Автобус высадил его в пяти километрах от отеля «Тихая Долина», по пути Саня несколько раз сворачивал с дороги, ходил по тропам внизу, делал фотографии. И пытался выявить хвост. Вроде никто за ним не следил.

Да, Саня струсил искать Олега. К постоянной войне со спецслужбами он не был готов. В его ситуации было трудно не понадеяться на то, что если он будет сидеть смирно, завяжет со своей деятельностью – его оставят в покое. Покой – вот что ему нужно было. Конечно, вряд ли организацию преступной деятельности ему спустят с рук. Но а вдруг? Всякое бывает. Лучше рискнуть и сесть в тюрьму, чем рискнуть ещё сильней, а потом бегать по свету, скрываясь от бойцов с огнемётами. Да и таким образом он не подставит Олега – своего единственного друга, хоть тот и являлся чудищем.

Вскоре Саня добрался до отеля, расположенного на вершине в живописном месте, оформился, поднялся в свой номер.

Бросил сумку с ноутбуком на кровать, следом за ней отправился большой походный рюкзак. Вот и расположился. Больше у него вещей с собой не было. Саня подошёл к окну, раздёрнул шторы. Вдалеке белели горные пики. Он всегда мечтал жить в таком месте. А теперь появились деньги и смелость. Можно было попытаться осесть тут.

Кстати о смелости. Пора завязывать с образом жизни одиночки! Внизу он заметил бар и места для посиделок, где гости знакомились, общались, рубились в настольные игры и выпивали.

Ладони вспотели только от одной этой мысли, но он откинул сомнения, шлёпнул себя по щеке и направился к выходу.

***

Нойманн сидел в кресле, пил виски и затягивался сигарой. Седой дед напротив него, судя по хитрой улыбке, проворачивал какие-то планы по взятию ферзя. А может и вовсе каким-то образом снова провернёт шах и мат – он бы не удивился. Проигрывал он уже пятую партию подряд. Впрочем, игра его мало волновала. Нойманн постоянно озирался по сторонам, что-то выискивая.

-- Конь, -- дед взял коня и атаковал ладью. Неожиданный ход. Король в опасности, а ведь партия началась сравнительно недавно. И как Нойманн его прозевал? Никогда не отличался игрой в шахматы, но ведь он стратег! Продумывает всё наперёд, охотится на сверхъестественное. Или недавние события совсем выбили его из колеи? Варшавский был прав на этот счёт.

Уничтожить Вивере – дело несложное. Гораздо тяжелее было устранять последствия загрязнения местности спорами. Люди Ефремова нашли тварь и убили, вопреки указаниям взять её живой – для возвращения в лабораторию и исследований. Правильно сделали! Таким тварям нельзя находиться здесь! Пусть белые халатики валят в Антарктиду, там никто, кроме малочисленных полярников, не пострадает! Вивере – не настолько опасное существо, как например «Плоть». Ей хватило небольшой автоматной очереди, чтобы успокоиться на века. Но в докладах написали о тяжёлом бою, в котором существо не дало группе спецназа иного выбора. Благо, в среде чинуш ещё витали слухи о коварности вида Вивере – в ледяных трещинах Антаркиды, да ещё и в стаях они действительно представляли большую угрозу. Но не на болотах, где её и выследили.

Куда больше головняка вышло с инфицированной деревней. Перед Нойманном до сих пор маячил образ горящего костра из человеческих тел, как из под завала визжит несчастный раненный… Руки по локоть в крови, нервы трещат, как натянутые струны. А тут по рации объявляют «Не та деревня».

Больше всех в отделе охренел Нойманн. Ведь он сам стрелял в мирных людей. Бойцам он сказал, что инфекционисты обнаружили споры в ещё одной деревне. Если бы ляпнул правду – хрен знает, как бы всё повернулось. Самосудом над разведчиками, которые предоставили неверную информацию. Отказом выполнять приказы. Потерей авторитета руководством. Бойцы собрались по машинам и отправились к действительно заражённой деревне, совершенно не подозревая о том, что зря расстреляли почти сотню. Самолёты развернулись и принялись поливать химикатами другой сектор.

Помнится, что кто-то из бойцов задал вопрос насчёт ветра.

-- В другую же сторону дул.

-- Переменился, -- ответил Нойманн, пытаясь держать спокойный вид. Душа его просто разрывалась на части от отчаяния, вины, ярости и страха.

Вторая деревня оказалась немногим меньше первой, но лучше от этого не становилось. Нойманн с группой Калуева расстреливал жителей, но уже далеко не хладнокровно. Эмоции выжигали сердце.

Местность была обработана химикатами, всё живое уничтожено. Всё списали на террористический акт одной из исламистских группировок. Дальнейшее развитие событий взяло на себя государство, это было уже за пределами ответственности организации.

Было много опасений по поводу вылета за пределы сектора заражённых опасными спорами птиц – всё из-за той ошибки информационного отдела. Но из заражённых людей сектор не покинул никто. Вроде бы. Ещё с неделю можно ожидать новых вспышек распространения спор, ситуацию мониторят биологи по всей области.

А провинившихся наказали – упрятали за решётку и надолго. Нойманн грешил на Лимцову, почему-то на месте показалось, что виновата была именно она. Однако, рыжуху пронесло – косяк не её, в тот день у неё был отгул. Но стресса она хапнула изрядно. Владимир даже не знал, радоваться ли, что виновники теперь будут страдать на нарах остатки свои жизни, или печалиться, потому что приговор оказался слишком мягким. Лично он бы жестоко пытал этих уродов. Конечно, Варшавский не дал ему даже возможности свидеться с бедолагами.

Варшавский вообще сказал, что следует отдохнуть. Он видел лицо Нойманна после спецоперации. Такой морально уничтоженный руководитель ему ни к чему. Поэтому он отправил Владимира на «отдых» -- в «Тихую Долину», куда, по данным разведки, направлялся Александр Ломич, хозяин «Плоти».

Похоже, этот задрот здорово перетрухнул и теперь убегает от своего питомца подальше. Хочет начать всё с чистого листа. Короче, план и здесь пошёл через задницу. Но ещё не всё потеряно. Используя методы социальной инженерии – можно добиться своего.

Заодно и отдохнуть. Варшавский сказал, чтобы он особо не заморачивался насчёт Ломича – основную работу проделает Лимцова. Однако Нойманн был настроен серьёзно, он не мог пустить ситуацию с «Плотью» на самотёк. Нервы всё равно не успокоятся от походов в горы, игры в шахматы и бесконечного пьянства. Маленькая победа – вот, что ему сейчас действительно нужно!

-- Здарова всем! – раздалось сбоку. Нойманн вздрогнул. Неуверенный молодой человек неуклюже помахал рукой всем в комнате, натянуто улыбнулся и направился к барной стойке.

-- …Мне виски, пожалуйста… -- сказал он, усевшись за высокий стул. Он прятал взгляд от бородатого бармена и тряс ногой.

-- Не спи, ходи, -- вернул Владимира на землю седой дед, которому не терпелось одержать шестую победу в шахматы. Нойманн кивнул.

--Так-так-так, -- проговорил он. Что-то следовало предпринять. Пока он поиграет в шахматы – задрот уже успеет накатить и расслабиться. Тогда-то он и подойдёт к нему поговорить по душам.

-- Как насчёт рокировочки… -- Нойманн передвинул фигуры.

-- Да на здоровье! – хитрый старик потёр ладони, готовясь осуществить свою инфернальную задумку.

Деревянные лестничные ступени скрипнули. В помещение неторопливо вплыла рыжая девушка в красном платье, обменявшись с Владимиром коротким взглядом, мол, отдыхай, старина, я справлюсь. Она шла к барной стойке, вихляя пышными бёдрами, её роскошные локоны развевались, будто в какой-то третьесортной мелодраме. Да, природа не обделила Лимцову красотой. Но рановато! Задрот ещё ничего не выпил, эта дурёха его спугнёт, надо было согласовать! Не накати Нойманн заранее пару стаканов – он бы даже занервничал. Ну не любил он, когда ситуация от него не зависит.