Я навестил аир Свон, чтобы осведомиться о результатах её практики, - прокомментировал своё присутствие тёмный эльф. – А вы зачем сюда спешили?

- Возле кабинета господина фон Дали мне довелось столкнуться с аир Сильвером, и он сообщил мне о своём твёрдом намерении покинуть академию. Процедура запечатывания дара состоится уже завтра в два часа по полудни, вот я и подумал, что стоит заглянуть сюда. Я надеялся, что раз аир Свон уже вернулась, то она прояснит мне некоторые моменты по его решению.

Профессор Аллиэр перевёл на Милу вопрошающий взгляд, и она не выдержала. Слёзы из её глаз потекли сами собой. Тихо, едва ли не как стон, молодая женщина с тоской протянула: «Саймон», и это всё, на что её хватило. Из-за рыданий говорить она больше была не в состоянии, но слова уже никому не требовались. И профессору Аллиэру, и мэтру Ориону вмиг стала ясна причина её глубокого горя. А страдания Милы стали ещё горше. Ей даже показалось, что воздуха ей не хватает. От рыданий молодая женщина начала задыхаться, она буквально захлёбывалась слезами. Из-за всего этого голову её словно сдавили тиски. Снова неприятно запульсировало в висках. Миле даже показалось, что она вот-вот утратит связь с реальностью, что у неё случится очередной приступ. Но этого не произошло. Молодая женщина не почувствовала прикосновение профессора Аллиэра, но он дотронулся до её затылка, и она тут же обмякла в его руках.

***

- Зачем вы это сделали? – требовательно спросил Люций Орион.

- Женская истерия в принципе редко когда чем-то хорошим заканчивается, а уж с травмой аир Свон… Знаете, мне потом не хочется объясняться, отчего некая студентка взяла и умерла в моём присутствии, - проворчал Найтэ, попутно опуская Милу Свон на её постель.

Из-за сказанного мэтр Орион неподдельно встревожился за здоровье своей студентки, он суетливо подошёл к девушке, нащупал её пульс и проверил состояние по тому, как расширены зрачки. Однако, с Милой Свон всё было в порядке, поэтому Найтэ дал Люцию Ориону всего пару минут на удовлетворение его интереса, а затем осведомился:

- Так что вы там говорили про аир Сильвера? Он действительно надумал отчислиться?

- Не просто надумал, - недовольно цокнул языком Люций Орион. – Всё уже согласовано, написаны и подписаны соответствующие приказы, а я едва ли не последним обо всём этом узнал. Если бы не моё обязательство присутствовать при запечатывании дара, то, чувствую, мистер Брук вообще ничего бы до начала учёбы мне не сообщил.