А Дима понимал, что вернет ее любой ценой. А ценой этого может быть лишь жизнь. Либо его, либо Тобольского. По другому Элина не станет свободной.

Ну, вот и все. Аэропорт. Совсем другая жизнь. И никого рядом. Никого, чтобы душа продолжала жить.

23

И снова самолет. Но уже точно безвозвратный.

— Ты сейчас меня ненавидишь, но позднее, спасибо скажешь.

Элина подошла совсем близко. Она все еще в том самом свадебном платье. Промокшая насквозь. Ледяные пальчики поползли по шее Тобольского, зарылись в его волосах. Взгляд Элины сейчас сверкал, как самый темный и острый изумруд. Такой же холодный, как камень. Тобольского пробила дрожь возбуждения. Такую Элину, вот так близко он еще не видел. Дикость, ненависть и боль в ее глазах. Она дернула его волосы, так чтобы их лица стали ближе. И он мог бы скрутить ей руки, остановить. Но ждал продолжения.

— Сейчас? Я ненавидеть тебя буду всегда, Сергей Романович Тобольский. Запомни это. И не надо строить планы, подпитывать свои ожидания. — словно змеиный шепот проник в самую суть сознания. И среди всех буйствующих эмоций, очень резко звучала нота угрозы.

Тобольский легко перехватил запястья ее тонких рук. Завел из за спину, и держал одной рукой. При этом крепко притягивая к себе. Другая ладонь легло на ее шею. И он сдавил. Она не стала подчиняться этому движению. Не попыталась вытянуться. Просто повисла на этой ладони. Словно в поисках удавки.

— Хорошо, любимая жена. Пусть будет ненависть. Но ты будешь соответствовать условиям нашей сделки. — он одним рывком сорвал мокрую ткань. Элина не двигалась. Пока полностью не осталась голой под его пристальным взглядом. Синева его глаз превратилась в удушающий шторм. Он распустил ее волосы и провел пальцами, распутывая пряди. Девушка стояла прямо. Руки опустив по бокам. Он отошел на шаг назад. Руки в карманах брюк. Смотрел. Впитывал каждую деталь. Хрупкость юного тела. Нежность атласной кожи. Печаль маленького личика. И эти черные густые пряди влажных волос.

— Трахнешь меня? Теперь это будет по закону. — она хотела быть циничной и жестокой. Научиться жить без дыхания. Без сердца. Вот только Тобольского такой расклад не устраивал.

Он подхватил девушку на руки и уложил в кровать. Снова. Укрыл ее теплым одеялом. Поцеловал в лоб.

— Ты сейчас уснешь. И будешь видеть яркие и добрые сны. Я не буду тебя трахать, Элина. Потому что мы будем заниматься лишь любовью. Той, которой у тебя никогда еще не было.

— А когда ты устанешь от меня, утопишь?

— Я даже отвечать не это не стану.

— Куда мы летим, Сергей?

Он повернул ее лицо к себе. Сейчас Тобольский практически стоял на коленях. И да, он готов стать рабом своей юной жены. Погладил ее по голове.

— Есть мечта? Куда ты хотела бы, Элина?

— В Италию. Смешно, да? Очень хочу в Рим.

— Не в Венецию? Париж? Нью-Йорк?

— Нет. Рим. Не чтобы увидеть что-то конкретное. Просто хочу в этот город. Тепло. Весело. Спагетти с моллюсками Пицца! Все миллион начинок попробовала бы. А еще примерить маску! И окунуться в атмосферу карнавала. Там вряд ли сейчас будет карнавал. Но все равно хочу.

Тобольский тихо рассмеялся. И так тепло стало на его душе. Черной, мутной и погрязшей в одиночестве. Он смотрел, как Элина засыпает. И это волновало его очень сильно. Она даже не понимает, какое сильное влияние у нее сейчас в руках. Не осознает еще всего смысла происходящего. Да, жизнь перевернулась. И это не значит, что все плохо. Сердце живого человека не может не болеть. Сердце всегда бьется в ритме жизни!

Элина закружилась в безумии новой жизни. И поняла, как может быть прекрасен этот мир.

Рим, Милан, Венеция, затем Париж. Отели сменяли один другой. Перелет на частном самолете. Лучшие рестораны. Бутики. Вокруг Элины всегда была толпа людей. Стилисты. Модельеры. Ночные прогулки среди счастливых людей.

Сергей очень бережно заботился о своей жене. Он помогал ей надевать платье. Или мог опуститься на одно колено, чтобы застегнуть замочек босоножки. Он гладил ее руки, колени. Целовал в лоб. И проводил пальцами по волосам. Он говорил комплименты и рассказывал истории о каждом городе. Он покорял ее. Он завоевывал и очаровывал.

И она забывала, как жила раньше. Забывала тех, кто всегда был рядом. Забывала свое имя. Забывала, что больна. От восторга иногда хлопала в ладоши и подпрыгивала. Как ребенок. И ей нравилось быть таким ребенком.

И лишь по ночам, или уже под утро, пытаясь заснуть, она вспоминала. Вспоминала, как далеко ее дом. Как далеко не в плане расстояния, а именно возможностей. Ведь, она не знает конечную остановку этого путешествия.

Ночь. И россыпь ярких звезд на небе. Элина снова закурила. Слегка прислонилась к широкой балюстраде. Откинула голову, так что волосы слегка зашевелил ветерок.

Белоснежная терраса, буйная цветущая растительность. И шпиль Эйфелевой башни чуть поодаль. Изысканная столица стиля и гламура. Музыка. Неповторимая французская кухня. Величественная архитектура. Более сотни музеев. Элина стояла в одной тоненькой сорочке. И ей нравилось, как ночной воздух ласкает кожу. А обоняние дурманит аромат цветов. Сегодня был очередной день необыкновенной экскурсии. После которой Сергей уехал на важную встречу. Элина впервые попросилась поехать с ним. На что был строгий ответ: Ты еще не готова. Он постоянно закрывался в кабинете, и было слышно, что там ведутся очень серьезные разговоры. И странные бесконечные звонки, встречи. За Элиной по пятам следовала молчаливая Арина. Как тень. А за Тобольским везде и всюду топали угрюмые охранники. Двое или трое. Одна Элина не могла выйти на улицу. Совсем. Даже просто сидеть на просторном подоконнике в шикарном доме не позволили. Вопросы она не задавала. Просто точно знала, что не услышит ответов. Да, ее лишили самого главного — свободы. И вот сейчас она в полной мере осознала, что по-настоящему влипла в нечто вязкое, затягивающее. Большие деньги и власть, всегда тянут за собой последствия. Тобольский, выходя из машины, не заметно, но оглядывался. В шикарных ресторанах только закрытые вип-комнаты или полностью безлюдный зал.

А как он танцует. Боже! Элина попыталась танцевать одна. Просто знала, что ей все равно одна или с кем-то. И Сергей очень умело ухватил ее за талию. Слегка потянул ладонь и закрутил. Он управлял каждым ее движением, следуя точно в такт изумительной чувственной музыки. Он позволял ей изгибаться и извиваться. Уверенно подхватывал и крутил ее в своих сильных руках. Легко поднял ее за талию. Так, словно она пушинка. И сердце билось в ритме его жгучих ласкающих движений. Он божественный сногсшибательный танцор. И да, она хотела понять его танец в постели. Он сильно, и теперь уже нестерпимо раззадорил ее. Зажег! Спалил до тла любые сомнения.

Она слегка вздрогнула и открыла глаза, когда горячая ладонь легла на ее живот. Он был в расстегнутой белоснежной рубашке. Темные курчавые волоски покрывали его грудь, уходя узкой тропой под пояс брюк. Цепь на шее блеснула. Волосы слегка взъерошены. И глаза немного пьяные. От него исходил аромат мужского возбуждения. И жаждущие руки исследовали стройное тело. Он на самом деле терпелив. Или использует других женщин для удовлетворения своих мужских потребностей. Потому-что за три с половиной недели он ни разу не воспользовался своим правом мужа. И она могла бы снова провести эту ночь в гордом одиночестве. Но уже понимала, желание и интерес сильнее обещанной ненависти. Элина ни раз уже ловила себя на мысли, как сильно желает его прикосновений. Как залипает, рассматривая мужчину. Он начинает говорить и весь мир сосредоточен на этой речи. Понимание в глазах. Интерес к любому ее высказыванию никогда, и никто вот так не заботился о ней. Преодолевая ее упрямое сопротивление, Сергей подбирается все ближе, к самому сердцу.

Он нежно целует ее шею. Одной рукой гладит живот, собирая и поднимая тонкую ткань. Элина откидывает голову ему на плечо и сильнее прижимается к горячему и возбужденному мужскому телу.