- Кстати, я смотрю, у вас несколько непрочитанных писем, - обратил внимание Ричард Пятый на лежащий на столе поднос, а после подошёл к нему и под тревожный взгляд жены принялся перебирать конверты. – Так, это вряд ли будет интересно. Это тоже… О, письмо от милорда Коллинза. Ну, его можно сразу сжечь, так как ваш воздыхатель ответ всё равно не получит. Я запрещаю вам писать ему. А, чтобы даже соблазна не возникло, вообще, отправлю-ка я его прочь из столицы. Помнится, было у него где-то отдалённое имение.

- Это возмутительно, милорд Коллинз не сделал ничего дурного. Мы с ним ведём дружеские беседы и только.

- Разумеется, он не сделал ничего дурного, этого бы ему не позволили. Но он пытался ухаживать за женой своего короля, а вы его поощряли. Это должно иметь свои последствия, - в грозном тоне сообщил Ричард Пятый, прежде чем вернулся к просматриванию писем. – Хм, а вот это очень любопытно. Леди Маргарет Лейсли всю свою юность прожила в Лавратии… Прошу вас, леди Грумберг, вскройте конверт и, если вы сочтёте некоторые строки опасными, зачитайте их вслух.

Под уничижительный взгляд королевы леди Каролина неторопливо подошла к столику для писем и подрагивающей рукой приняла от Его величества конверт. Затем она взяла ножичек для писем и провела им вдоль одной из сторон конверта. Теперь он был вскрыт, письмо можно было читать. Но, будучи хорошо воспитанной аристократкой, леди Каролина с трудом заставила себя всмотреться в строки. Если бы не требовательный и вместе с тем сердитый взгляд короля, она бы испросила для себя милости не заниматься подобным. Несчастной леди виделось, что к крайне постыдному делу её принуждают, однако…

- Ваше величество, - тревожно сказала она, - тут есть момент, который я никак не могу понять, но он очень похож на завуалированное послание.

- Читайте вслух.

Приказ короля она исполнила, скрепя сердце, но таков был её долг и как верноподданной, и как женщины. Поверить было сложно в то, что такая тайна вдруг станет ею раскрыта, но леди Каролина не посмела скрыть столь важное обстоятельство.

- Вы намеренно лишали меня наследника. Все ваши короткие беременности были связаны только с вашим нежеланием продолжить династию Лотсвенгов, - ошеломлённо проговорил король, прежде чем как-то совсем уж зловеще рассмеялся. Увы, этот смех не пробудил в молодой королеве здравомыслие.

- Разумеется, я не хочу детей от вас. Как я буду разрываться между своим ребёнком и долгом перед родиной? Как? Как я должна буду поступить, если вы всё же не придёте на помощь моему отцу? Ведь даже сейчас, когда имперские войска так близки к Лавратии, вы выслали ему на помощь всего шесть когорт солдат. Всего шесть когорт, когда в вашем распоряжении более шести легионов!

Тревога королевы для леди Каролины во многом была понятна, вот только не имела права на такие эмоции женщина, к которой обращаются Ваше величество. С момента вступления в брак отнюдь не Лавратию ей следовало считать своей родиной. И, разумеется, король, будучи взрослым тридцатилетним мужчиной, рассуждал абсолютно также.

- Вы исполните свой долг перед Верлонией, хотите вы этого или нет. Королевству нужен наследник.

«Вы исполните свой долг передо мной, хотите вы этого или нет. Династии Грумбергов нужен наследник», - вспомнились леди Каролине обидные слова мужа, когда она, воочию увидев как он ей изменяет (да ещё с её близкой подругой!), высказала ему своё горячее желание отныне жить не как супруги.

- Вы не заставите меня.

- Ошибаетесь. Если будет надо, я применю к вам силу.

Сказав так, Ричард Пятый покинул будуар своей жены. Хотела бы покинуть комнату и леди Каролина, но женская солидарность всерьёз боролась в ней с желанием убежать, скрыться от всего того кошмара, невольной свидетельницей которому она стала. Вот только юная королева нисколько не поняла эмоций своей новой фрейлины. Она с ненавистью поглядела на леди Каролину и уверенно заявила:

- Благодарение богам, что отныне мой род никогда не соединится с вашим.

***

То, что спонтанно придуманный командором и лордом Грумбергом план действий не так уж плох, Миле было уже понятно. Будь план дурным, она бы уже на тот свет отправилась. В эпицентре той бойни, в которой молодая женщина оказалась, только при хорошей стратегии имелся шанс продержаться целых полчаса. А они не просто продержались, ещё и потери, вроде как, не такими уж значительными вышли. Во всяком случае, когда лорд Грумберг по новой создал купол Подавления, Мила не могла сказать, что в живых остались только он и она.

- Кто ранен? Кому ещё нужна помощь? – тревожно прокричал Дэвид Грин, покуда командор подсчитывал потери и морщился от недовольства.

- Я. Мне! – завопил какой-то мужчина. Он сидел на земле, прижимая к себе окровавленную руку, и раскачивался вперёд-назад как безумный. В ярком свете искусственно созданного светильника это зрелище выглядело намного страшнее валяющихся на земле тел. У Милы даже мурашки по коже пробежали.

- Нет, тут уже яд попал в кровь, - с оттенком вины сказал Дэвид Грин.

- И? Сука, да сделай что-нибудь! Я не хочу умирать!

Увы, целитель не мог столь безрассудно растрачивать силы. Один тяжело раненный в избе уже лежал, и даже его было бы сложно дотащить до ритуального круга для телепортации. Вот только губы Дэвида Грина всё равно поджались до узкой черты, когда он коснулся несостоявшегося пациента и магией остановил его сердце.

- Лёгкая смерть, - соизволил с одобрением прокомментировать телохранитель лорда Грумберга, но у Милы дыхание перехватило от ужаса. Ни за что не хотела бы она, чтобы с ней вот также случилось. Она была готова мучиться, страдать – всё, лишь бы не лишать себя надежды на жизнь.

«Мамочка. Мама», - даже мысленно горько застонала Мила, и ненадолго перед её взором вдруг возникло лицо некой миловидной, хотя и пожилой женщины. У неё были необычного ярко-рыжего цвета волосы и зелёные глаза, как у самой Милы. Мягкая утешающая улыбка казалась очень приятной.

- Аир Свон, - помешал разглядывать видение лорд Грумберг. – Подойдите ко мне, нужно переговорить с вами наедине.

Нехотя Мила подошла к покинувшему избу королевскому советнику. Думала она при этом только о том, что в таком виде придворного она бы в нём ни за что не признала. Волосы у графа Мейнецкого были взъерошены, одежда местами порвана, грязна. На груди отчётливо виднелся кровавый отпечаток человеческой ладони.

- Я только что получил важное известие, в Казорд-Бар смогли доставить вменяемого телепортиста.

- Великие Стихии, вот же счастье, - радостно прошептала Мила и очень удивилась тому, что лицо лорда Грумберга таких же эмоций не выразило. – Эм-м, или возникли ещё проблемы?

- Проблема у нас осталась только одна, - кивком головы указал он на разбушевавшегося мордента.

Нежити купол Подавления крайне не нравился, а потому мордент раз за разом выпускал свои отростки. Он пробовал кусать купол и даже ни с того ни с сего подпрыгнул, грузно опускаясь на все четыре лапы. Земля из-за этого затряслась так, что Милу пошатнуло.

- Вы сами видите, на что эта тварь способна, - ледяным голосом прокомментировал активность нежити лорд Грумберг. - Если мордента не отвлечь, то к телепортационному кругу никому из нас не добраться. Даже мне не добраться.

В подобное было несложно поверить. Всё то время, что купол Подавления был снят, лорд Грумберг всячески препятствовал атакам мордента, но его сил хватало только на сдерживание. Причём на сдерживание, стоя внутри заранее подготовленного ритуального круга. Граф Мейнецкий практически не участвовал в уничтожении прочей нежити, а потому, если бы не частокол, то вряд ли бы Мила, командор и прочие сумели так долго продержаться.

- Так вот, для чего вам понадобилось со мной наедине разговаривать. Нет-нет, я не хочу быть наживкой. Я не готова жертвовать собой, - до ужаса перепугалась молодая женщина того, что вот-вот может услышать. Но губы лорда Грумберга искривились в снисходительной усмешке.