Вот наглец. Но истинная история падения птюрсов начинала выстраиваться.

Мы подошли метров на десять к рунному Столпу, узор на нём мерцал и переливался.

— Вот оно, расслоение, — сказал Птюч, — видишь?

— С трудом.

Если бы он не предупредил и не показал, заметить разрезы в пространстве было почти невозможно. Едва заметные полосы-прорехи, волосяные просветы в другой слой реальности. Слишком тонкие, чтобы выдавать себя, но достаточно чуткие, чтобы при соприкосновении они раскрылись, и зазевавшийся путник выпал в соседний пласт реальности. В общем, идти вперёд нельзя.

— Как же мы преодолеем такую искусную защиту, милорд? — поинтересовался Курум.

— Взор тактика подсказал, что сверху расслоений меньше. Если повезёт, я могу спикировать и пролететь сквозь них, ничего не задев. Так что добраться до камня не самое сложное. Сложить нарушенный узор старого энчанта я тоже смогу, образования хватит. Вот что будет дальше…

— Дальше расслоение исчезнет, и все, кто в нём прячутся, станут видны, — сказал я. — Там будут и ваши сородичи, и остальные, кто попался в ловушку раньше. А ещё хозяева.

— В общем, бой, — серьёзно кивнул Птюч, и в его голосе больше не слышалось робости и страха.

— Всё это невероятно рискованно, ваше перейшество!

— Да не особо, — весело возразил Птюч. — Если сильно ранят, у меня есть одно «Спасение» в Короне. И вообще, риск — дело благородное!

— Как вы изменились с нашей последней встречи, — покачал головой Курум.

А я ощутил неожиданную гордость.

— Яр, давай сгрузим все руны в твой «пластиковый контейнер», и ты подкинешь меня как можно выше?

В глазах подростка сияла надежда. Он был готов рисковать своей жизнью не для того, чтобы прогнать туман и выполнить квест, а ради остатков своего народа. Я вынул пустой контейнер из-под бутербродов и ссыпал туда солнечные осколки.

— Ну, держись.

Птюч взвился вверх и, достигнув максимальной точки, спикировал вперёд. Его врождённая недоразвитость и короткие крылья в кои-то веки не помешали, а помогли: император прошёл сквозь протянутые в воздухе порезы пространства и не задел ни одного!

Он начал складывать солнечные осколки как пазл, одновременно поводя кончиками крыльев по поверхности камня, чтобы помочь энергии течь правильно. Через минуту узор на рунном Столпе воспылал солнечным светом, вокруг разлилась волна силы, синие знаки лопнули, со звоном рассеявшись в воздухе и угаснув. Практически тут же по пространству вокруг прошёл шелест и расслоение срослось!

Собрано 1/1 рунных матриц

Задача: уничтожьте Гъерана Осквернителя, его учеников и их армию

«Армию»? Я стоял наготове, с надвинутым шлемом, мечом и посохом в руках. А Курумикс заблаговременно отошёл назад и влез на самый высокий торчащий камень, приготовившись обороняться тростью. Мы были готовы к тому, что увидим… ну, почти.

Столп окружала большая толпа. С одной стороны сгрудилась полсотня оборванных и измученных птюрсов, они выходили из оцепенения, магия которого спала и рассеялась. Остальные оцепеневшие были разных рас, возрастов, фигур и классов, но их всех объединяло одно любопытное свойство: они были мертвы.

Двести лет вокруг рунного камня копились существа, попавшие в ловушку расслоения. Цепенящая аура вводила их в ступор и лишала воли и сил. Они стояли неподвижно, пока не погибали от истощения — а с годами пропитывались магией негатоса от Столпа и превращались в нежить. А теперь магия исчезла, и примерно сотня скелетов (!) начинала шевелиться — с щёлканьем костей, лязгом доспехов и глухим перезвоном амуниции. Сейчас неупокоенные пробудятся и набросятся на птюрсов.

— Уводи их! — крикнул Птючу, а сам бросился вперёд, к камню.

Не думал, что когда-нибудь встречу сонных скелетонов, у которых потягушки. Но вокруг меня пробуждалась от векового сна целая толпа дезориентированных и замедленных мертвецов.

— Уходим, уходим! — вопил Птюч, хлопая крыльями и отгоняя своих подданных от Столпа.

Спасаемые птюрсы вели себя на удивление бодро и артистично: они шумели, выдавали яркие заметные эмоции, при этом по очереди.

— Мы спасены! — патетично воскликнули одни.

— Ваше малейшество, неужели вы нас спасли? — подхватили другие, глядя на недоростка сверху-вниз, не в силах поверить, что врождённый неудачник пришёл их вызволить. Третьи искренне радовались приходу Птюча и отступали вместе с юным королём.

В их поведении сквозила какая-то странность, но я успел глянуть лишь мельком. Для боя птюрсы были бесполезны: у Птюча не осталось боевых способностей, подлиза Курум никогда их не имел, а почти все бегущие оказались гражданскими, много женщин и детей. В общем, завалить сотню скелетов и их хозяев предстояло… мне.

В одиночку, на четвёртом уровне, в девятнадцати хитах. Как такое возможно, спросите вы? Никак. Любой, кто ввяжется в прямой открытый бой с армией нежити, останется тут навсегда.

Но в силу многолетней специализации на фэнтези и гейм-дизайне, я хорошо понимал два закона, которые большинство людей на нервах и в панике упустят из виду.

Первый закон: со смертью старшей нежити, которая контролирует свиту, эта свита скорее всего рассеется. Второй закон: почти любая внешняя магия (висящее заклятье, а не перманентный энчант, закреплённый внутри места или вещи) держится и работает до тех пор, пока жив её создатель и владелец. А раз это испытание строилось на финальном столкновении с сотней мёртвых бойцов, значит, должен быть шанс их победить. В прямом бою это нереально, а значит, в нашем случае действует один из этих законов. Или оба.

Я понимал, что единственная надежда выйти с этого этажа живым — найти заваривших кашу некромагов и убить. Поэтому с максимальной скоростью пробивался сквозь оцепенелых скелетов к Столпу, расталкивая их, как хам в автобусе в час пик.

До камня оставалось метров пять, когда я их увидел. Они стояли у самого Столпа: два гуманоида местной расы, похожей на людей. Муж и жена уродливо срослись боками, как сиамские близнецы, и превратились в единую нежить. Вот что имел в виду хранитель маяка!

Две головы, четыре ноги и две руки; глаза мужчины и его ладонь были наполнены блёкло-голубой магией негатоса, а в очах женщины и в её руке переливалась синяя магия воды. Ну и гибрид. Зато понятно, как эти двое управляли нежитью и туманом.

На широкой двойной груди кадавра, в центре сросшихся тел — белел старый череп, покрытый магической вязью, с кристаллом во лбу. Хм, это череп и есть Гъеран Осквернитель? То, чем он стал после смерти? Магия с обеих половинок тела стекалась в него, и пусты глазницы начинали разгораться светом того самого оттенка, которым недавно сиял рунный Столп.

— Чужой! — крикнула женщина нервным и безумным голосом, указав на меня костлявым пальцем, обтянутым пергаментно-серой кожей.

В глазах неупокоенной была злоба, но и неуверенность. Похоже, мы нарушили их планы и разбудили до того, как некро-армейка созрела до нужной кондиции?

— Убейте его! — рявкнул мужчина, и глаза черепа вспыхнули.

Вся нежить синхронно подняла головы, повернулась в мою сторону. И набросилась.

Следующие секунды превратились в молотилку выживания. Я не тратил силы на то, чтобы убить одного, двоих или троих скелетов, это было абсолютно бессмысленно. Всё в глухую защиту. Вжал голову в плечи, мечом и посохом парировал сыплющиеся со всех сторон удары, а сам рвался вперёд.

Бронежилет и шлем, вот два ключевых фактора — без подарка Кима я бы уже умер, простую кожанку изрешетили бы со всех сторон. А в современной защите удары ощущались как сильные тычки, иногда болезненные, но в основном не критичные. Корпус и голова оставались надёжно защищены — у скелетов с их пониженной телесной массой тупо не хватало силы, чтобы пробить мой доспех с защитой 8!