— О! Раньше так редко слушала твой голос. Только глазками сверкал.

— Я хотел отжать бизнес отца, когда вернулся из армии. Мне тогда 22 было. Кажется. Тебе 12.

— При чем тут я? Ты ко мне и близко не подходил.

Они уже стояли возле машины. Дима подсадил Элли на капот. И встал рядом. Тихо так. Даже ветер, гоняющий листву, стих.

— Ты не помнишь. Но мы целовались. За долго до того, как ты в меня влюбилась.

11

Глаза Элли очень сильно расширились. Она даже дышать перестала.

— Не верю! Я что под наркозом была?

— Хуже. Твоя первая пьянка. Вы тогда только начинали свои вечеринки у озера. Вот тогда родители точно против были. Из дома тайком сбегали. Андрюха был еще правильным мальчиком. Так что ты одна поселок на уши поднимала. Вы с Лизой и еще парочкой каких-то придурков решили в 12 лет оторваться. И пили. Много пили. Или курили. Не знаю точно. Я тогда с ума сходил. Не мог разобраться правильно ли поступаю. Бродил по поселку. Даже хотел дом спалить. Дождь лупил, как из ведра.

— Это не мог быть ты! — Элина даже покраснела на миг, вспомнив свои сны. Так это было наяву?

— Я за тобой следом в лес пошел. Не сразу, но пошел. Реально, я тогда настолько был под кайфом от того, как ты лазила по стене.

— По стене?

— Видел, как из дома вылезла. Офигел тогда. Скалолазание запретил себе после смерти мамы. Но увидел тебя, и аж все раны засвербело. Прошибло насквозь тогда. Тебе 12 было. Угловатая, худющая, как дитя подземелья. Веснушки по всему лицу. На фига кстати веснушки вывела?

— Не вывела. После больницы, они сами ушли. Кожа стала как полотно белое. Я даже загорать нормально не могу.

— Веснушки твои тогда видел. Прикинь. Никогда на девчонках не залипал. А на тебе залип. И вот тут услышал ваш тусняк у озера. Еще там не оборудовано все было. Вы точно как дикари. И пили из горлышка что-то крепкое.

— Водку. Мы тогда эксперимент проводили. Кто быстрее отключится. И косяк курили. Стас кажется у отца стащил. Он за это потом получил по полной от отца. Но все равно не верю, что тогда это был ты.

— Вам было по 12! Тебя никогда не пороли?

— Ой, вот ты точно не нуди, Соболев! Я хоть не трахалась по всем углам, и не раскидывалась трусами.

Она спрыгнула с капота, и Дима ухватил ее за плечи.

— Ты бродила одна по лесу! Под дождем! Танцевала! Господь всемогущий, как ты танцевала тогда! Обезумившая малолетняя стриптизерша! Скинула шорты и попыталась в воду прыгнуть!

— Ты меня остановил?

— Выловил за волосы! Ты отшвырнула меня. Удивлялся еще, откуда сила в таком скелетообразном!

— А потом? — она потерла виски. Ведь забыла уже почти. А тогда, в самом деле решила, что это просто сон. — И ничего не сказал? Почему ты никогда ничего не говорил о таком?!

— Да есть ли смысл в разговорах? Элли. Ты меня поцеловала. Улыбнулась своими развратными губами, сверкнула безумно красивыми глазами, в 12 лет! разозлился я тогда сильно! Потому что в таком состоянии легко могла нырнуть и не всплыть.

— Вот какая я нехорошая была с самых ранних лет. Испугался, значит. И это все?

— Я не я, если оставлю последнее слово не за собой! Я тебя подхватил на руки и отнес в гостевой домик. А там. Сама понимаешь. Не удержался. Педофилом себя ощутил потом. Но устоять не смог. Ты кусала свои губы. И улыбалась. А потом своим голоском пропела:

— Красивый ты, поцелуешь еще?

— Я так сказала?

— Сказала. И я поцеловал. И это был не просто поцелуй. Я тогда очень хотел сорвать твои симпатичные трусики с утенком и сделать женщиной.

— Уф! Вот это меня огорошил.

Она спрятала лицо в ладонях. И покраснела.

— Эй! Я же просто поцеловал. И уложил спать.

— Ты уснул со мной.

— Значит помнишь?

— Нет. Мне София рассказала, что из домика тогда утром кто-то вышел. Я так и не узнала кто. Не спрашивала. Никто не говорил. Эта история забылась давно. Но теперь ты нарисовал ее совсем в ином свете. И мне снились сны. Все то, что рассказал, я думала это был сон! И никогда не понимала, кто же мне так упорно снится!

— Элли, ты тогда мне кое-что сказала.

— Я могла говорить?

— Очень не просто было слова разобрать. Но ты сказала, семья это наша сила!

— Зачем?

— Я же мстил отцу. И был там только ради мести. Сказал. И после того, как поцеловал тебя, все изменил. Сдал тех, кто подталкивал меня на это. Сам сдал. Прикольно да? Саульская, конечно, хорошего пенделя выписала. Но твой поцелуй и слова основным толчком стали!

— Значит, я делаю тебя лучше?

— Милая, ты делаешь меня живым! Выходи за меня. — он сам не много обалдел от собственных слов. Глаза потемнели. Пальцы сжали плечики Элины. Смотрел неотрывно, изучая каждую черточку. Запоминая. Впитывая. Наслаждаясь. Ее сбившимся дыханием. Изумлением.

— Нет. — мотнула головой. В глазах сплошное удивление и непонимание. — Шутишь? Не надо выстраиваться в ряд банальных поступков. Лишь потому что я тут немного тебе пожаловалась. Не надо, Дима.

— Я не умею шутить. Сама говорила. Он говорил это из самого сердца. Более чем серьезно. И уж никак не ожидал от нее хмурой усмешки.

— Вообще, Дим, ты оригинал тот еще! Ну, кто предложение на кладбище делает?

— Это как знак. До гробовой доски.

— Раньше ты просто хотел меня закопать.

— Никогда не было такого.

— С самого начала? Не было?

— НЕТ. Никогда, Элли. — Ухватил Элли у основания головы и впился поцелуем. Влажный, горячий, распаляющий. Целовал так, словно умрет, если не сделает этого. — я живой, Элли! Я хотел тебя. Всегда. И выбешивала ваша дружба с младшеньким! Пусть я сам его к тебе отправил! Я хотел твоих улыбок и взглядов! Хотел тебя всю. Без остатка. Так сильно, что готов был перевернуть мир. Я хотел уничтожить Диану, Алину! Даже Андрея! Мир ненавидел! Потому что ты должна быть только моей! Не равняйся на меня, принцесса! Не нужно! Увижу еще хоть раз, что куришь, побью! А к Саульской отправишься, реально закрою в каком-нибудь подвале!

— Ты угрожал, что ей сдашь! А теперь наоборот? Еще говорят у женщин нет логики.

— Посмотри на меня. Я тебя насквозь вижу. Думаешь, я просто так в этом городе ошиваюсь? Реально, как бомжара шатаюсь! Нет, милая. Я знаю свой путь! А ты пытаешься влезть поперек моего пути! Тобольский не твоя тема! Зачем ты снова с ним виделась?!

— Не я, Дим. Он со мной виделся. Он меня в свой дом возил.

— Какой дом?

— Вот и я о том же! У него есть дом! Этот город он не собирается покидать! Здесь есть что-то, что его держит!

— Держись от него подальше! В Андрюшку уже наигралась?

— Ауф! С ума сойти. Дима. Димочка мой! Ревнуешь? Да! У меня много поклонников. Еще Алекс есть. Ему ты свой бизнес продал. А в помощницах у меня твоя бывшая подстилка. Анита. — она сама прижалась к нему всем своим существом. Завела руки за шею и целовала. — Но есть малюсенькая проблема, Ты уже женат. И права качать можешь Алиночке. Ты замуж зовешь, полностью отрицая такую возможность. Алина стала началом твоих неправильных шагов. — они театрально кривили лица друг перед другом. Издевались словами. Понимая, что одинаково действуют. И на самом деле готовы глаза выкалывать от ревности. — Элина попыталась оттолкнуть парня. Даже вспомнить страшно, как скрутило ее при новости о его свадьбе!

— Да! Женился. Это был небольшой шаг доброй воли. Всего лишь попытка отвлечь взгляд от основных действий! Только сама не понимаешь, кому от этого поступка было больнее. И та авария…зачем? Элина, ты так сильно по мне скучала?

— Катись ты! Демон! На хрен катись к своей жене! Женатый бомж мне только репутацию испортит! Сейчас такси вызову и уеду. Прав ты. Надо от тебя подальше.

— Блять! Попадалово. Ну и похуй! Придется портить твою репутацию. За тобой похоже следят. И это я заметил еще в городе. Ребята не ментовские. Так что испортили мы твою репутацию.

— Мою! Совсем?!

— Совсем! Все узнают, что ты живешь, спишь и любишь женатого! По хуй кто следит за тобой! Мой брат, Тобольский или еще кто! Все! Пусть все знают, что ты только моя. Порву каждого! Спрячу тебя.