- Ура! – радостно заголосила солдатня. Кто-то даже умудрился отвлечься от боя и в порыве радости похлопал приятеля по плечу.

- Но тогда почему нет сигнала? Или что, в верлонском гарнизоне вдруг запамятовали о распорядке? – остался хмурым командор, прежде чем строго прикрикнул: - А ну харэ ликовать, держать строй!

После этого приказа он вновь перевёл взгляд на Милу и рывком за одежду поднял её на ноги. Сделал он это так легко, будто перышко с земли поднимал.

- Вот что, девка…

Слова прервал непродолжительный звук рожка. Как если бы какой-то ребёнок взял подудеть отцовскую вещь и вдруг испугался своего опрометчивого поступка.

- Что это, мать его, было? – зазвучали со всех сторон вопросы, но не до раздумий в тот момент было. Наг перешёл в наступление. Его костяной хвост быстро извивался, скорость нежить развила невероятную.

- Морозь падлу, морозь! – с силой тряхнув Милу за плечо, потребовал командор.

Перечить в такой ситуации было себе дороже. Несмотря на часто бьющееся сердце и испытываемый ею страх, Мила постаралась сосредоточиться и, наконец, плавно выставила вперёд ладошки. Возле них сразу сгустился серебристый туман, но большего молодая женщина сделать не смогла. Сверху на них спикировал вампир, и, хотя командор принял удар на себя, сосредоточенность Милы на чарах оказалась нарушена. Она не смогла завершить магию.

- А-а-а! – тут же истошно взвыл от боли какой-то солдат. Он был первым, кто попал под клинки костяного нага, и теперь его отрубленная рука валялась на снегу. Из раны фонтаном хлестала кровь.

- Некроманта, некроманта защищайте! – громко потребовал командор, едва проткнул вампира мечом и приковал тем его к земле. Только потом он посмотрел на свою исполосованную вампирьими когтями грудь. Лицо его при этом скривилось скорее от недовольства нежели от боли. Ему было прекрасно известно, что одними полосами шрамов при таком ранении не отделаться. Без помощи целителя заражения крови было не избежать, и это вынудило мужчину проявить жестокость. Командор с силой опустил сапог на череп трепыхающегося вампира, а затем поднял чей-то треугольный вытянутый щит и вонзил его острый край в шею кровопийцы. Голова вампира покатилась в сторону, причём в сторону Милы, и из-за этого молодая женщина невольно отступила на шаг назад, прежде чем нарвалась на крайне неприязненный взгляд командора. Момент заморозить костяного нага был безвозвратно упущен. Если бы Мила начала творить чары по новой, то непременно убила бы нескольких солдат, а в настоящий момент каждый воин был на счету.

- Я не справлюсь. Я не смогу, - сжавшись в комочек и закрыв глаза, плаксиво захныкала молодая женщина. Но в следующий миг могучая рука отпустила шиворот её одежды, и Мила открыла глаза. Оказывается, командор внимательно смотрел на окрасившееся огненной надписью небо. Какой-то маг призывал оставшихся защитников Стены идти к избе телепата.

- Кто же такую херь смог сотворить? Огневиков у меня в этом секторе нет, да и в Казорд-Баре их нет тоже, - различила Мила тихое бормотание командора, прежде чем он отпустил её и, решительно подошёл к Свиристели. Командор поднял некроманта на ноги и повернул его лицом в сторону костяной нежити.

- Тебе придётся эту падлу укокошить.

- Он не сможет, у него сердце от перегрузки вот-вот остановится.

Мила считала своим долгом произнести это, так как будучи немного натасканной на целительство предвидела возможные последствия. И пусть Свиристель никогда ей не нравился, при помощи нормального целителя его было бы можно вновь поставить в строй.

- Я мог бы тебя швырнуть этой скотине, - гневно кивнул командор на неистово сражающегося нага. Нежить так быстро крутила мечами и, в целом, была такой юркой, что уже несколько человек погибло. – Но ты надолго её не задержишь, а отступать, имея такое за спиной, никак нельзя. Поэтому давай, - тряхнул он некроманта. – Справишься, так оттащим тебя за собой.

Выбора у Свиристели не осталось никакого. Он не хотел, он не мог, но всё равно творил чары. Магия при этом давалась ему с трудом, как какому-то новичку. Губы его побелели, пальцы задёргались… Мила смотрела на мага, крепко сжав ладошки в кулачки. Мысленно она молилась, чтобы он справился, выдержал. Но высшие силы услышали только часть молитвы. Костяной наг рассыпался на десятки фрагментов, его опасные мечи, как экспонаты в музее, красивым металлическим блеском сверкнули на снегу, солдаты, не веря в своё счастье, замерли. Кто-то стёр с лица набежавшую слезу. Но Свиристель на заклинание потратил все имеющиеся у него силы. Он упал в глубокий обморок и задышал хрипло-хрипло.

Мила тут же подбежала к некроманту и постаралась оценить его состояние. Оно было плачевным. Всё говорило о том, что…

- У него сердечный приступ! – вставая, истерично воскликнула она в сторону отдающего приказы командора. Но оркоподобный мужчина даже не посмотрел на неё, когда громко произнёс:

- Никаких раненых на себе не тащим. Кто в строю, тот в строю.

- Мы не можем оставить нашего единственного некроманта. Вы же ему обещали!

- Я обещал это живому, а не мертвецу, - ткнул ей пальцем в грудь командор. – Без целителя в ближайшие минуты он подохнет, а такового, мать твою, я в упор возле себя не вижу.

- Но он пока ещё жив.

- Уже нет.

Командор криво и недобро улыбнулся. Мила опустила взгляд. Свиристель действительно больше не дышал, мышцы его обмякли, глаза закатились. Это заставило молодую женщину всхлипнуть. Близость смерти выбила Милу из колеи, ей хотелось плакать от жалости к самой себе и к людям, которые ни за что ни просто оказались не в том месте и не в то время. Но командор не дал ей пролить слёзы. Он снова ухватил её за руку, и бесцеремонно толкнул, чтобы она шла впереди него.

- А ну шевели ногами, сучка. Ты покамест жива, а потому ещё у меня повоюешь.

***

Под выразительным взглядом Германа Грумберга могла бы испугаться и замереть бурная горная река, а потому было неудивительно, что Джон Воробушек вжал голову в плечи. Подросток просто‑напросто не мог сделать больше того, что он мог сделать. А потому, хотя его никто не ругал, он всё же жалобно повторил:

- Мне не связаться с Ковеном, я просто-напросто не умею.

Выражение лица Германа Грумберга не изменилось, но оно было столь неприглядным только из-за крайне неприятных дум. Королевский советник предвидел, что с телепатом Ковена отец Джона связаться не сможет тоже, хотя и по другой причине нежели скудные способности. Телепатические сигналы туда без специального опознавательного сигнала напрямую никогда не проходили, а потому без личного присутствия некоего влиятельного лица (такого, как Герман Грумберг) дело бы застопорилось.

- Придётся действовать в общепринятом порядке, - ненадолго отвлекаясь от ран Намира, сухо прокомментировал Дэвид Грин. - В конце концов, вы не могли не понимать, что попытка связи с Ковеном у Джонни вряд ли удастся. Не стоило даже пытаться.

- Это было маловероятно, конечно, но ничтожный шанс имелся.

- Зато теперь сомнений нет, - покачал головой целитель, прежде чем уверенно сказал: - Надо обо всём доложить в гарнизон, пусть командующий сам попробует связь с Ковеном наладить.

- Мне видится, что гораздо быстрее решится вопрос с телепортистами, - не стал скрывать Герман Грумберг, но вынужденно Джона Воробушка обратно к телемаграфу подвёл. – Сообщи отцу обстановку и добавь, что любые пароли или же устно озвучить показали маячков я готов в любой момент.

- Простите, - плаксиво всхлипнул мальчик. – Простите, что всё на словах придётся. Мне правда очень жаль, но иначе я такую информацию на расстоянии передавать не умею.

- Я знал, кого брал в отряд, - снисходительно потрепал мальчика по плечу Герман Грумберг. - И с той задачей, которую я намеревался на тебя возложить, ты полностью справился.

Большего он не стал говорить. Подобного рода похвала и так редко срывалась с его уст, а потому граф сосредоточился на другом. Он прикрыл глаза и попробовал увеличить радиус оповещающего контура. Тело его при этом выглядело напряжённым, лицо сосредоточенным.