— Я могу тебя вывести не заметно. И спрятать. — На звук этого голоса девушка вздрогнула. Марина Станиславовна Саульская. Стояла, прислонившись к золотой стене. — А ты красотка. Только тебя не узнать. Странно, как родители приехали сюда.

Элина понимала, о чем речь. Она провела в салоне Кэтрин часа три, как минимум. И да. Теперь ее роскошная шевелюра превратилась в черную шелковистую массу. Арина пыталась воспротивиться. Или позвонить Тобольскому. Смешно было наблюдать. Элина закрыла ее в туалете. Так было весело. Но отступать она не собиралась. Они с Кэтрин курили и залпом опрокидывали в себя текилу. И нет никакого действия алкоголя. Вообще. В ней яд происходящего выжигает даже яд никотина и алкоголя.

— Я замуж выхожу.

— Знаю. — протянула Элине крошечную бусину. — это датчик. Можешь закрепить ее в волосах. Только потом не забудь снять. Я должна быть в курсе, где ты. И номер запомнишь. Позвонишь с любого телефона. Номер только для тебя. Запомнишь?

— Мне нужно его увидеть. — они скрестили взгляды, понимая, что речь не о номере телефона. Саульская тяжко вздохнула.

— Нет. Он и так пол города разхерачил в пьяном угаре. Я его закрыла вместе с братцем. Выпущу, когда ты улетишь. Ты хоть понимаешь, что он после операции! Антибиотики водкой запивал! А потом на своей машине гонял по городу. Братец его нашел. Кстати, Андрей Соболев все еще на подписке. Тобольский хоть и забрал заявление, и теперь даже готов на сотрудничество, но не все обвинения сняты. Элина, пойми, ты тихонечко свалишь, жить на берегу океана. А эти двое будут в тюряге гнить. И я реально их обоих закрою и виновата будешь ты.

— Я вам настолько неприятна.

— Элина, это не вопрос личного характера. Вот ни хуя подобного. Ты мне вполне даже симпатична. Справилась с такими казусами своей жизни. Ты очень даже героическая личность. Вот только с Димой вы не пара. Ну, похожи слишком. Вдвоем вы, как чека и граната, блять. Отскакиваете, и вокруг все к хуям летит.

— А Тобольский? Он мне пара?

— О, ты тут бочку не кати! Я тебе предлагаю побег. Нормально предлагаю. Спрячу тебя, как у Христа за пазухой. Ни одна мышь не найдет.

— Закопаете живьем? В гробу меня никто не найдет. — рассмеялась очень тихо и надрывно, — Вы никто никогда не сможете понять ни меня, ни Диму. И то, что я замуж выхожу, это ничего не значит. Мы не пара. Вы правы. Только не в этом суть. Совсем не в этом.

— Соболев оценит твое понимание.

— Наша с ним связь нечто большее чем слова. Немного другой уровень. Мы можем в одном помещении, глядя друг на друга трахаться с другими. И это будет тем, что никто никогда понять и принять не сможет. Вы можете отпустить Диму. Не важно, где я нахожусь. Он знает все. Е го выходки не из-за меня. Он себя так наказывает. И этот датчик. Там где я рядом с Тобольским блокируются все сигналы. А номер я запомню. И свяжусь. — хотела уйти, но остановилась, — Марина Станиславовна, один вопрос. Мне это нужно знать. Тобольский… Он на самом деле убивал?

— Такой информации у меня нет. И даже если была бы, тебе знать не надо.

— Я недавно видела Диану Соболеву. Ее…

— Когда ты ее видела? — Странное волнение в голосе Саульской взволновало и Элину.

— А что? Что-то случилось?

— Пропала она. Из психушки, как в воздухе растворилась.

Элина понимала, что все ответы есть лишь у Тобольского.

— И все же, пара минут на размышление. Элина.

— Я уже его жена. Все это лишь представление. Мое согласие и не требуется.

— Твою ж мать. Окрутил он тебя крепко. Ладно. Когда вы улетаете?

— Сразу отсюда в аэропорт. Я так думаю.

— Быстро.

Элина не хотела уезжать из этого города. Она не хотела уезжать туда, где нет Его. Она хотела его увидеть. До треснувшего сердца. До отчаянного воя.

Выбежала, когда услышала разговор на высоких тонах. Аркадий возмущенно доказывал что-то Тобольскому. Элина встала между мужчинами. И спиной повернулась именно к Сергею. Загораживая собой.

— Пап, не надо. Я вовсе здесь не под влиянием чего-то. Пойми. Это мое решение.

София ухватила Элину за руку. В ее больших глазах застыли слезы.

— Я твоя старшая сестра. И хочу тебя вразумить.

Элина оглянулась на Тобольского. Он молча наблюдал. Не особо радовался происходящему. Но выражением лица дал понять, что не станет вмешиваться. Элина кивнула, словно в знак благодарности. По-другому и не могло быть. Не важно, здесь сейчас или позднее.

— Софи, ты мне сейчас кажешься не старшей, а младшей. Что за истерика?

Вокруг появились официанты с подносами. И Элина недолго думая махнула одним глотком бокал шампанского.

— Это упрек за мой роман с Алексом?

— Алекс? — Элина начала смеяться, — Соф, какой он на фиг Алекс? Скорее Сэр Алекиус! И по отчеству! Ты-то чем меня лучше? И с чего вообще все решили, что есть причина? Вот такая я любвеобильная и непредсказуемая! Ты ждешь не дождешься, когда твой старичок разведется с психованной женушкой.

Рената подошла ближе к дочери.

— Эль, Алексей мог тоже присутствовать здесь. Но, ты не знаешь. Диана погибла.

— Я же видела ее

— Она утонула. Так что, Алекс теперь вдовец. И нет. Я не ждала их развода. И сейчас он от меня еще дальше, чем прежде. Ты изменилась, сестра. Или всегда была такой. Ты отказалась от семьи. И теперь полностью губишь свою жизнь. Вернись домой. Прекрати все это.

Элина молча взяла за руку Сергея. И он сжал ее ладонь, понимая, что пальчики девушки сильно дрожат. Взял ее лицо и повернул к себе.

— Диана погибла по твоей…прихоти?

— Элина, что еще за глупости посещают твою головку?

— Хорошо. — обернулась к родителям и сестре, — Он самый надежный. И самый лучший мужчина в моей жизни. — пошатнулась. Но крепкая мужская рука уверенно поддерживала ее за талию.

Она проживала церемонию как бы со стороны. Отрешенно. Спокойно. А внутри умирала. После слова ДА. После того, как холодный металл окольцевал ее пальчик. После поцелуя Тобольского. После опустевшего взгляда отца. Она полностью перестала быть собой. Элина Аркадьевна Филатова официально умерла. Наверное, не в этом роскошном ЗАГСе, нет. Она умерла тем утром, когда вышла из квартиры, где остался спящий Дима. Она умерла, когда попрощалась с ним тогда, ночью, сидя рядом на кровати. Его дыхание, ее жизнь.

Почти сразу после бракосочетания, Филатовы уехали. Скупо попрощались. И уехали. Элина выбежала на улицу. Словно ее кто-то пнул в спину. Нет, она не побежала за расстроенными родителями. Нет. Она поняла, что где-то среди пустынных улиц города ее ждет Дима. Просто вырвалась из рук мужа и побежала. Скинула туфли. Босиком. Ее всю прожигало сумасшедшее пламя боли. И на выходе, когда ее накрыла стена ледяного дождя, захлебнулась.

Тобольский вышел следом. Он мог скрутить ее и быстрее увезти. Но это ее способ прощания. Ее последняя выходка, которую он позволит ей.

Он снял свой пиджак и накинул его на плечи своей юной жены. Встряхнул ее.

Она пустая оболочка. Внешность. И совершенная пустота.

Пробиться сквозь изумрудную тягучую боль. И открыть ей новый мир.

Она оглянулась, в руках Тобольского. И увидела стоящего поодаль Диму. Словно тень. Черная бейсболка и капюшон скрывали полностью лицо. Лишь мужской силуэт. В полумраке осеннего дождя. Он приближался. Сощурив свои черные глаза. Его так же сотрясала дрожь. От того что он видел. От того, что он понимал. Остановился. Когда путь ему преградил автомобиль.

Тобольский подтолкнул Элину к машине. Пара шагов. Их разделяет лишь автомобиль. И стена дождя.

Глаза в глаза. Вдох. Выдох. Было все в его глазах. Все. Целая вселенная. И падающий разрушенный мир.

Они не говорили. Да и не надо было. Совсем. Вот чего ей так нужно было. Увидеть его глаза. Увидеть его лицо. Взглядом сказать, что все хорошо. Взглядом прочесть, что все понимает. Слеза скатилась по щеке. Ее не видно никому.

В их жизни все слишком больно. И теперь навсегда.

Она увидела его. И это почти лишило сил. Тобольский почти втолкнул Элину в салон автомобиля.