Дверь за моей спиной закрылась. Мы остались один на один, как я и хотела.

Он сел поудобнее, ослабил галстук. Руки положил на стол, скрестив пальцы.

– Слушаю тебя.

А я не знаю, что сказать. И вообще нужно ли говорить? Мне достаточно просто смотреть на него.

– Эля? Ты слышишь меня?

– Да. Просто не знаю, что ответить.

– Вчера ты была смелее.

– Вчера и ты был… другим.

– Тебе непривычно видеть меня здесь в новой роли?

– А это роль, Мацуев? Ты снова ненастоящий?

– Как сказать? С одной стороны я решаю здесь свои задачи. Мне, действительно, нужны специалисты своего дела. Я запустил несколько новых проектов на крупных предприятиях. И по опыту знаю, что выращивать профессионалов лучше с первого года обучения. Так что в этом универе у меня вполне осязаемый интерес.

– Ну, а как насчет моего кураторства? Или это рандом?

– Нет, Эля. Тут всё просчитано заранее.

Ого! Он даже не подумал отнекиваться.

– Знаешь, почему я выбрал тебя? Когда вчера в очередной раз увидел в состоянии «нестояния», то понял, что если не возьмусь за тебя прямо сейчас, потом может быть поздно. Ты готова сломать собственную жизнь. И неважно, какие причины побуждают тебя делать это. Важно, как ты сама распоряжаешься своей судьбой. И пока ты делаешь одни только глупости. Может, пришло время изменить маршрут?

– То есть, ты такой благодетель, крестная фея, которая пришла вовремя, чтобы переодеть меня на бал?

– Интересное сравнение. В фантазии тебе не откажешь. Попробуй направить её на свой проект.

– Мацуев…

– И вот ещё что, Эля. Давай соблюдать хоть какую-то субординацию. Не знаю, как тебе, но мне лишняя слава не нужна. Я приехал сюда, чтобы работать. А ты – чтобы учиться.

– И всё? – разочарованно протянула.

– Это основное.

– А что в таком случае делала тут замдеканша, когда мы все ушли?

– Ничего особенного. Выполняла свои обязанности.

– Трясти задом входит в её обязанности? Не знала.

– Эля, – он рассмеялся, – ты неисправима. Ревнуешь?

– Да! Что тебя удивляет?

– Наталия не в моем вкусе. К тому же я не люблю заводить отношения на работе.

Ещё один минус мне.

– А как же мы, Мацуев? Или ты забыл всё, что было?

В этот раз он помедлил с ответом.

– Я ничего не забыл, Эля. То, что было между нами – это часть моей жизни. Моё прошлое, которое оставило след. Но сейчас мы связаны общим делом. Профессиональным делом. И я хочу, чтобы ты выполнила его по максимуму. Я хочу, чтобы ты сама обеспечила себе здоровое будущее. И ты можешь с этим справиться.

– Ты так в меня веришь? – для меня это было неожиданно и очень приятно. Едва не прослезилась.

– Больше, чем ты сама веришь в себя.

– Эля? – в комнату заглянула Леля. С трудом разглядела меня за стопкой книг. – Ты там совсем закопалась?

– Проект, мать его, – сделала вид, что пожаловалась.

На самом деле уже почти неделю я собираю информацию, которая может мне помочь. И понимаю, как мало нам дают на лекциях. Всё, что мы пишем – чисто для зубрежки перед экзаменами. А по факту – только пшик. Ничего не пригодится. И зачем мы тратим время?

Зато работа над проектом мне дает очень много. Начать с того, что после разговора с Мацуевым я отправилась в библиотеку и набрала литературы. Что было в наличии – взяла с собой. Что нельзя выносить – скачала тайком в электронном варианте. На моё счастье там дежурил знакомый парень с третьего курса (не знаю, правда, как его подпустили к святая святых). За улыбку и красивые глазки он мне скинул всё в телеграмм. И я довольная ушла с целой горой знаний, которые мне предстоит освоить.

– Эля, тебе не кажется, что ты слишком увлеклась?

– Всё как надо, Леля. Я хочу, чтобы наша команда стала лучшей.

И это правда. Я ничуть не кривлю душой, когда так говорю.

Но есть один пункт, о котором не знает никто из моих друзей.

Это Мацуев.

Точнее, возможность стать ему ближе.

И желание, чтобы он меня оценил. Увидел, какой сильной я могу быть.

Он сказал, что верит в меня больше, чем я сама. Это было приятно и неожиданно. Теперь мне нужно доказать ему, что его вера не напрасна.

– Кстати, о чем ты говорила с нашим учредителем? – как бы невзначай вспомнила Леля. – Ты у него в кабинете чуть ли не час провела.

– Я спрашивала о проекте. Для меня это всё новое.

– Понятно. А он, что, каждому студенту так разжевывает подробности?

– Думаю, да.

Хотя на самом деле я не уверена. Может, дело в том, что между мной и Мацуевым что-то было?

Леле я этого, конечно, не скажу.

– И не жалко ему время тратить? – подруга задумалась.

– Нет, он ведь сам заинтересован в успехе.

– Может, мне тоже к нему сходить? – лукаво улыбнулась. – Раз он всех принимает. Пойду познакомлюсь поближе.

Я ощутила укол ревности.

– Тебе – необязательно.

– Почему? Ты же ходила.

– Я куратор группы.

– А я её участник. И так же, как и ты, заинтересована в успехе нашего общего дела.

Леля сделала акцент на слове «общем».

Сучка!

– Ты из принципа это делаешь? – прямо спросила её.

– Что именно? – захлопала ресницами. – Я пока ничего не сделала, Эля. Но если ты не расскажешь мне правду, я буду сама искать способы её узнать.

– Ты о чем?

Неужели она догадалась?

– Эля, я тебя не первый день знаю. Ты, конечно, умница, учишься хорошо и всё такое. Но чтобы так с головой окунуться в проект, который предложил едва знакомый человек!..

– Я же тебе объясняла, как это важно для нас.

– Вот только не надо. Ещё неизвестно, кто из нас после универа пойдёт работать по специальности. Половина точно разлетится. Другая часть пойдёт ещё в какую-нибудь сферу. Это обычно так и бывает. Да ты сама говорила (вспомни), что не планируешь становиться маркетологом. Что тебе это нахрен не надо. Что ты пошла сюда из-за отца.

Последняя фраза кольнула. На этот раз не ревностью. Этот укол отдавал болью обиды.

Обиды ребенка, которого предали.

Отцу всё равно, кем я стану. Теперь – всё равно.

– Эля? – Леля тронула меня за руку. – Ты чего зависла? Я же пошутила насчет учредителя. Просто заметила, что ты к нему как-то по-особенному относишься, вот и решила проверить. Ну, скажи: он тебе нравится, да?

Я прикинула в очередной раз, стоит ли говорить правду.

– В нем что-то есть.

* * *

Вечером звонила мама.

– Ты зачастила. С Андреем какие-то проблемы?

Сложно удержаться от сарказма в разговоре с ней.

– Нет, с Андреем всё хорошо. Он замечательный.

– Наверное.

– Эля, я понимаю, ты пока не готова его принять. Но пойми: Андрей тебя любит и хочет, чтобы ты с ним… подружилась.

Где он был восемнадцать лет, мам? Почему захотел «дружить» только сейчас, когда я вышла из-под родительской опеки и почти в ней не нуждаюсь?

Мне не нужен папа в его лице.

– Мам, – я собралась с мыслями, которые всегда в хаотичном порядке при разговор с ней, – я очень рада, что у вас всё в порядке. Но давай ты не будешь настойчиво предлагать мне своего Андрея на роль папочки. Пусть он любит тебя, пусть вы будете счастливы. Я хочу жить по-своему, – и пока она не успела вставить слово, решила спросить то, что волновало меня гораздо больше. – Ты созванивалась с Мацуевым, как я тебя просила?

Если скажет «нет», я сброшу вызов.

– Да, – неожиданно ответила мама. – Мы созванивались вчера.

– И что он тебе сказал?

– Прежде хочу предупредить: он не дурак и, скорее всего, понял, что звоню я по твоей просьбе.

– Меня это не волнует.

– Хорошо. Он сообщил, что в городе у него важные дела. Что он планирует расширять бизнес. И хочет набрать новых сотрудников.

Всё это я слышала от него.

– Мам, а про меня он что-нибудь говорил?

– Ни слова.

И я медленно сползла по стене прямо на пол.

– То есть как? Вообще ничего?