-- Папа! Папа!— воскликнул семилетний Данил. – А когда мы поедем на рыбалку ещё раз?

Андрей с некоторой грустью задумался и вздохнул. Не скоро. Следующий отпуск только зимой, но не потащишь же сынишку с собой по морозу и сугробам.

-- Следующим летом! – ответила за Андрея жена. – Когда у вашего вечно занятого папы будет отпуск.

-- Ну почему… -- пробубнил Андрей. – Можно попробовать как нибудь на выходных…

-- Это ж когда у тебя бывают выходные? – усмехнулась жена. – Государственные праздники – и то работаешь. Пашете на деректора завода, вон как уже растолстел. Платит грош, так ещё и вас заставляет работать сверхурочно.

-- Да уж, -- кивнул Андрей. – Но зато эти две недели мы провели отлично! Данил вон сколько рыбы наловил! А, Данька? Рыбак мой!

Андрей гордился сыном.

-- Поскорей бы лето! – сказал Данил. Он закидывал воображаемую удочку в воображаемую речку за окном и делал вид, что рыбачит.

-- А это что… -- стала приглядываться жена куда-то вперёд. – Какие-то люди в костюмах…

Впереди дорогу перегораживал зелёный БТР, вокруг стояло пятеро солдат в костюмах химзащиты. Это что такое?

-- Учения, наверное, -- хмыкнул Андрей.

-- А дорогу зачем перекрыли?

-- А хрен его знает… Сейчас спросим.

Машина приблизилась к БТРу, Андрей начинал сбавлять скорость. Но тут произошло нечто странное. Солдаты вскинули автоматы и прицелились, прямо в их машину. Жена ахнула.

-- Какого х… -- Андрей не успел договорить -- лобовое стекло пробили пули. Андрей утопил педаль газа и вывернул с дороги, в инстинктивной попытке уйти от обстрела, но в грудь, в живот и в руки страшными толчками вонзался свинец… Даже это не пугало больше, чем ледяной предсмертный крик жены. Андрей не справился с управлением, и автомобиль врезался в дерево.

Последнее, что видел Андрей – это развороченное пулей темечко своего мёртвого сына.

***

-- По дороге едет автомобиль, -- доложил по рации боец. – Со стороны деревни. Гражданские.

-- Всех ликвидировать, -- ответил Нойманн. – Никого не упустить.

***

Саня в это время лежал на мягкой кроватке в неплохом номере отеля. В наушниках играл лоу-фай, листалась лента с новостями в Интернете. В ход шла уже третья бутылка пива – после препаратов, которыми его накачали, заходило оно как-то сложно, с отвращением. Где-то он раньше слышал, что с помощью психоделиков можно излечить свои зависимости, но не думал, что придётся это проверить на собственной шкуре. По телу разливалось алкогольное тепло и нега, но в них будто крылась какая-то опасность. Саня боялся снова потерять трезвость. Как же он полюбил трезвое состояние за прошлую ночь! В итоге он отложил бутылку в сторону. К черту. Всё равно не расслабиться толком. Когда за тобой следят.

Предполагать самое худшее – отличное правило для того, кто хочет остаться на свободе.

Олег жив. Они не сказали об этом прямо, но всё выдала оговорка плешивого службиста «Мы должны были узнать всю правду. Речь шла о безопасности тысяч, а то и миллионов людей. Вы ведь представляете, на что способен Олег?». Формулировка подразумевала, что Олег ускользнул от них и представляет опасность. Живучий гад!

Не-е-е. Уехать в другой город будет роковой ошибкой. Хотя поначалу это казалось радостной и обнадёживающей идеей, начать всё с чистого листа. Они явно хотят, чтобы он вывел их на Олега. И следят за ним. Так просто отпустить – даже не запарились реалистичней вскружить голову! Саня обманул их под теми препаратами? Черта с два. Он наверняка на самом деле рассказал, как ему было весело жить с Олегом. Конечно, ещё имелся шанс, что в его голову залезло чудовище, и теперь Саня действительно невменяем. Но даже в этом случае логичным было бы либо поместить его в лечебницу, либо всё равно использовать как наживку. Сане ещё не удалось заметить преследователей, но он был почти на сто процентов уверен, что те где-то рядом. Чрезмерно озираться по сторонам было опасно – нельзя дать им и намёка на то, что он всё понял.

Но что делать дальше…

Если выйдут на Олега – Саню тут же упакуют обратно. Организация грабежей так просто с рук не сойдёт. А что с ним будут делать – страшно представить. Снова мучения под препаратами, но уже в лечебнице? Вряд ли его посадят в обычную тюрьму, проще счесть видавшего чудовище психом.

Убегать в другой город нельзя. Они подумают, что Саня напуган, больше не хочет иметь дел с Олегом, сочтут бесполезным в качестве наживки – и упекут за решётку. Либо со временем поймают Олега и всё равно упекут.

Если и подаваться в бега, то с Олегом. Так будет безопаснее. Но этот вариант тоже очень не нравился Сане. Он сулил кучу проблем, седые волосы через пару лет, моральную измотанность вечного беглеца. Ведь одолеть Систему он не сможет, даже объединившись с чудовищем. Чем сильнее и проворней они будут давать отпор – тем сильнее будет их прижимать организация. Саня перешёл дорожку всему человечеству, объединившись с чудовищем. Теперь ему нет места в социуме, нет прощения. И назад пути тоже нет. Какая же жгучая и отчаянная мысль... Раскаяние. В такое не хотелось верить, в другое ушко тут же шептал ангелочек – нет никакого преследования, это всё паранойя, начни новую жизнь и кайфуй! Кайфуй! Авось пронесёт!

Делать вид, что он ищет Олега и тянуть время? А если за ним следят службы, чтобы проверить на вшивость? И этим поиском Олега он наоборот выкопает яму, его признают рецидивистом и – здравствуй Магадан.

Короче, Саня понял, что он в полной заднице, как ни крути. Сраные спецслужбисты! Могли бы хоть убедительней отпустить его на свободу? Чтобы он не насиловал сам себе мозги подозрениями, а вместо этого покайфовал пару недель в неведении…

Саня не знал, что делать.

***

-- Володя, -- тихо обратился к Нойманну старшина Калуев, когда они отошли поговорить на обочину лесной дороги, подальше от остальных бойцов. – По-другому точно никак? Грех на душу брать.

-- Нет, -- ответил Нойманн. – Они все уже мертвецы и без этого. Мы только облегчим беднягам страдания.

-- Они точно – всё? Это стопудов?

-- Споры были унесены ветром в сторону этой деревни. Разведчики замерили концентрацию в воздухе. Местность заражена.

-- Вот как… -- кивнул Калуев. – Но все ли там заражены?

-- Пойми, -- сказал Нойманн. – Если мы не сделаем своё дело – через несколько дней все живое здесь превратится в такой ужас… А потом их мёртвые тела начнут распространять новые споры. А если люди разъедутся по городам? Всех не отловишь. Масштабы окажутся просто катастрофическими. Мы и так уже на грани коллапса. Ведь заражены не только люди – птицы, звери. Упусти мы сейчас одну мышку – возникнет новый очаг.

-- Пиздец, -- Калуеву всё это очень не нравилось. – Ну и нахрена они тащили эту тварь сюда? Прошляпили, гниды, а мы теперь мирных жителей убиваем. Никогда не пойму такое. Зачем тащить опасную тварь сюда?

-- Незачем, -- ответил Нойманн. – Как и думать над этим. Нам нужно поторапливаться. Время ограниченно. Мы ещё не завалили Вивере, а в городе объявилась «Плоть», как мне сообщили только что.

-- Ещё и «Плоть»? – расширил глаза Калуев. – Я, бля, даже в Чечне так не охуевал, как сегодня!

-- Надо было с другой ноги вставать нам всем, -- мрачно пошутил Нойманн и поправил автомат.

-- Ты серьёзно пойдёшь с нами? – спросил Калуев. – Зачем?

-- По-другому не могу, -- ответил он. – Я отдал такой жестокий приказ, а марать руки будете вы. Грехи нужно делить.