— Ну если уж ты такой умный, тогда скажи, о чем я сейчас думал.

Геракл устал. Здесь, несмотря на близость морского берега, солнце припекало достаточно сильно, а прохладного морского ветра почти не ощущалось, так как путь ему преграждали холмы. К тому же завтрак, поданный им в последней деревне, годился скорее для Аида, подземного царства мертвых, как наказание для умерших обжор, чем для крепких молодых мужчин. Конечно, он об этом не сказал, чтобы не обижать простодушных и добрых хозяев, но желудок его протестовал, а настроение, мягко говоря, было кисловатым.

— Ну? Так что я думаю?

Он вздохнул:

— Ладно. Во-первых, ты размышлял, что неплохо бы, если бы я передал тебе все судейские дела. По секрету, конечно. Ты вычислил, что мне нельзя участвовать в состязании, в которое входят ритуалы, посвященные богам. Подозреваю, что ты назвал это конфликтом интересов, верно?

— Верно, — пробурчал смущенный Иолай.

— Потом ты сообразил, что этого нельзя допустить, иначе я тогда не встречусь ни с одной из участвующих в состязании красавиц. Что, по-твоему, не пойдет мне на пользу, ведь я и так слишком долго был один. Эту тему мы даже не будем с тобой сейчас обсуждать — мать и так прожужжала мне все уши насчет моего одиночества.

— Правильно, — проворчал Иолай.

— Потом ты сказал…

— Дружище, ты и взаправду все слышал? Разве не так?

— Помолчи. Я ведь рассказываю по твоей же просьбе о твоих размышлениях. Забыл?

— Ох. Правильно. Извини.

— Потом ты вспомнил про вчерашних разбойников. Тот красный рисунок на черных масках должен что-то означать, сказал ты себе и потом попытался сообразить, что это может быть.

— Ну, ты никогда этого, возможно, и не узнаешь, Геракл. Они могут оказаться членами какой-нибудь шайки заговорщиков, которую нам с тобой придется уничтожить, пока они не натворили бед.

— Не натворили бед? Это они-то?

Иолай рассмеялся:

— Ладно. Это в теории.

Геракл кивнул и продолжал:

— Потом ты решил, что, если они и впрямь какие-нибудь смутьяны, нам можно о них не беспокоиться, потому что они не слишком умелые и умные. И ты пришел к выводу, что вчерашнее нападение на нас — не простой грабеж на большой дороге, а за этим кроется что-то другое.

— Ну и как, ты видишь во всем этом логику?

— Неуверен.

— А я считаю, она тут прослеживается.

— Знаю. Слышал от тебя. Еще ты удивлялся вслух, почему эта дорога совсем пустынная. Мы ведь приближаемся к городу, а до праздника остается всего несколько дней. Нам должны попадаться люди.

— Верно.

— Вот ты и забеспокоился, не опаздываем ли мы. И заподозрил, что те разбойники могут иметь какое-то отношение к празднику.

— Ты даже это угадал? Что ж, это тоже кажется вполне правдоподобным, верно?

— Пожалуй, ты прав. Но я сейчас высказываю лишь версию.

— Тогда поторопись, дружище, — неожиданно сурово заявил Иолай, глядя куда-то через плечо Геракла.

— Поторопиться? Куда? И почему ты стал вдруг такой злой?

— Потому что нам снова придется повторить попытку.

— Чего? Создания версий?

— Нет — попытку отбить нападение, — ответил Иолай, показывая куда-то пальцем.

Разбойники прятались в неглубокой канаве, замаскировавшись ветками, немного впереди. Когда Иолай показал на них рукой, они сразу же выскочили из своего укрытия на дорогу и помчались на Геракла и Иолая. Впрочем, не всем из них удавалось бежать достаточно быстро. Некоторые прихрамывали, а один и вовсе шел обычным шагом.

Иолай нахмурился:

— Что-то они ведут себя слишком решительно. Не похоже, что они на этот раз станут нападать на нас по очереди.

Геракл согласился. Казалось, разбойники извлекли урок из своего недавнего поражения. Когда Иолай решил немедленно перейти в наступление, Геракл остановил его рукой.

— Подожди, — сказал он.

Немного приблизившись к ним, разбойники испустили воинственный клич и принялись размахивать мечами, дрекольем и парой дубинок.

— Еще рано. Подожди, — прошептал Геракл, заметив, что Иолай напрягся.

Постепенно бегущие существенно оторвались от тех, кто шел, прихрамывая.

Иолай от возбуждения привстал на цыпочках и перекладывал меч из одной руки в другую.

— Спокойней, — предостерег его Геракл.

Через некоторое время разбойники впереди слегка замедлили бег, чтобы подождать отставших. В их глазах появилось сомнение. Несмотря на полученную накануне взбучку, они, казалось, все равно удивлялись, почему эти два глупца не бегут от них прочь и не ищут защиты за камнем или упавшим деревом.

— Геракл? — спросил Иолай, и в его голосе тоже послышалось сомнение.

Разбойники не останавливались.

— Давай! — крикнул Геракл.

Он оставил себе и Иолаю достаточно места для стремительного броска, но его оказалось явно мало для разбойников, и они не успели увернуться.

Геракл выставил вперед руки, схватил за грудки двух подвернувшихся ему вояк и отшвырнул их в сторону, высоко подбросив в воздух. Когда те рухнули оземь, он уже нагнул голову и с силой ударил плечами еще двоих и тоже сбил с ног. Потом он повернулся и увидел, что на Иолая навалились трое разбойников и он барахтается под ними, а еще двое валяются тут же рядом на земле и стонут.

Все опять оказалось слишком легким.

Сделав резкий рывок, он схватил одного разбойника за шиворот и за пояс, поднял в воздух и отшвырнул подальше; другого он потянул за длинный хвост его маски и тоже отбросил назад, позволив Иолаю проворно вскочить на ноги и быстро пнуть третьего противника ногой в живот.

— Спасибо, — сказал Иолай, тяжело дыша.

Геракл махнул ему рукой, повернулся и оказался перед вооруженным мечом разбойником, с которым только что имел дело. Тот стоял, не зная, то ли ему снова броситься в драку, то ли пуститься наутек. Из-под черной маски на Геракла смотрели испуганные глаза.

С левой стороны послышались резкие удары клинков, это Иолай схватился с высоким головорезом. Геракл быстро подставил ему подножку, и долговязый грохнулся на землю. Быстрый удар ногой в лоб обездвижил его на некоторое время.

Разбойник с мечом все еще размышлял, как ему поступить.

— Ты можешь уйти, — предложил ему Геракл, кивнув головой в сторону холмов.

Тот медленно заморгал, поглядел на своих упавших, стонущих приятелей и, вероятно, пришел к заключению, что больней ему все равно уже не будет.

Он бросился в атаку, — по крайней мере, попытался это сделать.

Геракл вздохнул, — мол, не хочешь по-хорошему, как знаешь, — а когда разбойник поравнялся с ним, сделал быстрый шаг в сторону и сильно ударил его по спине, отчего тот распластался на дороге.

— Эй! — крикнул Иолай. — Эй!

Геракл резко обернулся, выставив кулаки, и увидел, что трое из нападавших улепетывают по дороге. Потом они прихватили еще двоих приятелей и потащили с собой. Когда он поглядел в другую сторону, остальные разбойники уже ковыляли в противоположном направлении, а Иолай с криками гнался за ними по пятам. Впрочем, через некоторое время он замедлил свой бег и отпустил их. Когда к нему подошел Геракл, он уже убирал свой меч в ножны.

— Ничего не понимаю. Я просто ничего не понимаю, — повторял он.

Они отошли на обочину дороги и уселись на траву, чтобы отдохнуть.

— Какие они упорные.

— Все ужасно глупо, Геракл. — Иолай загородил глаза ладонью и посмотрел на дорогу. — Они уже дважды потерпели поражение.

— Ты недоволен этим?

— Ну… нет, — признался он с неохотой. — То есть это все равно что… ну, они… — Он поднял глаза и посмотрел на друга. — Я понимаю, что это, возможно, покажется тебе глупым, но только они настроены решительно. Вот только драться не умеют.

— Если бы они умели драться, — напомнил ему Геракл, — мы, скорее всего, лежали бы в канаве. Изрубленные мечами.

— Вряд ли. Может, несколько царапин мы бы заработали да много синяков — это уж наверняка, но убить нас они бы не смогли.

Геракл втихомолку забавлялся. Иолай не отличался кровожадностью, но получал удовольствие от хорошей драки. С другой стороны, разбойники сдались слишком легко, даже не заставив их хорошенько вспотеть и на этот раз. И у него остался на душе неприятный осадок, словно они с Иолаем наказали не в меру расшалившихся детей.