Первым делом утром мы пошли к памятнику возле кладбища. Простенький, даже типовой памятник бойцам Красной армии в виде преклонившего колено красноармейца со знаменем. И он был очень ухожен. Все покрашено, травка пострижена, нигде ни соринки...

- Памятник такой ухоженный. Даже глаз ненарадуется

- Угу... Есть у нас тут одна старушка. С самого начала, как памятник сделали, следит. Уже лет шестьдесят как.

Мы положили цветы на памятник и все вместе отправились на само дьяконовское кладбище. Оно было не очень большим, но несколько могил выделялись особенно. Ухоженностью и чистотой вокруг. Казалось, что они даже светятся каким-то особенным светом. И это были могилы Амелина, Карцева, Исаева и Забродина. И рядом братская могила погибших в том бою бойцов и четырех женщин, бывшими у немцев в заложницах. На всех могилах лежали свежие цветы. Немного, простенькие полевые, но свежие.

Заметив наше удивление состоянием могил, уже Виталина Михайловна дала нам разъяснение:

- Это Дигнита Андреевна старается. И памятник и могилы. Каждую неделю по раз-два сюда приходит. Каждый раз свежие цветы. В дождь и когда снег не приходит, конечно же, но в другое время ни недели не пропустила. Старики говорили, что она так завела с самого начала, как тут появилась. Девчонкой еще.

- Она не местная?

- Еще во время оккупации прибилась к деревне. Забрела и осталась. Вначале у нашей мамы жила, а потом, когда подросла и все поняли, что с деревенской жизнью знакома не понаслышке, заняла пустующий дом Марины и Андрея. Так и живет там одна. И дом все тот же.

- Ни мужа ни детей?

- Никого. К ней, конечно же, подбивались некоторые, но когда она одного стреляя из револьвера по деревне прогнала, то больше никто и не совался.

- Боевая старушка...

- Помню я тот случай и видел его. - вступил в разговор дед Игнат - стреляла она так, как будто училась этому. Захоти убить - убила бы. С первого выстрела. Пугала она его. И уже тогда чувствовалось, что непростая она. И сейчас такая же. Ох, непростая. Даром, что и фамилия Августайте...

- И при этом ее отчество Андреевна?

- А это дедуля Марины, хозяйки вашей, когда записывал ее, свое отчество и вписал. Он же особист был, как и наш Андрейка. А то ведь она пришла сама не своя, без документов, и помнила только имя и фамилию - Дигнита Августайте. Да ей семь годков всего-то и было, когда прибилась. Говорила, что от немцев из эшелона сбежала. Уж что она насмотрелась и спрашивать было страшно. Ни откуда она, ни кто ее родители - ничего не помнила. Говорила плохо...

- И при этом, стреляла мастерски?

- Точно так... Прямо под ноги Юраське. И навскидку. Справа, слева - он так и прыгал, как стрекозел. И каждая пуля у самых ног, ни разу в сторону, ни разу ближе-дальше. Сам видел. Но это уже после войны было, когда она девицей стала. Женщины наши тогда ее сильно зауважали.

- Зауважали за стрельбу? Интересно...

- Так ведь, как в 44 году фронт мимо на запад прокатился, всех мужиков в армию и забрали. Вернулось дай Бог треть. Да и партизанили до того почти все и тоже кто-то да погиб. Мало мужиков было. А тута такая краля выросла, что краше в деревне и нету. Вот и злились бабы поначалу. А после того случая даже аж полюбили и помогали часто.

- И учиться никуда не уезжала?

- Нет. Пока я служить не начал и по командировкам не поехал всегда видел, что в деревне была. В город и в район ездила - было. В Минск бывало. Как не ездить? Но на день-два. За такое время так стрелять точно не научишься. Знаю, что говорю.

- А на охоту?

- Нет. С ней наши женщины делились, то уточкой, то зайчиком, то кабанятинкой или лосятинкой. У нее и ружья-то не было. То, что осталось от Карцева дедуля Марины сразу забрал. А револьвер уже после того случая.

Мы с Олей оба задумчиво посмотрели друг на друга. Что-то и ее и меня смущало. Если боевой офицер дед Игнат говорит, что ТАК стрелять без длительной практики не научиться, то оставалось понять, где девица Дигнита сумела ее получить. Положим, с револьверами проблем у нее не было - в потайном месте за печкой в доме Андрея и Марины лежало аж четыре заряженных и готовых к бою. Это мне Оля сказала. Могла Дигнита найти их? А чего ж нет-то?

- Оль... А большого подпола под домом нет?

- Нет. Обычный был. Как у всех. С соленьями и вареньями. Там не постреляешь, если ты об этом.

- О этом...

Все с этой старушкой было странно. И я почему-то был уверен, что это как-то связано с нами. И ладно бы она была умалишенной, но Марина Алексеевна, будучи местным врачом, твердо сказала, что Дигнита Андреевна даже сейчас, в пору глубокой старости даст фору молодым по ясности ума и твердости рассудка. Но она совершенно не вписывается в общепринятую схему жизни и, практически, посвятила себя служению памяти людей, которых никогда не знала лично. Этакий монашеский подвиг. При этом она нормально работала в местном колхозе, отлично вела домашнее хозяйство и... Все без исключения деревенские отмечали в ней буквально уважительную к людям дворянскую стать. Без капли заносчивости и высокомерия. Она всегда держала себя буквально с княжеским достоинством.

Кто ей преподал такое умение - загадка. Ведь попала она а деревню совсем-совсем девчонкой, в возрасте, когда только начинают прививать правила поведения. И в деревне этого никто сделать не мог. Дворяне Амелин и Марина Леонардовна погибли в 41 году. В том же году бесследно исчезла тоже дворянских кровей Ольга Александровна, т.е. моя Оля. В 1943 году умер от ран Карцев. Оставшийся в живых Исаев был хоть и дворянин, но все больше бабником и на роль воспитателя уж точно не годился. А у Дигниты все дворянские манеры поведения были сами собой. И чем старше она становилась, тем строже была. Причем, с удовольствием болтала с деревенскими кумушками, хотя и не всякие их разговоры поддерживала. Не нравоучала, а просто всегда находила повод не участвовать в таких разговорах. И имя... Вроде бы обычное литовское имя, но...

- Смотри, Виталик...

- Смотрю. Куда?

- Сюда, балбес! - засмеялась Оля.

- А... Понял...

- Ее фамилия Августайте. Производная от Август.

- Восьмой месяц?

- Нет, балда!

- Августейшая?

- Да!

- И откуда в белорусской глуши взяться члену императорской фамилии? Учитывая, что про всех их все известно. Посмотри в интернете.

- Ты про Романовых что ли?

- Про них.

- А если она не Романова?

- А кто?

- Не знаю. Но кто-то из достойных...

Я достал смарт и поискал в интернете, кто мог быть в числе "достойных". Список был пусть и невелик, но в какой-то момент проскочило слово "dignitas"...

- Опа, на... Смотри...

- Латынь... Dignitas - достойный... Я же учила латынь. Как могла забыть?

- Получается, что Дигнита Августайте - достойная императорского рода.

- И обрати внимание, что не императорского рода она, а именно достойная императорского рода!

- Если так расставлять, то да...

- И это - в конкретной белорусской глухомани, а не в столицах. Служение памяти, достоинство поведения, умение метко стрелять...

- Ты хочешь сказать...?

- Именно это я и хочу сказать!!! Нарви роскошный букет! Идем к ней! Повод войти в этот дом у нас есть.

——————

[1] Этот разговор описан в самом начале главы 7 в книге "Шальной вертолет. 1941" https://author.today/work/332254

[2] О том, как Никитин откушивал при первой встрече с Карцевым и Мариной Леонардовной, написано в главе 6 упомянутой выше книге "Шальной вертолет. 1941"