— В карман спрячешь? Я не буду тихонечко ждать, Дим. Никого ждать не буду. Даже тебя.
— Даже? Элли! Мой брат…
— Я сделала то, что не должно было случится. Но говорить с тобой об этом еще не готова.
Элина горько рассмеялась. И стукнула кулачком по плечу парня.
— Дим. Ты мне тут передал фонд. Я только начала его вытаскивать из ямы плохих новостей.
— Да. Вот засада. Фонд это мое самое дорогое детище. Это память о маме. Фонд губить нельзя. Элли. Есть кое-что. В общем. Скорее всего, меня посадят. Будешь ждать?
— Не буду. Зачем мне женатый зек? Сам подумай! И зачем тебе беспутная и бесплодная девица!
— Я заметил, ты прям любишь себя превозносить! Закрутим самый улетный роман! И весь мир содрогнётся от зависти! Я не пускаю слов на ветер. Просто, подумай. — губами прошелся по длинной шее. Прижимая к себе плотнее стройное тело, в черном облегающем наряде. — почему на тебе так много одежды.
— Ага. И почему мы не в постели!
— Зачем так много сложностей! Здесь пустынно. — она не позволила новых поцелуев. Отстранилась. Оставлять вопрос нерешенным не хотелось.
— Дим, о нашем романе все знают. Прости. Надеюсь, это не пойдет дальше наших семей. И кстати, моя сестра тоже спит с женатым. Мы по-соседски, словно отражаем жизни друг друга. Только мои родители слишком идеальны и не вписываются в пейзаж. Но ужасней всего то, что я была с Андреем, мечтая быть с тобой. Я сильно его обидела. И он тоже, сделал мне предложение. В более серьезной форме, чем ты. Я сделала вас двумя берегами. Не хочу так. Не хочу, но и не жалею. Мы плохие. Оба. Вот поэтому помоги мне. Дима. — в ее мыслях так и звучали слова Саульской: Заплати собой! И все встанет на свои места. — помоги осуществить задуманное. Я знаю, что сделал правильный выбор. Я выбрала тебя. Неуправляемого, грубого, женатого, но для меня единственного. Я выбрала тебя. Дима. И всегда буду выбирать лишь тебя одного. Чтобы не происходило. Как бы не сложилась в будущем наша жизнь.
12
— Помочь?
— Да. Я хочу сблизиться с Тобольским. Не надо меня отгораживать от этого дела. Прошу. Я же все равно не стану тихо сидеть в сторонке, и реально тебя из тюрьмы ждать. Дима! Ты же это знаешь.
— Знаю. Так же как и ты понимаешь мотивы моей женитьбы.
— Не сравнивай. Она беременна.
— Я даже не уверен, что это мой ребенок! Не в этом суть. Ему отдать то, чего см получить не могу. Элли, ты сама осознаешь, к какой пропасти меня толкаешь! Я же ночей спать не буду. Зная, что ты и он…
— Дим. Так ты поддержишь меня?
— Это все твои тайны? Это все, что на самом деле тебя волнует?! И все, ради чего ты отталкиваешь своих близких! Ты же воюешь сама с собой! — от осознания, что он ее так понимает, хотелось реветь. Один неверный шаг и он поймет на много больше. Возвращать его к бессилию прошлого совсем не хотелось.
— Да. — ложь во спасение. Даже ему она не смогла бы признаться. Признаться, что утром выпила еще одну чудесную таблетку обезболивающего от Тобольского. Она могла стать наркоманкой. Зависимой от того, кто так опасен. Но так хорошо жить без боли.
— Хорошо. Тобольский будет в наших руках. Но запомни, и уясни, Элли! Один его неверный шаг. Одно движение в твою сторону. С угрозой. Или применением силы. Или если…
— Я не собираюсь с ним спать! — сама эта мысль заставила все тело передернуться. Словно в реальном времени вспомнился синий пронзительный взгляд.
— Ты не понимаешь. Он смотрит на тебя, как фанатик! Словно ты эпицентр его грязной вселенной! Он преследует тебя. Давно.
— Знаю. Он многое мне рассказал. Я хочу узнать больше. — вспомнила слова о детях. Не верит, а душа сжала кулачки в немой молитве. А что если…
— Так вот, Элли. Я стану убийцей. Если он хоть что-то сделает во вред тебе. Похуй. Тобольский труп, если обидит тебя. Разорву! И голову на кол повешу!
— Я поняла. И не позволю тебе стать убийцей. Рано строить планы. — а про себя подумала, рано строить планы на то, что мы будем вместе.
— Андрей…Я поговорю с ним. Он мой брат. И всегда понимал, что ничего простого связанного с тобой быть не может. Как так все завязалось. Мы оба не вместе, но и не друг без друга.
— Знаю. Прости своего отца. И поверь все встанет на свои места. — он услышал. Но не озвучил это.
— С Алиной я давно не сплю. И даже не собираюсь ее касаться.
Он закружил ее в своих руках. И оба понимали, сколько еще сложных вопросов предстоит решить. Она лишь только подумает о том, что он женат! Пусть это только штамп в паспорте! Пусть! Все равно по закону он ей не может принадлежать. Быть так близко и понимать, что расстояние на много длиннее, чем кажется! Но главное, Дима всегда, при любых обстоятельствах принимает ее выходки. Он всегда на ее стороне. И не важно, какая это сторона — хорошая или плохая!
— Сегодня я за рулем! Дим! У меня словно крылья выросли. И это ты их мне подарил.
— Тем, что подыгрываю твоему дурдому?
— Именно!
— Тогда совсем дурдомное желание — поехали в Буцефал!
Элина даже подпрыгнула и хлопнула в ладоши. Нет. Реально мозг отключается рядом с этим Демоном! Ей так хорошо. Ей весело. И не понятно от чего ей кайфовее, от обезболивающей чудо таблетки или от Димы. Его руки, его поцелуи. Их отношения, как мечта. Нет граней. Они стерты. Их нельзя назвать друзьями или любовниками. Они просто есть друг у друга. Они целый мир. Тот самый, который никто и никогда, кроме двоих постигнуть не сумеет. Сердце улетает в пятки, как на карусели. Лишь от темного взгляда и улыбки.
— Я вообще-то всем бойкот объявила. Теть Маша сто пудов знала о твоих планах! Эта свадьба землю в другую сторону повернула.
— Элли! — он зарычал, ладонями сжимая лицо, — это уже сделано! Вернуть не получится.
— Вот это точно. Алина тебя никогда не отпустит.
— Отпустит. Сейчас, да почти сразу она поняла свою серьезную ошибку. Андрей ей всегда нужен был.
— Так ты брата спас! Вот в этом ты весь, Дим! Строишь из себя неприступную крепость!
— Андрей же Тобольскому морду набил. А это я должен был сделать! Вот и расплачиваюсь! Нет никакого глубокого смысла. Просто всю эту возню я затеял. И Тобольского практически впустил в город, как Наполеона в Москву. Хотел все быстро провернуть. В-общем, с самого начала все было не так. Много глупых ошибок. И свадьба эта состоялась бы. В любом случае. Просто Алине нельзя было отдавать Андрея.
— Ладно. Я на самом деле все понимаю. Помчали к теть Маше. Она единственная не осуждает нас с тобой. И принимает все как есть. Слушай, а ее клуб, он же тоже часть города. Ее Тобольский не трогает? — Элина уже села за руль и повернула ключ зажигания. Дима стоял рядом. Не давая закрыть дверь.
— Шутишь? Теть Маша, между прочим, жена генерала. Вдова в смысле. У нее такие связи, что Тобольский с ней не справится. Его в бетон зальют за теть Машу. Он это знает. Вообще Тобольский тоже из бывших вояк. И стратег он тот еще! Его планы предугадать не возможно. Мы для него, как белки крутим колесики его же стратегических планов по завоеванию мира. Так вот эти самые колесики нам и надо выбить!
— Когда я смотрю в его глаза, кажется, что он завоевывает меня. — Элина словно увидела перед собой Тобольского. Сосредоточенный пустой взгляд. Как вампир он вынюхивал в ней, где бы впиться побольнее и выпить крови.
Вот тут Дима побледнел. Ладонью прошелся по тонкой шее, и заставил повернуть лицо. Склонился. Так, что их носы соприкасались. Молния прошила обоих. Озаряя темноту души.
— Вернись ко мне, Элли! Не смотри ему в глаза. Не подходи близко. — он говорил свистящим шёпотом. Глаза черные. Не видно ни радужки, ни зрачка. Дикие. — девочка моя, сказочная. Он для тебя даже не кощей бессмертный. Он на много хуже. Он ядовитый воздух. Он жесткий смертельный вирус. Если он найдет способ взять тебя за руку, не остановится на этом.
— Как ты? Прогонял, насмехался, пытался казаться говнюком отмороженным.
— Я никогда не сделаю что-то в разрез с твоими желаниями. У Тобольского другие способы воздействия.
