Моя предусмотрительность сыграла свою роль, Испания произошла в своё время, и только неимоверным усилием мне удалось не допустить туда поставку новых танов. Очень высокое начальство хотело посмотреть, как себя покажут в бою новые танки, вот только зная, чем всё закончится, я с трудом смог это предотвратить. Вот если бы война в Испании закончилась победой республиканцев, то другое дело, а так, накануне войны раскрывать свои козыри я не хотел. Сколько подбитой и неисправной техники досталось франкистам я не знал, но то, что они в любом случае получат образцы нашей техники это стопроцентно. Вот конфликт на Халхин-Голе в следующем году другое дело, и там в бою реально сошлись наши танки и другая бронетехника не только с чисто японской, но и с продукцией фирмы СЕМАГ-Арес. Тогда, через три месяца боёв, на совещании в Генеральном штабе, я озвучил статистику наших потерь, в общей сложности мы потеряли 14 танков Т-20 и 19 колёсных КТ-25. Из них 9 лёгких танков Т-20 были потеряны в одном бою, когда нашу танковую часть заманили в засаду, а после с расстояния в пару сотен метров принялись расстреливать пускай и из уже устаревших, но не ставших от этого менее смертоносных 75 миллиметровых пушек Шнейдера. Не уверен, что с такого расстояния выстрел из этой пушки выдержала и бортовая броня Т-34.
Пушка Шнейдера калибра 75 миллиметров разработанная в 1897 году во Франции, была одним из первых образцов современной артиллерии, имела гидропневматический откатник, стала одним из основных орудий французской армии. Также поставлялась во многие страны мира, в том числе и в Испанию, приняла участие в обоих мировых войнах, состояла на вооружении до 1945 года.
Разумеется. Что поле боя осталось за франкистами, а ещё три Т-20 подорвались на минах во время атаки на нейтральной полосе. Эвакуировать вовремя их не успели, а через несколько дней франкисты сами перешли в наступление на этом участке фронта и такни с незначительными повреждениями ходовой достались им в качестве трофеев. Также 8 колёсных КТ-25 достались противнику в достаточном для ремонта состоянии. Все эти данные были получены мной от командования нашими добровольцами в Испании, а потому заявить, что я специально подтасовал или извратил эти данные, мои недоброжелатели не могли. Причём я предоставил не голые сведенья о потерях, а с подробным пояснением, как именно были понесены эти потери. После этого, уже ни кто не мог сказать, что потери исключительно потому, что поставили не оригинальную технику, а в экспортном исполнении. Зато теперь все убедились, что моё решение было единственно верным и потенциальные противники не получили наши настоящие танки. Именно тогда Тухачевский, бывший моим основным оппонентом, заткнулся, а вскоре и сам был арестован. Меня же при всём желании нельзя было связать с Тухачевским и иже с ним, наша вражда была на виду. Хотя и сам академиев не кончал, но вот опыт, реальный опыт войны имел, в этом мне хорошо помогла моя прошлая жизнь и я знал, что и как надо делать в отличие от этого франта. Хотя и Тухачевский воевал, но вот настоящего опыта по применению бронетанковых сил он не имел, и его идея фикс о многотысячной орде лёгких танков, легко разбилась о немецкую оборону в ещё предстоящей тут войне. Зато я успел посмотреть, как немецкие войска в обороне с лёгкостью жгли армады наших лёгких БТ и Т-26, да даже знаменитым Т-34 порой крепко доставалось от них и их броня не была совершенно неуязвимой, лишь наш КВ можно было таким считать и то только в первый год войны. А так франкистам досталась таже техника, что выпускалась и СЕМАГ-Арес, только изготовленная не на их заводе в Швейцарии, а в СССР.
Тут как раз случился двухнедельный конфликт у озера Хасан, когда японцы попытались оспорить принадлежность этой территории у СССР. Правда тогда японцы были молниеносно разгромлены, что думается мне повергло их в шок. После того, как в 1905 году первая Русско-Японская война была бездарно проиграна царскими генералами, причём немалую роль в этом сыграла и высшая аристократия, которая уже тогда пыталась на этом фоне сместить Николая второго, что бы взять власть в свои руки, японцы не особо считались сначала с Россией, а затем и с СССР, только после сокрушительного разгрома на Халхин-Голе, они стали нас опасаться. Именно поэтому они так и не решились ввязаться в войну, когда Гитлер напал на СССР, тянули до последнего, но затем не смотря на успехи Германии в этой войне сначала случился разгром под Москвой, а затем и Сталинград, после чего японцам уже окончательно стало ясно, что Германия не сможет выиграть, да и кроме того у них самих вовсю шла война с Америкой, которую они несмотря на первоначальные успехи, потихоньку стали проигрывать. Но это всё ещё будет, а пока, для испытания новой, оригинальной техники в настоящих боях, пусть и со слабым противником на примитивной технике, надо было не упустить подходящий случай. Памятуя, что на Дальний Восток сейчас ведёт только Транссиб, а потому и перебросить большое количество войск и техники в короткие сроки не получится, я на основании только что произошедшего конфликта на озере Хасан. Подал в Генеральный штаб записку о необходимости скорейшей переброски на Дальний Восток достаточного количества новой бронетехники. То, что моя записка вызвала большое удивление в Генштабе, говорить не пришлось, там были очень удивлены тем, что после того, как я яро отстаивал запрет на отправку оригинальной техники в Испанию, теперь ратую за её отправку на Дальний Восток. На совещании в Генеральном штабе, я, упирая на только что произошедший конфликт с японцами на озере Хасан, прогнозировал новое столкновение с японцами, а учитывая не очень большую пропускную способность Транссиба, ратовал за скорейшую переброску новейшей техники на Дальний Восток для усиления там наших войск. Неожиданно в этом меня поддержал Ворошилов, который хоть и не относился ко мне враждебно, но явно меня недолюбливал, и как я подозревал, он просто знал про мои отношения со Сталиным и опасался, что я оттесню его от тела вождя. Всё же я не давал подобному повода и к Сталину обращался только в случае необходимости, когда без его помощи или решения было не решить мои вопросы. Тут Ворошилов увидел действительную необходимость такого решения, к тому же обстановка на Дальнем Востоке накалялась уже несколько лет, и было ясно, что японцы не успокоятся, а потому он похоже и решил поддержать моё предложение, да и наверняка ему самому было интересно сравнить нашу новую бронетехнику с бронетехникой противника, пускай и Японии. В результате с начала осени 1938 года на Дальний Восток по Транссибу пошли воинские эшелоны с новейшей техникой, танки Т-20, Т-28 и КТ-25, а также вся линейка бронетранспортёров. На Дальний Восток отправили не только одну технику, отправлялись туда и люди, часть техники шла на усиление и замену уже имевшейся в войсках, а часть была вместе с экипажами. Разумеется, что всех отправлять на Дальний Восток я не собирался, но обкатать в настоящих боях часть бронетанковых сил я хотел, пусть кроме теоретических знаний, бойцы и командиры получат и реальные боевые знания. Хотя учёба приближенная к боевым условиям и давала просто отличные результаты, но полностью заменить военный опыт она не могла. Со всех формирующихся мехкорпусов на Дальний Восток отправили часть подразделений, что бы они в реальных условиях показали всё, чему их за это время научили. Переброска наших сил на Дальний Восток не прошла незамеченной японцами, только они всё равно решились на свою авантюру видимо посчитав, что на озере Хасан произошла всего лишь досадная неудача.
Повторяю, я не историк, да и в прошлой жизни этим не интересовался, нужды не было, а потому, когда 21 мая 1939 года начались бои на Халхин-Голе, я не знал, всё идёт, как шло в моём родном мире или нет.
В реальной истории бои на Халхин-Голе начались 11 мая 1939 года и продлились до 15сентября, когда Япония подписала с Советским правительством соглашение о перемирии.
Отправлять все наши силы командование не стало, оно для начала направило одну механизированную дивизию к границе, которая с ходу вышибла перешедших границу японцев, но переходить её сами не стали. После того, как противник был отброшен, части дивизии отошли немного назад, после чего на земле наступило временное затишье, зато в воздухе развернулась настоящая война и к сожалению не в нашу пользу. Несмотря на то, что новые заводы построенные американцами дали нашим конструкторам более мощные моторы и истребители получились получше, но вот сами лётчики оказались не на высоте и для исправления этой ситуации 2 июня из Москвы вылетела группа наших лётчиков асов во главе с заместителем начальника ВВС РККА комкором Смушкевичем. Из них 17 человек были Героями Советского Союза и многие имели боевой опыт воздушных боёв в Испании и Китае. Это несколько выправило обстановку, но всё равно основным заданием этих лётчиков было обучение других пилотов, а не личное участие в боях. На земле тем временем после почти месячного затишья тоже началось оживление. После неожиданного и сильного отпора, японцы лихорадочно сосредотачивали свои силы и наконец в ночь с 5 на 6 июля группа генерал-майора Кобаяси в составе трёх пехотных дивизий, одной кавалерийской и двух танковых полков с общей численностью в 130 танков, попытались перейти реку Халхин-Гол в районе горы Баин-Цаган, но сначала были остановлены державшими тут оборону нашими частями, а на следующий день, когда сюда была срочно переброшена ещё одна механизированная дивизия, совместными силами были отброшены назад. Удар наших танков и бронетранспортёров был страшен, первыми шли Т-20, как имевшие лучшую лобовую броню и более подвижные, это именно они стали выбивать японские танки, в том числе и своих кузенов от СЕМАГ-Арес, которые тоже оказались в составе японских частей. Второй волной шли Т-28 и бронетранспортёры, которые огнём своих пулемётов буквально выкашивали японскую пехоту. Одна стальная линия, заливавшая огнём всё перед собой, она неумолимо шла вперёд, буквально перемалывая всех, кто только пытался её противостоять. Меньше чем за час, вся японская бронетехника была уничтожена и после этого вперёд рванули КТ-25. Настал их звёздный час, достаточно ровные монгольские степи были практически идеальны для них, подымая за собой столбы пыли, они мчались вперёд, мгновенно настигая отступающих японцев, и либо заставляли их сдаться в плен, либо, в случае сопротивления, просто уничтожавших их. Разгром генерал-майора Кобаяси был полным, от всей его группировки не осталось ничего и его штаб был взят в плен, вот только сам Кобаяси не вынеся такого позора, в последний момент совершил сеппуку. Развивая успех, наши части рванули вперёд, особенно КТ-25 и бронетранспортёры, сея панику в японских штабах. Кроме того и остальные наши части наконец получили приказ наступать и по всей линии конфликта переправившись через Халхин-Гол, переходили в наступление. Вместе с нашими войсками наступали и монгольские кавалерийские части, поэтому наступление было быстрым, любое сопротивление японцев мгновенно подавлялось превосходящей огневой мощью, все встречные части или брали в плен, или уничтожали. Попытки японцев задержать нас авианалётами успеха не принесли, кроме авиаподдержки, у нас было также большое количество мобильных зениток, которые просто не давали японцам прицельно бомбить и штурмовать, а тех, кто пытался идти напролом сбивали, слишком велик был зенитный огонь. Кроме самих мобильных зениток, на каждом танке стоял зенитный пулемёт, а потому прорваться к нашим частям было практически нереально. В итоге осознав всю грозящую им катастрофу, 12 июля японцы запросили перемирия, и 23 июля был подписан мирный договор.
