Узнав немного Вередину, не удивлюсь, если она специально меня в тупик своими фразочками заводит.

Актриса может из нее так себе, но трепатель нервов первоклассный.

– Прохудившиеся, – недовольно вздыхает.

Грустная-грустная сейчас. Может, зря я с ней так?

Не спеша, подходим к Альбине с Наилем. Стоят, улыбаются. У меня от этой аферы внутри сжимается все. Надежда, что девчонка станет благоразумной и не вставит мне палки в колеса, тает с каждой секундой.

И, господи, сколько она вещей с собой взяла? Плечо от ее сумки онемело. Кокосы, наверное, набрала.

– Денис, Оливия, добро пожаловать. Сын с женой подъедут чуть позже: какие-то дела в городе. Мы тут как хозяева пока!

Наиль гостеприимно приветствует, а мы стоим как с картинки из американской счастливой жизни. В руках за спинами у каждого только по острому ножу.

Между ног пробегает кто-то пушистый, мяукающий. И к Лиле подбивается.

В носу начинает свербить, глаза зудеть. От одного взгляда на этого котяру чешется все тело.

– Ваш? – гнусаво спрашиваю.

– Сына. Король, – восхищенно отвечает Альбина.

Король, блядь!

– Кличка такая, – дополняет Наиль.

Лиля тем временем уже схватила пушистого самца и тискает, нежности какие-то ему приговаривает. И за ушком почешет, и шейку потрет.

Такая хорошая сейчас. До тошноты!

– Денис, давай себе такого же заведем, а? Всегда о таком мечтала, – ведьминские глазки сверкают издевкой.

Отхожу на шаг назад. Дышать даже на открытом воздухе стало трудно. Легкие сохнут.

– Дорогая, ты, наверное, забыла – у меня аллергия на котов.

Вередина ахает, выпустив кота из своих рук. Ему по-любому там было хорошо и уютно. Засранец тут же убежал.

– Как жаль!..

Сучка!

Все же чихаю несколько раз, перед глазами прозрачная пелена. Ненависть к девчонке растет в геометрической прогрессии. Ее самодовольная ухмылка рвет во мне джентльмена до основания.

Убью Варламовых, что настояли на вредине. Лучше бы была та блондинка с огромным сиськами и утиным свистком.

– Если бы я была твоей настоящей женой, все равно бы завела, – подойдя ближе, шепчет.

Сексуально она это делает. Шепот дергает за и так голые нервы и заставляет их подрагивать как детские погремушки.

– Оливия завела. А меня потом в реанимации откачивали, – говорю так же шепотом.

Я чувствую запах кокоса несмотря на заложенность носа. Как проклял кто.

– Ах, какая подлая. Она просто пыталась тебя убить.

– Нет, тогда мы еще не знали про аллергию.

Мы… Слух режет.

– Не оправдывай ее. Уже знаю, для тебя она – совершенство, – совсем другим тоном говорит.

Какую-то вину за собой чувствую, и будь это не Вередина передо мной, не задумываясь, извинился бы.

Даже покрасневшими глазами вижу все эмоции на лице Лильки.

Беззащитной выглядит. И мелкой. До чего же она мелкая! Коротышка. Гном.

– Денис, не переживайте. Мы что-нибудь придумаем.

– Боже! Не надо, – выкрикивает моя “жена”, ладонь на область сердца положила, прямо между упругой натуральной тройки. Соврала, наверное, про натуральность, – не запирайте только животное, не хочу, чтобы оно страдало от одиночества.

Забираю слова про плохую актрису.

– Я про кота, если что.

Но дважды сучка.

– Денису я дам антигистаминное.

Между нами пахнет порохом. Война в самом разгаре. За мой счет, конечно же.

Перевожу взгляд на довольное лицо гнома, и сам улыбаюсь, растягивая щеки воображаемыми щипцами.

– Пока сын еще не приехал, пойдёмте, я провожу вас в вашу спальню, – немного ошарашенно говорит Альбина.

Не дай бог, наша сцена навела их на какую-то мысль.

Кладу ладонь на острое плечо Верединой. А та и не дергается совсем. Как железом обшитая стоит.

– Спальню? Вы сказалю “спальню”? Она одна?

– Ну… да, – теперь Альбина в полнейшем шоке.

Благо Наиль ушел с котом.

Дыхание никак не восстановится. Теперь виной опасность разоблачения. Живот мощно крутит как центрифугу.

– Я отказываюсь спать с ним в одной комнате! Мы так не договаривались! – громко ругается и на меня своими огромными глазами уставилась.

Убью!

Глава 8. Лиля

Денис, грубо подхватив меня под локоть, заставляет зайти в спальню. Поправочка, нашу спальню на два дня, где хоть и широкая, но двуспальная кровать, а также одно одеяло и один матрас.

Дверь хлопает за нами, что, боюсь, под дорогими, но безвкусными обоями пошла некрасивая и глубокая трещина.

Поднимаю взгляд и напарываюсь на озверевшего Осипова.

Еще никогда я не видела такого: цвет радужки острее стального ножа, крылья носа раздувает гневное дыхание, губы склеены, челюсть выдвинута, словно он на миг превратился в неандертальца перед боем за последнего мамонта.

– Ты совсем охренела, Вередина? – ледяным тоном спрашивает.

– Мы так не договаривались, Осипов, – приближаюсь и говорю в губы. Сама не понимаю, как так получилось.

Чем больше гнева, тем меньше расстояние.

– О чем именно мы не договаривались? – раздраженно закатывает глаза.

Прислоняюсь к стене и скрещиваю руки на груди. Его взгляд тут же опускается мне на грудь. Она, как назло, выпирает.

Денис сглатывает, я смущаюсь. Гнев, смешанный со смущением. Что может быть хуже?

Я же отмечаю, что вырез в его поло открывает небольшой участок груди, где виднеются светлые волосы. И это, хм, немного заводит.

Учитывая дорогущий парфюм, который постоянно окружает меня как воздух, долго находиться с ним один на один становится сложно.

– Твои вопросы про поцелуи, странная встреча, после который ты ненадолго стал добреньким, теперь вот… кровать!

Денис приклеивается ко мне взглядом. Его плечи высоко поднимаются. Он вот-вот сорвется на меня, а взбесившийся Осипов пугает больше, чем добрый.

– За что ты на мою голову? – произнося каждое слово четко, со всей пылкой “любовью”.

Мы стоим друг напротив друга и пожираем клетку за клеткой. Обычно после таких эмоций мужчина и женщина начинают плотоядно целоваться.

Смотрю на губы Дениса, и в голове мелькает мысль: а как он это делает? Что-то подсказывает, что профессионально. Губы у него такие… мягкие. Так и хочется провести указательным пальцем, потрогать.

– Наверное, в прошлой жизни сильно грешил, – мои щеки покрываются румянцем. Это третий раз, когда я нахожусь и говорю с Денисом.

Определенно с ним ни за какие деньги нельзя целоваться. Даже если он решит оплатить ремонт всех труб в моем доме. Вдруг.

Влюблюсь еще, не дай бог.

– Значит, ты мое наказание? – совсем другим тоном говорит.

Прищуривается.

Гнев куда-то подевался. Вместо него что-то запретное появилось. Новое. По всей видимости, опасное.

– Именно. Сможешь со мной справиться, перейдешь на другой уровень развития. Знаешь что-нибудь про законы кармы?

Денис отходит к окну и неуважительно поворачивается ко мне спиной. Шорты обтягивают его ягодицы, и я тут же отворачиваюсь, словно этих самых шорт на нем нет.

Не хватает еще пялиться на его пусть и офигенную, но все же чужую задницу.

– Обещаю, что даже не коснусь тебя, когда мы ляжем в эту постель. Был бы здесь диван, заночевал бы на нем. Но, увы, кроме кровати ничего нет.

Это именно то, что я хотела услышать. Правда, стало немного грустно.

– Такой вариант тебя устроит?

Чувство вины застревает в горле. Молча киваю, мечтая покинуть комнату. Необходимо остаться одной и обдумать все. Что именно, пока не знаю. Присутствие Осипова мешает. Он, не зная, вводит какой-то переполох мыслей в мою голову.

– Вот и замечательно. Тем более, это не составит большого труда, – склонившись надо мной чуть ли не пополам, говорит.

Снова его слова наносят царапины моему самолюбию. Должна радоваться, что нет никакого подтекста в его словах и поведении, а я дуюсь. Чисто по-женски выходит.

– Пока я спускаюсь на первый этаж, придумай правдоподобную историю, почему у тебя была такая реакция на общую спальню. Если хоть что-то вызовет подозрения, работаешь оставшееся время бесплатно. Ясно?