Как-то утром, когда на палубе уже было много отдыхающих, которые лениво лежали в шезлонгах и любовались на море, я решил заняться каратэ. Естественно, привлёк к себе внимание. Все взгляды сошлись на мне. Конечно, мне, молодому парню, это льстило. И я начал подпрыгивать, махать руками и ногами, чтобы произвести ещё больший эффект. Когда я, работая на публику, изображал высокий и точный удар ногой, мой башмак вдруг слетел с ноги и шлепнулся прямёхонько в Тихий океан. Какой стыд! Мало того, что опозорился перед своими зрителями, многие из которых хохотали от души, надо ещё как-то добраться до каюты. Представляете себе картину? Кореец в военной форме ковыляет по палубе в одном башмаке! Что делать? Я скинул второй башмак и, хорошенько размахнувшись, под аплодисменты и улюлюканье швырнул его за борт. Затем поспешно удалился с палубы и дня два старался тренироваться в безлюдных местах.
Спустя две недели утомительного путешествия корабль прибыл в Сиэтл. На пристани нас встретил связной офицер, отвёл в апартаменты для гостей. Он рассказал, что двоих из нас отправят учиться в академию пехотных войск, а троих распределят в артиллерийское училище. День после прибытия нам сделали свободным. Мы с полковником Чоем решили поужинать в ресторане. Но как только вышли на улицу, поняли, что осуществить наше намерение не так-то просто. Мы не знали, на какой улице находимся, не могли прочитать знаки и указатели – даже не понимали, есть ли поблизости ресторан.
Сначала просто шли куда глаза глядят. Такое ощущение, что находимся на другой планете… В итоге какой-то мужчина довёл нас до дверей ресторана. Заведение казалось первоклассным: посетители изысканно и дорого одеты, много семейных пар, мужчины в возрасте ужинают со своими дамами. Обстановка особенно непривычна, потому что многие ели в полном молчании, спокойно и неторопливо. Я же привык, что в Корее люди ходят в рестораны, чтобы в первую очередь пообщаться – довольно громко и шумно!
Меню, естественно, на английском, и это отдельное мучение! К примеру, если выбираешь яйца, то непременно должен уточнить, в каком виде их следует подать: варёными, жареными, в виде омлета… А если выбрал жареные, обязательно указать, с одной стороны обжаривать или с обеих. Даже если выбираешь просто варёные, то всё равно не легче – следует указать, сколько минут они должны вариться. Говорю же, мучение! С оплатой счёта тоже какой-то ребус… Есть рестораны, где плату оставляют прямо на столике, в других заведениях есть специальная стойка для оплаты счёта. И в отношении чаевых тоже варианты: зависят от статуса посетителя, от правил, которые устанавливает сам ресторан, в некоторых заведениях вообще не принято оставлять чаевые.
Расслабиться в тот вечер так и не удалось… Всё из-за этих сложностей! Мы старались с достоинством преодолевать «препятствия» в ресторане. Закончив с последним блюдом, решили не спрашивать у официанта, как расплатиться, а понаблюдать, как это делают другие. Я закурил сигарету и стал ждать, когда какая-нибудь пара решит покинуть ресторан. Долго же нам пришлось ждать… Позднее, уже пожив в Штатах, я узнал, что у американцев есть традиция – раз в неделю проводить время в ресторане. Это повод принарядиться, выйти в люди, сменить обстановку и неторопливо обсудить, что произошло за неделю. Ритуал на целый вечер…
Нам уже пора возвращаться в свои апартаменты, а пары всё сидели за столиками, жевали и пили, неспешно беседуя. Наконец одна семейная пара поднялась из-за стола. Они подошли к маленькой стойке, скрытой в глубине зала, расплатились и вышли. Мы скорее последовали их примеру. В ресторане мы вели себя чинно и степенно, но как только оказались на улице, на нас напал хохот. Столько нелепых ситуаций пришлось пережить за один вечер!
***
На следующий день мы уезжали из Сиэтла в Канзас на трансконтинентальном поезде. До этого мне приходилось перемещаться только в общих вагонах корейских поездов, которые, как известно, отличались отсутствием всякой гигиены. И теперь мы буквально онемели, оказавшись в вагоне международного класса… Шок! Ковровое покрытие начиналось прямо со ступенек. Так чисто и опрятно, что неловко ступать на такую красоту! В вагоне сидели человек десять. И самое непривычное – тишина… Мы заняли наши места, но меня не покидало чувство тревоги. Казалось, что-то не так… Я заметил в вагоне двух пассажирок, мать и дочь, и вспомнил: они путешествовали с нами на корабле! Они смотрели на меня, перешёптывались. Кажется, меня тоже узнали, даже подмигнули.
Поезд набирал скорость, а мы молча таращились в окно. К нам подошёл проводник, вежливо попросил следовать за ним. В этот момент казалось, что все смотрят так, будто мы обманом заняли места в первом классе, а на самом деле должны ехать эконом-классом… Проводник увёл нас в хвост состава, так же вежливо указал на наши новые места и удалился. Нам вполне понравились и новые места. Там были вращающиеся сиденья, которые позволяли смотреть в окно в любом направлении – такого я и представить не мог! К тому же в последнем вагоне окна были больше и шире, и мы, как зачарованные, разглядывали пейзажи за окном. Когда стемнело, к нам вновь подошёл проводник и попросил пересесть на другие места. Мы разволновались – вдруг с нашими билетами что-то не так? И тогда нам рассказали, что нас специально посадили в этот вагон с отличным обзором, пока персонал поезда готовил купе к ночному отдыху пассажиров. Мы были поражены!
Между тем купе оказалось высочайшего класса – пульмановский вагон. Сегодня, во времена высоких технологий, к такому уже привыкли, но в 1949 году кнопочное оборудование в повседневной жизни использовалось только в США. Конечно, мы и понятия не имели, что купе в пульмане нашпиговано разными кнопками, изобретёнными для повышения комфорта путешественников…
Едва расположились на ночь, опять пришёл проводник, поинтересовался, не желаем ли чего-нибудь. Мы переглянулись, удивились. Тогда он объяснил, что в купе имеется специальная кнопка для вызова персонала – возможно, кто-то из нас случайно её нажал. Мы извинились и вздохнули с облегчением, когда проводник ушёл. Представляю, какой деревенщиной он нас считал! Когда мы начали готовиться ко сну, откуда-то грянула громкая музыка. Мы снова переглянулись, но уже не удивились. Наверное, опять что-то случайно нажали… Полковник Чой восторженно повторял:
– Вот если бы в чудо-купе нашлись ещё туалет и умывальник, тогда всё было бы просто идеально!
Он вскочил, принялся ходить по купе, разглядывая каждую деталь невероятного помещения. Наконец плюхнулся на небольшой стульчик возле двери, а когда встал, сидение стула открылось, стульчик превратился в туалет, а затем появилась и раковина. Как будто нас услышал какой-то джинн и теперь спешил исполнять все желания.
Утром в вагоне я встретил человека, который тоже путешествовал с нами на корабле. Мы приветствовали друг друга, он пригласил меня к себе поболтать. Это было прекрасное купе. На полке я заметил постельное бельё, но, когда зашёл к нему в следующий раз, уже не увидел ни полки, ни постели – только жёсткие кресла. Каким удивительным образом всё менялось? Не понимаю…
Однажды утром мы с полковником отправились в вагон-ресторан. А когда вернулись, то не узнали наше купе. Номер наш, вещи на багажной полке наши, но обстановка изменилась до неузнаваемости. Какая изумительная страна! Нам, конечно, многому предстояло научиться.
***
Наконец, прибыли в Военную школу штата Канзас. Здесь предстояло пройти пятимесячный курс по изучению стратегии военного дела. Цель курса – повышение квалификации младших лейтенантов, которые уже закончили военную академию в Вест-Пойнте. В школе вели уроки военного дела, занятия по индивидуальной подготовке офицеров, преподавали тактику боя, командование ротой, артиллерийское дело, снабжение… Нас с полковником Чоем поселили в одну комнату, но мы попросили расселить нас, чтобы иметь возможность практиковать английский, общаясь с другими студентами школы. Мы хотели целиком сконцентрироваться на учёбе. Начальство пошло навстречу, и вскоре у меня появился новый сосед – младший офицер из военной семьи, хорошо знавший военное дело.
