- Да, - всего-то ответил он, и желваки заходили на его скулах. - Перед тем, как идти к вам, я зашёл туда.

- И как? Дело сдвинулось с мёртвой точки или я всё же успею свой отчёт закончить?

Нечасто Люций чувствовал, как его раздирает на части гнев, но это был именно тот момент, когда ему захотелось голыми руками придушить собеседника. Вот чес-слово, знай он, что подобное для него возможно, Люций бы уже набросился на профессора Аллиэра, как дикий зверь.

- Нет, не сдвинулось, - едва не срываясь на крик, гневно сказал он. – Они продолжают раз за разом убивать друг друга. Ваш лабиринт превратился в царство смерти!

- Вот видите, до чего людей доводит безнаказанность? – тем же спокойным голосом сказал профессор Аллиэр и осуждающе покачал головой. – Пока они не поняли, что раз за разом будут воскресать на исходной точке, то ещё вели себя прилично. Моральные принципы их сдерживали.

- Я боюсь, что ваша задумка ни к чему не приведёт. Ни к чему хорошему не приведёт. Это для нас прошла половина суток, для них уже почти двое, а ситуация не меняется. Они ничего не поняли даже когда некоторые из них наконец-то достигли ключа. Будучи по локти в крови, эти победители так же, как и те, кого они убили ради победы, взяли и воскресли в исходной точке. И вы можете представить какая ненависть друг к другу их теперь переполняет? Как можно спокойно смотреть на своего собственного убийцу?

- Мэтр Орион, это ещё одна причина, по которой я держал вас в неизвестности. Вы слишком человечны к тем, в ком человеческого считай что и нет, - с недовольством сказал профессор Аллиэр в ответ на эту горячую тираду. – Идите домой, расслабьтесь.

- Домой? Расслабиться? Мне? А что, если вы не так уж верно оценили мою группу? – никак не мог успокоиться Люций. Он даже пристально посмотрел в глаза своего начальства и немного порадовался тому, сколь серьёзным стало выражение лица тёмного эльфа.

- Я считаю, что верно оценил. Они справятся. Далеко не сразу, правда, но недаром же я начал ритуал посвящения значительно раньше положенного.

- И всё же, - продолжил настаивать Люций. – Что, если нет?

- Тогда ни одного из них выпускать в мир дипломированным специалистом никак нельзя, - твёрдо ответил ему последний из дроу. – Магам должна быть присуща гибкость мышления. Если маг не может сотрудничать со своим врагом, когда ему это необходимо, то он не маг вовсе. Интеллект, - ткнул профессор Аллиэр указательным пальцем в свой висок, - вот что отличает мага от прочих.

- Простите, но… - замотал головой Люций. – Всё равно это как-то неправильно. Даже если мы вынудим их действовать сообща, братства в группе всё равно не возникнет.

- Но они получат опыт подобного и при этом практически без вреда для себя. Из полезного это раз, - загнул один палец профессор Аллиэр. – А два – вот уж теперь они будут достоверно знать с кем имеют дело. Они увидели безжалостность друг друга, а, значит, без очень и очень веской причины в реальности ссориться поостерегутся.

Профессор Аллиэр неприятно улыбнулся, и Люций почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Старшему преподавателю сглаза и проклятий было сложно принять, что нынешний садистский ритуал посвящения в магическое братство его вина.

«Но ведь я думал, что всё будет иначе. Мне виделось, что я по нормальному смогу сдружить их», - тихо пронеслось у него в голове, прежде чем голос совести заглушил собой это робкое оправдание.

***

- Я так хочу есть! - в отчаянии громко заныл Натан Ворк, прежде чем вновь начал биться головой о каменную стену лабиринта. Прочие студенты смотрели на него как на предмет мебели, хотя лоб Натан уже расшиб до крови. Пожалуй, если бы Мила не поймала себя на мысли, что не должна она быть такой равнодушной, то даже с отвращением бы отвернулась.

- Уймись, - вдруг строго потребовал Яков Нарроу. – От твоего нытья только хуже. Тут все, знаешь ли, голодные.

Натан словно ничего не услышал. Он продолжал стенать и биться головой о стену, а потому взбесило его поведение многих. Но если Мила закрыла уши руками, то Саймон решительно встал и огрел идиота. От удара мощным кулаком Натана отбросило считай что в центр круглой поляны. Судя по треску костей, нос его от удара сломался.

- Тебе мало повеситься было?! – грозно рыкнул на Натана Саймон. – Нихера ты здесь не умрёшь, и нихера брюхо жратвой не набьёшь. Понял?

Мила с трудом верила, что видит перед собой Саймона. Красный от злости великан, вот на кого был сейчас похож её друг. Да и друг ли? Как забыть ранее сделанный им выбор.

Ненадолго молодая женщина прикрыла глаза и погрузилась в воспоминания. Всего миг, а перед её внутренним взором снова возник тоннель, чьи истыканные шипами стены удерживались открытыми с помощью рычагов. Причём эти рычаги ничем, кроме как собственными силами, было не зафиксировать в нужном положении. На одной стороне их оказалось два, а на другой уже четыре. Тому, кто переходил тоннель, было не удержать стены в одиночку, тоннель неизменно закрывался.

- Вместе мы дальше не пройдём, а возвращаться некуда. Стены заточили нас в тупик, - глядя на неё с той стороны тоннеля, сказал Саймон.

- Саймон, нет! – сходу поняла значение этих слов Мила.

- Милка, всё это только испытание. И мы то умираем, то воскресаем. Какой бы ни была реалистичной боль, это всё… всё какое-то ненастоящее. И у меня есть шанс закончить это. До ключа совсем немного. Совсем.

Не оглядываясь, Саймон двинулся дальше. Мила помнила, как она завопила от отчаяния. Помнила, как в бессилии опустилась на землю и зарыдала, прежде чем её горе прервалось появлением Антуана Грумберга и двух его закадычных друзей. Не иначе эти трое уже знали про коварство тоннеля, а потому Мила им не нужна была. И молодая женщина прекрасно помнила, как кулаки вдавливались в её тело, как ломались её кости… Она помнила это намного ярче того, как позднее сама подловила Антуана Грумберга в лабиринте и задушила его вырванной из стены лианой.

Будучи не в силах переживать произошедшее по новой, Мила открыла глаза. Саймон стоял над Натаном и его кулаки обагрила кровь. Кулаки…

- Хватит! Прекрати! – не выдержала она и повисла на друге, надеясь так его остановить, но Саймон попытался скинуть Милу с себя. – Остановись уже!

- Действительно, хватит, - вдруг потащил в сторону Саймона Вигор. – Всем вам уже хватит!

- Хватит чего? – с усмешкой осведомился Вильям Далберг. – Убивать или умирать?

- Харэ и того и другого, - погрозил пальцем Вигор, и его глаза так сверкнули яростью, что Вильям Далберг вмиг заткнулся. Не иначе припомнилось ему, как парой часов ранее этот человек разделывал его, словно животное. Маркиз Роунский ещё был жив, когда бывший каторжник принялся жевать его плоть и при этом вовсю насмехался, что де нежную благородную дичь хавает.

- Я чую, что всех нас допекло то говно, в каком нас потопить вознамерились. Иначе хрен бы мы все тринадцать здесь сидели.

- Хрен, - плаксиво подтвердил Михей Браун. – Хрен бы я здесь сидел, если бы проявил настойчивость по переводу на другой факультет.

Выглядела нынешняя группа второкурсников факультета Чёрной Магии воистину жалко. Воскрешения оставляли на телах жуткие шрамы, а из-за недостатка еды и воды все студенты осунулись. Одежда их сейчас больше походила на лохмотья, и они были так грязны, что сливались по цвету с серо-пепельной землёй.

- Ваши предложения, как всё это закончить, лер Рейн, - свысока поглядев на Михея Брауна, сказал Джейкоб Виндог. – Только если у вас их нет, то, будьте любезны, заткнитесь.

- Ха, не заткнусь!

- Я тоже не намерен молчать, так как ответ на всё это издевательство существует. Наш декан прямо известил нас о том, что нужно взять в руки ключ, - громко сообщил Филипп Оуэн, и Антуан Грумберг тут же возмущённо фыркнул:

- Вот только это нисколько не помогает.

Милу едва не затрясло от ярости, когда она увидела с каким недовольством этот урод Антуан Грумберг скрещивает на груди руки. Чтобы добраться до ключа по пути он убил её, Милу, а затем Саймона и даже своих друзей. Не появились бы они тут на поляне безжизненными куклами, если бы не приходили в себя после смерти.