Главную роль играют пулеметы, так как их пули большого калибра не так отражаются листвой, как пули, выпущенные из пистолет-пулеметов. При отсутствии визуального контакта с противником огонь стрелкового оружия может быть использован для проверки мест возможного расположения врага так называемой разведкой огнем. Операции в джунглях всегда связаны с большим расходом боеприпасов, поэтому командиры должны решать проблемы создания резерва боеприпасов в тылу. При проведении крупномасштабных операций в джунглях всегда используется огневая поддержка стрельбой с закрытых позиций. Большинство дозорных групп в джунглях действует поблизости от своих артиллерийских или минометных позиций, и усиленный обстрел с них может нанести противнику значительный урон, а также отрезать ему пути к отступлению. Минометчики могут действовать на передовой вместе с пехотинцами, однако тяжелые минометы сложно транспортировать в джунглях. Минометчики должны убедиться в том, что окружающая листва не мешает полету мин
Остается фактом то, что большинство построений теряет свое единство при переходе по джунглям. Поэтому военные доктрины подчеркивают и утверждают необходимость обучения командиров самостоятельным и агрессивным ответны действиям в любой ситуации. Во время наступательных операций, атакующее подразделение должно сосредоточиться напротив вражеской позиции и открыть плотный огонь из стрелкового оружия. Затем он подкрепляется вызовом всех имеющихся средств косвенной огневой поддержки. Как только вражеская позиция или территория накрыта интенсивным огнем, подразделение сокращает дистанцию, используя сочетание огня и маневра, а также перемещение тех групп, которым легче двигаться и которые имеют приемлемые секторы обстрела. В джунглях наступающее подразделение не должно уходить далеко от прикрывающего подразделения, для того чтобы не потеряться в растительности и не лишиться таким образом необходимого прикрывающего огня. Если возможно, некоторые группы подразделения должны пытаться зайти в тыл противнику для того, чтобы перерезать пути отхода и организовать контрзасады. Полный разгром врага – первоочередная задача в ходе операции в джунглях, так как уцелевшие могут позднее снова вернуться в бой. Преследование врага оправданно до тех пор, пока подразделение не уходит за пределы косвенной огневой поддержки и, если руководители операции имеют разведывательную информацию о территории, куда выдвигаются их части.
Все эти наставления были прописаны в западных инструкциях по ведению боевых действий в джунглях, составители учебников опирались на опыт войны во Вьетнаме, Камбодже и Корее.
Именно по этим учебникам натаскивали заирских «леопардов» – дивизию спецназа "Каманьола", которая щеголяла в защитной форме «зеленый леопард» и имела на штатном вооружение израильские ПП «Узи».
Кубинские «Чёрные осы», советский армейский спецназ и егеря «Вольных стрелков» под командованием Удо, конечно же знали о всех этих наставлениях. Противник тоже знал, что мы знаем, а мы знали, что противник знает, что мы знаем о том, что он знает…короче, так можно до бесконечности говорить о том, кто о чём знает.
1 сентября 1983 года в семь утра первые отряды «леопардов» и зуавов перешли границу СРК на севере. О том в каким местах противник начнет свое вторжение было понятно с конца августа, потому что шило в мешке не утаишь, тем более в такой малонаселенной и непроходимой местности, как приграничье на севере. Грузовики подвезли заирских военных и их союзников вплотную к кромке леса, первые группы оккупантов углубились в зеленную чащу тропического леса.
Заирцы смогли продвинуться буквально на несколько сотен метров когда их передовые группы напоролись на управляемые мины, развешанные среди пышных крон деревьев, подступивших вплотную к узкой дороге. Грянула серий взрывов, ливень стальной шрапнели выкосил два отделения «леопардов» подчистую. На придорожные кусты и заросли тут же обрушилась стена ответного огня, заирцы активно поливали «зеленку» из всех стволов, но ответных выстрелов не было.
«Леопарды» оттащили своих раненных в тыл и сконцентрировались на кромке леса, чтобы собраться с силами для новой атаки. В этот момент прямо среди их порядков прогремел мощный взрыв, одновременно погибло больше сотни бойцов заирского спецназа, еще большее количество было ранено. Как только земля, поднятая вверх мощным взрывом, осела, по заирцам отработали из минометов. Опыт французов, попавших в точно такую же ловушку на аэродроме в Ландане, армия Заира не учла, за что и расплатились жизнями её солдаты и офицеры. На месте взрыва осталась громадная воронка, которая свидетельствовала, что здесь было заранее заложено не меньше двух сотен килограмм тротила.
Вторая армейская группа заирцев, которая заходила на территорию СРК так же с севера, столкнулась с теми же самыми проблемами, что и первая. Они попадали в засады, их обстреливали из минометов, их взрывали заранее заложенными мощными фугасами, в джунглях их подстерегала смерть из-за каждого дерева или куста.
За первые три дня войны, на севере, армия Заира не смогла углубиться дальше пары километров от границы. Небольшие стычки продолжались не только днем, но и по ночам. Егеря, «Осы» и советский спецназ активно контратаковали, изматывая противника тактикой «мелких порезов».
С 1 по 3 сентября, на северном направлении враг понес ощутимые потери: было убито около пятисот заирских солдат, ранено в два раза больше, нам в плен сдалось сто два бойца.
Заирских солдат в плен мы активно брали, если было необходимо им оказывали медицинскую помощь и содержали их в вполне приличных условиях. На бывших военных Заира у меня были дальнейшие планы, они мне еще пригодятся.
С нашей стороны на Северном фронте за эти три дня погибших не было, были только раненные и заболевшие. Все-таки тропические джунгли в Африке – это даже без войны, то еще испытание, которое не всякий спецназовец выдержит.
Основные боевые действия развернулись, конечно же на юге. Тут у заирцев было много тяжелой боевой техники, не было такой густой «зеленки», как на севере и было, хоть небольшое, но пространство для маневра.
Вечером 1 сентября заирская армия сконцентрировала все свои имеющиеся в наличии силы в зоне нашего первого оборонительного участка. Видимо для генералов из Киншасы было важно, чтобы заирские военные провели ночь именно на кабиндской земле, то есть с нашей стороны границы. Действовали заирцы вполне грамотно, хоть и «шаблонно». Вперед были выдвинуты караулы, которые контролировали и охраняли подступы к военному лагерю.
Мы в свою очередь тоже выдвинули вперед небольшие группы разведчиков, которые должны были предотвратить проникновение к нам диверсантов.
Расстояние между противостоящими друг другу передовыми боевыми группами были около километра. Я запретил предпринимать хоть какие-то действия против заирцев на эту ночь, разрешалось только обороняться и защищать себя. Надо было усыпить бдительность врага, чтобы он не дай бог не отвел технику в тыл. Заирский военный лагерь и так находился на переделе дальности работы наших 120мм минометов.
На нашем левом фланге, среди заболоченной местности и мангровых зарослей эстуария Конго был оборудована хорошо замаскированная позиция 120мм минометов.
120мм минометы у нас были не советского, а французского производства. Дело в том, что советский полковой миномет ПМ-43, которые в Африку поставлял СССР способен посылать мину всего на пять километров. Миномет 2БМ11, который пришел на смену ПМ-43 был принят на вооружение в советской армии всего два года назад и пока в Африку конечно же не завозился. А вот французские минометы MO-120-RT-61, которые мы захватили на аэродроме Ландана в качестве трофеев были с нарезными стволами, что увеличивало дальность и кучность стрельбы по сравнению с гладкоствольными аналогами.
Дальность стрельбы обычными осколочно-фугасными боеприпасами – до 8100 метров, активно-реактивными – до 13 000 метров. Активно-реактивных мин в транспортниках Легиона мы не нашли, зато к десяти MO-120-RT-61 прилагалось в качестве боекомплекта две тысячи мин. Пятьсот мин высадили во время тренировок и учений, оставшиеся полторы тысячи планировалось выпустить по военному лагерю Заира в 6.00 утра 2 сентября.
