- Ладно. Приберёмся с Саймоном, - всего-то сказала она, надеясь так отвязаться от непрошенного гостя.

Увы, оставленные на столе словари заинтересовали профессора Аллиэра. Он поднял одну из книг, демонстративно поглядел на её обложку и после требовательно спросил:

- Зачем вам учить эльфийский?

«Хочу завести друзей по переписке», - едва не ответила со всей язвительностью Мила, но вовремя придержала коней. Она вдруг поняла, что если прямо сейчас не даст достойного объяснения, то профессор Аллиэр из-за оставшихся у него подозрений докопается до её самого ценного сокровища. И что, если он книгу Лютье отнимет?

- Я не то, чтобы его учу, - подумав, сказала Мила. – Просто сейчас к докладу готовлюсь, и как-то мне хочется проверить все цитаты, что я в нём приводить намерена. А они как раз на эльфийском.

- Дурной опыт – это тоже опыт. Вы стали намного осторожнее, и рассудительнее, аир Свон, - расщедрился на добрые слова профессор Аллиэр, прежде чем внёс в сказанное ложку дёгтя. – Главное, помните – избавляя себя от глупостей мелких ошибок, спотыкаться начинаешь о крупные камни. И ваша дорога отнюдь не ровная тропа.

Эти слова пробудили в душе Милы некое нехорошее предчувствие. Во всяком случае, именно поэтому молодая женщина внимательно смотрела как закрывается за профессором Аллиэром дверь. Ей хотелось спросить у него, какую же гадость подготовил он ей в будущем. Но спрашивать она не стала, конечно. Мила собрала с кухонного стола словари, отнесла их к себе в комнату, а после легла спать. День, а вернее вечер, вышел у неё очень насыщенным.

***

Раз уж речь зашла о таком вопросе, как наследование, то всенепременно стоит упомянуть Люция Ориона. В тот самый момент, как Саймон Сильвер шёл в сторону студенческого общежития и думал, как бы ему ловчее объясниться перед одногруппниками из-за того, что ему вдруг у них ночевать приспичило, старший преподаватель кафедры сглаза и проклятий подошёл к главному корпусу академии. Однако, заходить внутрь он не стал. Люций неторопливо поднялся по ступеням, а затем, словно передумал идти дальше, взял и облокотился на участок стены между входной двустворчатой дверью и высоким, едва ли не до самого пола, витражным окном. Вокруг никого не было. Основные занятия давно закончились, студенты разбежались кто куда. Преподаватели и администрация тоже. Поэтому Люций, можно сказать, находился в полном одиночестве, когда вытаскивал из кармана почтовое уведомление и угрюмо смотрел на него.

- А ведь я думал, что всё, - едва слышно прошептал он. – Я ведь действительно думал, что больше мы никак не потревожим друг друга, Анна.

Ненадолго Люций прикрыл глаза. Из-за этого прочие ощущения сделались более яркими. Свежий сыроватый воздух осени показался более холодным нежели прежде, и он задувал так, что трепал светлые волосы Люция, морозил его побледневшие щёки. Мужчина был взволнован, встревожен и ощущал огромную дыру в своём сердце. Едва зажившая рана снова кровоточила, а всё из-за…

Люций открыл глаза и снова посмотрел на почтовое уведомление, но на этот раз его взгляд сосредоточился именно на печатях службы правопорядка. Знал ли некий сотрудник этого ведомства, сколько боли он принесёт своей исполнительностью и честностью? Ведь мог бы этот человек разобраться с личными вещами лже-Анны Браун иначе. Он мог бы выставить их на распродажу и положить вырученный доход в свой карман, мог бы подарить кому‑нибудь, сжечь, в конце концов. Зачем было брать на себя хлопоты, зачем надо было отправлять эти вещи несостоявшемуся мужу?

Люций зло засопел и принялся по новой читать.

Мэтру Л.Ориону

Первая Королевская Академия магических наук

Г.Вирград

В связи с окончанием расследования касательно смерти и личности мисс Вероники Бишоп (мисс Анны Браун) с её имущества был снят арест. Согласно закону дом и прочие ценные вещи были проданы с аукциона в пользу короны, а личные отправлены вам, как единственному близкому лицу.

С уважением,

М-р А.Рубин

Долградский отдел правопорядка

Г. Долград

- Эм-м, мэтр Орион, с вами всё хорошо? – вдруг послышался относительно недалеко голос, и Люций словно очнулся. Он посмотрел на говорившего, коим оказался декан факультета Огненной Стихии, и невольно попытался принять более достойную позу.

- Да, всё в порядке, профессор Флай.

- Вы выглядите расстроенным. Точно ничего не произошло? Ваши-то студенты могут порой учудить.

- Да уж, мои могут. Но всё хорошо, - постарался улыбнуться Люций.

Увы, он сразу понял, что мимика его подвела. Лицо профессора Ричарда Флая стало более встревоженным, декан даже посчитал нужным приблизиться и сказать:

- Знаете, когда у людей всё хорошо, они как-то счастливее выглядят.

- На самом деле сущая мелочь, - постарался принизить значение своей проблемы Люций. - Просто господина фон Дали уже нет на месте, а мне нужно его разрешение, чтобы ввезти на территорию академии, - тут он ненадолго уткнулся в почтовое уведомление, - три деревянные коробки весом в семьдесят шесть килограмм.

- Ого, это вы мебель новую прикупили?

- Можно сказать и так.

На этот раз улыбка у Люция вышла такой как надо. Ему действительно показалось забавным предположение Ричарда Флая. Ведь что ему с этим имуществом делать? Разве что поставить в подвал, где хранилась ненужная мебель. Вряд ли бы он смог заставить себя эти коробки вскрыть, а уж, тем более, начать пользоваться лежащими в них вещами. Об Анне Люцию неистово хотелось забыть.

«Так, быть может, не забирай эти коробки вовсе?» - вкрадчиво посоветовал ему внутренний голос, но Люций, скрепя сердце, проигнорировал его. Он знал, что это он виноват в смерти любимой им девушки. Это он убил её. А теперь? А теперь ещё и всё, что от неё осталось, словно бы ненужный хлам выкинуть?

Нет, совесть не дала бы ему сделать этого. А потому на другой день Люций всё же вошёл в кабинет господина Олафа фон Дали и, ни говоря ни слова, положил на стол ректора почтовое уведомление.

Глава 6. Чему только не научишься, когда твоя жизнь идёт под откос

К долгой тряске в седле Шао Хаотико был привычен, но вот чтобы его путешествия при этом оказывались столь некомфортны – подобное на его памяти происходило впервые. Не должен был лучший имперский маг обходиться без вереницы слуг, спать на голой земле и вычёсывать из волос травяной сор и насекомых. Не должен он был сравнивать себя с нищим бродягой, но, увы, нынче вонял как бездомный пёс.

- Мастер, я принёс вам горячий чай.

Шао Хаотико задумчивым взглядом посмотрел на склонившегося перед ним Тахао Литаня. Юный ученик выглядел сейчас не лучше его самого: такой же лохматый, в поистрепавшейся одежде, даже его беззаботное выражение лица стёрлось из-за выпавших на долю путешественников невзгод. Тахао Литань ни с того ни с сего показался Шао Хаотико его ровесником, но всё же он был молод. Что такое тринадцать лет? Этому юнцу совместно с писцом хватило сил обустроить лагерь. Вон, даже заботу о нём, о своём немощном учителе, этот несмышлёныш сейчас проявляет, хотя сам Шао Хаотико...

«А что я? – мысленно спросил сам себя маг. – Неужели я совсем не мужчина? Какой‑то безусый мальчишка и не державший в своей жизни ничего тяжелее кисти для письма грамотей вдруг станут заботиться обо мне, как о женщине?».

- Пей сам, я не хочу, - уверенно отказался от подношения Шао Хаотико, хотя как же ему хотелось схватить эту горячую чашку, как хотелось прижать к губам ароматный чай, выпить его, согреть напитком тело и душу.

- Но, мастер, я для вас это приготовил. Вам нужны силы, нам предстоит ещё много недель пути.

- Да как ты смеешь упрекать меня в слабости! – вмиг грозно возмутился Шао Хаотико, после чего резко поднялся с бревна, на котором сидел, и двинулся в сторону леса уверенной походкой (для неё ему пришлось собрать в кулак всю свою силу воли).