Тогда, вопреки ожиданиям, эвакуация населения в специальный бункер не помогла спастись от атаки Теократии многим жителям. Заклинание «Гнев Богини» в мгновения ока стирало любого, кому не повезло встать у него на пути. И дети, потерявшие в ходе атаки всю свою семью, до сих пор рыдали по ночам, вспоминая тот злополучный день.

Поэтому, когда из приюта доносился смех, это вселяло в окружающих надежду на будущее. Ведь жизнь продолжалась, несмотря на все случившееся. Но едва ли это позволит кому-то забыть, что многим больше никогда не удастся увидеть это самое будущее.

Хотя был уже поздний вечер, но дети и подростки все еще сидели перед большим экраном, смотря невиданные для молодого поколения мультфильмы. Даже взрослые воспитатели с удовольствием наблюдали за тем, что показывали по телевизору — еще одной невиданной вещи, только уже для целого мира.

В Преихе было известно о том, что где-то на востоке есть удивительные устройства, способные запечатлеть и воспроизвести записанные действия людей. В Тхоуте даже показывали настоящие кинофильмы с именитыми актерами театра. Но ничего подобного там даже близко не было.

Иногда в приют даже забегали посторонние дети, лишь бы увидеть чудо мультфильмы. И разумеется, все знали, кого стоит благодарить за это.

Отвергнутые принесли много бед в Преих. Можно даже сказать, что вина за нападение Теократии частично лежит на них. Но люди на большей части подконтрольных территорий быстро с этим смирились, видя, что впервые за долгие десятилетия, их жизнь наконец начала преображаться.

Да, жизнь на захваченных землях не стала раем. Да, не везде Отвергнутые были так же лояльны к народу, как это было в Слеиме. И да, сам народ не всегда мирился с изменениями, давая новым хозяевам земли ожидаемое сопротивление.

Но факт оставался фактом. Ни короля Астона, ни Преиха, ни даже половины тех стран, что образовались после развала Королевства, больше не было. А Отвергнутые были. И всем было ясно, как день, что они никуда не уйдут. Оставалось только принять реальность и сделать выбор: смириться с правлением гильдии или дать ей отпор.

Жители Слеима в подавляющем большинстве выбрали первое. И Отвергнутые старались оправдать их доверие. Так и появились учреждения, где сироты получили возможность вернуть утраченное детство.

К слову, даже сейчас мультфильм смотрели не только воспитанники приюта. Пока дети сидели прямо на полу, не желая ничего проглядеть, на кожаном диване откинулась девочка с зелеными волосами. Заплетая косички, она порой отвлекалась, чтобы взглянуть на экран, где показывали старый мультик про мамонтенка.

Хотя подобные сюжеты ей уже давно приелись, но что-то заставляло глаза Инсомнии раз за разом смотреть в телевизор.

Да, все верно. Девочка, смотревшая мультик вместе с сиротами, была одним из генералов гильдии. Правда, никто из присутствующих об этом не знал. Хотя догадывались о том, что она приближена к командованию, поскольку с ней постоянно ходило сопровождение ударных.

Вот и сейчас рядом с Инсомнией сидел боец по имени Лонгстрим. Сам он тоже был не против посмотреть что-то по телеку, но большую часть времени ему приходилось внимательно следить за окружением. Ведь если с генералом что-то случится, он себе этого не простит.

— Слушай… может, будет лучше вернуться в штаб? — Лонгстрим старался говорить тихо, чтобы не отвлекать детей от просмотра и заодно не раскрыть личность зеленоволосой девочки. — Генерал же говорил, что тебе не следует гулять по городу без маскировки.

— Не бойся, братец. Помнишь, что сказал Авелин? Все, кто обо мне слышал, уже и так в курсе всего. А торчать в штабе я не хочу.

— Но тебя же приставили к господину Индицибусу. За то, что ты покинула штаб, сперва влетит мне.

Пусть Инсомния была генералом, но Лонгстрим вел себя с ней удивительно фамильярно. Отчасти дело в том, что он был знаком с ней и другими девочками с базы уже довольно давно. Но основная причина заключалась в том, что в каком бы звании не находились Инсомния, Тенерис и Мика, они все еще оставались детьми.

Поэтому ударный, с более взрослым образом мыслей, быстро стал для них своеобразным опекуном. Даже если все они были сильнее его в десятки раз.

— Я не буду прятаться в нашем городе, — категорично ответила девочка, скрестив руки на груди.

— Да я не прошу прятаться… Ладно, знаешь что? Оставайся тут сколько хочешь. Это все же лучше, чем если тебя привлекут к какой-нибудь грязной работе, как это случилось с Микой.

— Так, а в чем ее работа грязная? Она же помогает длинноухим братьям. Разве это плохо?

— А сама как думаешь? Ей всего десять. И как бы Мика теперь не выглядела, в душе она все еще ребенок. А ее… отправили убивать.

— Но твои братья же тоже так делают.

— Это другое. Мы солдаты, и это наша работа. А вы… вы просто дети.

Лонгстрим посмотрел в глаза Инсомнии, у которой все еще был непонимающий вид. В общем, он и не ждал, что девочка осознает всю абсурдность ситуации. В конце концов ее руки тоже в крови, что могло сильно размыть ее идеалы о правильном и неправильном.

Хотя, когда ударный отвернулся, и у Инсомнии появилось время все обдумать, она все же согласилась со словами бойца. Правда, все еще не смогла понять, почему убийства, совершенные детьми, так его беспокоят.

— Мне тоже грустно из-за того, что сестренка уехала… Но все должны вносить свой вклад, если мы хотим выжить.

— Это тебе генералы сказали?

— Да. Братец Вент.

— Хмпф. Почему-то я не удивлен.

— М? — Инсомния наклонила голову.

Но Лонгстрим не успел объяснить девочке свою позицию. В тот момент, как он стал открывать рот, в дверном проходе вдруг показался высокий рыцарь. Посмотрев на присутствующих, он быстро нашел Инсомнию и позвал ее к себе.

— Я тебя всюду ищу. Нам пора уходить.

— А? Поче…

— Господин Индицибус! — вдруг крикнула воспитательница и подошла к крестоносцу, чтобы лично его поприветствовать. — Зря вы не сказали, что придете, мы бы вам что-нибудь приготовили.

— Не надо, это лишнее.

— Господин!

— Индицибус-сама!

Лишь услышав голос Индицибуса, дети напрочь забыли о мультиках и повскакивали с пола. Окружив своего кумира, они стали спрашивать его обо всем, что придет в голову.

— А вы надолго?

— А вы принесли нам что-нибудь вкусное?

— Сестренка Милия с вами?

— Да! Давно она к нам не заглядывала.

— Э-а, я… — не зная как реагировать, Индицибус лишь беспомощно поднял руки и стал отходить назад, стараясь никого не задавить. — Извините, ребята, в другой раз. Мне уже пора, но мы с Милией навестим вас на днях, даю слово.

— Э-эх, ну во-от…

— Только помните, вы пообещали!

— Да, и не забудьте про те конфеты, которые были в прошлый раз!

Инсомния и Лонгстрим переглянулись. Для девочки эта сцена, как суровый генерал и по совместительству командующий южными силами отступал от обычных детей, не была чем-то необычным. Она часто виделась с ним и знала, что он гораздо мягче большинства своих знакомых и подчиненных.

А вот ударный был порядком удивлен. Ему хоть и приходилось с ним встречаться по долгу службы, но Лонгстрим и представить не мог, что увидит его в таком положении.

В его глазах происходящее было довольно забавным.

— Ну все, дети. Не мешайте господину Индицибусу. Сейчас посмотрите последний мультик, и потом в кровать.

— Ну-у-у бли-и-ин.

— А-а, чего?..

Пока воспитанники приюта возвращались к телевизору, Инсомния и Лонгстрим уже подошли к крестоносцу. И хотя казалось, что последний оставался таким же спокойным, как и всегда, но что-то в нем показалось девочке странным.

Как минимум, он даже не отчитал Инсомнию за то, что она вновь ослушалась приказа и сбежала в город.

— Что-то случилось, дядюшка Индицибус?

— Идите за мной, — решив, что говорить обо всем в приюте — не лучшая идея, мужчина повел ударного и девочку за собой. Лишь выйдя на улицу, он стал на ходу объяснять, в чем же дело. — В Ватомире восстание.