— Осталась одна жизнь. Что будет со мной, если я не сохраню её до конца?

— Я уже отвечал на него. Игра закончится.

— Нет, ты отвечал не на него. Ты ответил на вопрос, что будет, если жизни закончатся. Сейчас у меня другой вопрос.

— Не понимаю разницы. Если жизнь закончится, игра закончится.

— Что будет со мной в реальности? Не в игре.

— Ответ на данный вопрос в моей базе отсутствует.

— Вот же сучара! — внезапно вызверился я. В горле появился комок, мешающий дышать. — Данные у него отсутствуют. А что у тебя есть, ты, железяка цифровая?

— Я не железяка. Я — электронный помощник.

— Да какой ты помощник, если на простой вопрос ответить не можешь! Сгинь с глаз моих!

Голова растворилась, оставив передо мной открытую страницу с сохранениями. В принципе, с учётом того, что я не провалился глубже, а остался на том же подуровне, могу выбрать любое. Тем более, что уже знаю, что дальше произойдёт, включая всё, ну, или почти всё, о подуровнях. И об Ире.

Но тогда…

— Продолжить!

— Ирина! Иришечка!

Я заглянул в кухню, где Ира сидела за столом и что-то читала на экране мобильника. Она перевела взгляд на меня и улыбнулась.

— Да так, анекдоты.

— Анекдоты… — Я подошёл к ней и, наклонившись, прошептал ей в ухо: — А как же новости о смерти твоих отца и брата?

Она дёрнулась, словно я вылил ей на голову ковш с ледяной водой, и оскалилась. В глазах её вместо светящейся до этого грусти проступила злоба. Кажется, такой я не видел даже у самых страшных монстров в самых кошмарных ужастиках.

— Ты! — Голос Иры стал похож на змеиное шипение.

— Я! — кивнул я и отошёл к раковине, у которой на стенном магните в ряд висело несколько ножей. Встав к ней полубоком, так, чтобы видеть Иру и иметь возможность в любой момент защититься, я улыбнулся. — И где же твоё «Я не Ирина, не Ириша, не кто-то ещё. Только Ира!», а? Или ты — не она? Хотя… Мы же не в фэнтези и не в фантастике, чтобы вместо тебя вдруг какая-нибудь тварь появилась. Но ты тоже тварь. Интересно, ты всегда такой была?

Я говорил, ощущая, как рвётся моё сердце. Нет, я продолжал любить Иру. Мою Иру, не эту. Эта не была ею. Эта — всего лишь компьютерная симуляция с заданными ей параметрами. Циничная. Бессердечная. Злая… Не моя.

— Что, догадался? — Она встала, взяла мою кружку и повертела её в руках. — И что ты теперь сделаешь со мной? Убьёшь? Но ты же меня любишь, это все знают. Как ты можешь убить любовь всей своей жизни? Или…

Ира не договорила, метнув кружку в меня. Я отклонился в сторону, пропуская её мимо и ощущая, как фарфоровые осколки, отскочив от стены, врезаются мне в спину. Что-то кольнуло в области поясницы, но я уже бежал за Ирой, не обращая на это внимание. Потом, всё потом.

Она выскочила в коридор и бросилась к лестнице на второй этаж. Вот почему они все такие? Нормальный человек побежит на улицу, начнёт кричать, звать на помощь, а эти… Я буквально взлетел следом за ней, заметив, что хлопнула дверь родительской спальни, и услышав, как щёлкнул замок. Вот ведь змеюка!

Но эта Ира права. Что мне сейчас делать? Убить? Но разве я смогу? Я, который тараканов в детдоме отпускал? Я? Поднять руку на человека? Уподобиться ему? И только потому, что этот человек убил других… и меня. Да, меня, пусть и не по настоящему. Но… Если я убью её, разве останусь человеком? Разве смогу смотреть на себя в зеркало и не видеть в нём монстра? И как тогда быть? Что сделать, чтобы закрыть этот подуровень? Убийство в данном случае — это самый логичный вариант. Я должен найти настоящего убийцу.

Подожди! Я не должен найти убийцу, я должен доказать, что убийца — не Ирин отец. А ведь это просто! Не выдержав такого простого решения, я рассмеялся. До слёз. До колик в животе. Смеялся, глядя на запертую передо мной дверь и не мог остановиться. Всё оказалось так легко, а я, дурак, пытался решить задачу с другого конца.

Успокоившись, я достал из кармана мобильник, стёр запись разговора с Дмитрием, набрал номер Коркина, и как только он ответил, нажал на кнопку записи, включил динамик и постучал в дверь.

— Ира, — произнёс я, — ты мне просто скажи, зачем убила маму и брата, и я уйду, честное слово. Ты меня знаешь, я своё слово всегда держу.

Из динамика послышалось шуршание, но следователь молчал. Может, понял, чего я пытаюсь добиться, а может, просто решил дождаться того, что будет дальше. Пауза длилась почти минуту, и я уже подумал, что ничего не вышло, как Ира заговорила.

— А что, — произнесла она, судя по звукам, подойдя вплотную к двери со своей стороны, — ты не догадался? Ты же умный мальчик, Тоша. Я всегда была в этом уверена.

— Ну, мало ли, — я закусил губу, надеясь, что она действительно начала «сознаваться», — вдруг я не прав, и у тебя какая-то серьёзная душеспасительная мотивация.

— Деньги? — раздалось настолько резкое, что я чуть не выронил мобильник. — Почему все считают, что всегда во всём виноваты деньги? Ты же сам с ними работаешь, должен понимать. Сколько их у Димочки? А у родителей? И сколько у меня?

— Я думал, что тебе хватает. Ты же всегда говорила, что хочешь всего добиться сама. И даже работая у брата не согласилась на должность его зама.

— Вот! Я не согласилась, а он должен был пойти мне наперекор. Они всегда со мной соглашались! Всегда! Даже тогда, когда должны были отказать! — Ира стукнула по двери. — Я же даже маме предложила вариант с тем, что убью её. Представь, я ей предложила убить, и она согласилась. Согласилась! Не смогла мне отказать! И отцу предложила сказать, что это он убил. И он так сказал. Они оба согласились! Как?!

Я почувствовал, что у меня дрожат руки, а сердце заходится в ритме самых быстрых африканских барабанов. А она продолжала.

— А Димочка? Все братья всегда идут наперекор сёстрам. Не дают им встречаться с мальчиками без их согласия, не разрешают ходить без шапки зимой, не делятся вкусняшками. Он всегда делился. Всегда! И не лез в мою жизнь. Мне кажется, если бы я решила выйти замуж за слепоглухонемого инвалида на все конечности, он бы ни слова против не сказал! — Ира всхлипнула. — А ты…

— А что — я?

— Ты хоть раз мне отказал? Хоть раз сказал, что я делаю что-то не то? Я поехала на свидание, а ты отпустил! Ты! Ты во всём виноват! Если бы ты меня вчера не отпустил!..

— Я…

***

— Эй, ты там не заигрался? Тут такие дела творятся, а он играет.

Я почувствовал руку на своём плече и снял очки. Темнота перед глазами тут же отступила, и появилась третья комната и экран, на котором плавала надпись: «Цель уровня достигнута!», а рядом стояла Ира, что-то усердно жующая.

Так, но если я вернулся на уровень выше, то должна быть совсем другая ситуация. Перед тем, как провалиться в уровень с Ирой-убийцей, я заглянул в музейную комнату и увидел Лёню, открывающего глаза. Или нет? А до этого я разговаривал с Мишей, и как раз это был настоящий первый уровень. Или нет? Или я совсем запутался в происходящем и сейчас лежу в городском дурдоме под действием каких-нибудь препаратов, а игра и прочее тут совсем ни при чём?

— Тош? С тобой всё в порядке?

Я покачал головой. Нет, ничего не в порядке. Ничего.

— Ир, ты вчера вечером где была? — спросил я, аккуратно, чтобы не свалиться с кресла, спросил я. Голова странно кружилась, и тело никак не могло найти баланс, чтобы перестать раскачиваться из стороны в сторону. Движения эти были еле заметными, но ощущались очень чётко.

— Как где? — Она непонимающе уставилась на меня, и я заметил, что у неё в руке надкусанный блинчик с какой-то начинкой. Кажется, с творогом.

Не обращая внимание на состояние, я рванул прочь из третьей, ничего не замечая вокруг, я добежал до туалетной комнаты, которая на моё счастье оказалась свободной, и, не запираясь, наклонился над раковиной. Рвало меня долго — желчью и ещё чем-то, что я не смог определить, но не едой. Видимо, времени с обеда прошло достаточно, и она успела перевариться. Но тогда я просидел в игре минимум часа три. А там прошло двенадцать.