– И еще. – продолжила она. – Будь там осторожен. Те сверхи, с которыми ты будешь проходить обучение, они не из самых благополучных слоев общества.

Ну, я где-то так и предполагал. Хорошие мальчики и девочки не станут пить мутную жижу неизвестного происхождения. Они ездят на комсомольские стройки, служат обществу в качестве дружинников, старательно учатся и все такое прочее. Им незачем рисковать своей жизнью на ставке один к трем, чтобы получить призрачный шанс обрести «экстраординарную мутацию».

Да и зачем они, эти сверхсилы? Ну, серьезно! Одни же проблемы и куча головной боли. В развитом социализме моего нового дома гораздо проще прожить без них. Я бы, будь у меня выбор, отказался.

Так что я понимал, о чем говорила Хелена. Контингент на секретной базе будет впечатляющий. Отбраковка – так называл подобных людей мой первый инструктор по боевой подготовке. Но не обычная, а со сверхспособностями. Так что ухо нужно держать востро.

– Спасибо за предупреждение. – кивнул я, накрывая ее ладонь своей. – Скажи, а какие у тебя планы на сегодняшний день?

Будущее – оно где-то там. Близко, но не так сильно, чтобы я в один из своих последних дней на гражданке тратил на него слишком много времени. Предупрежден – отлично. Но забивать этим голову сейчас, когда напротив тебя сидит молодая красавица, глаза которой игриво прищурены? Ну уж нет!

– Я свободна до завтрашнего вечера. – ответила она, переплетая свои пальцы с моими. – Есть предложения?

– И много. А потом, если захочешь, можно заскочить домой, познакомится с моей мамой.

– Потом?

– После… реализации предложений.

– Вот даже как? – она вскинула брови, после чего вдруг построжела лицом и серьезным голосом произнесла. – Это очень ответственный шаг, Виктор. Вести девушку знакомится с родителями после столь непродолжительного знакомства. Ты же не собрался меня замуж звать? Я слышала, вы, русские, очень скорые в таких делах. Не успеешь оглянуться, а ты уже беременна третьим…

Впрочем, долго удерживать эту суровую мину на своем личике она не смогла. Рассмеялась прежде, чем закончила говорить. Я тоже улыбнулся, поддерживая шутку.

– Ну что ты, милая! Мы не такие уж страшные, как вы там в европах своих считаете. Да и я не готов отрывать тебя от карьеры контрразведчика. Все просто и банально. Времени осталось мало, а я бы хотел уделить его двум дорогим мне женщинам. На ужин мама просила быть дома. Семейный ужин и все такое – я все-таки на полгода уезжаю, и неизвестно буду ли иметь возможность хотя бы написать ей. Так что она заранее начинает скучать.

– Какой хороший и почтительный сын! – девушка приложила руку к груди и соорудила на лице умиленное выражение. – Это очень… вдохновляет, знаешь ли! А она не будет против, если на ваш маленький семейный ужин заявится иностранная шпионка?

– Ну, если ты ей об этом не скажешь, я тоже буду молчать.

– Хорошо. Думаю, ничего страшного в знакомстве с матерью своего русского друга не случится. Но сперва… Что ты там говорил о предложениях?

– Да, предложения!

Двое суток пролетели, как один миг. Большую часть времени, я провел с Хеленой. Лишь пару раз мы проведали Зою Витальевну. Первый раз – на том самом запланированном ужине. Сказать, что мама удивилась гостье – ничего не сказать. То есть она понимала, что ее сын не долго будет холостяковать, но немка?

Однако, в первые же минуты, Хелена очаровала мою мать. Теперь-то ей не было смысла притворяться, по-русски она разговаривала с совсем незаметным акцентом. Так что уже через полчаса я был забыт, а женщины проболтали друг с другом до полуночи. Мне разрешалось лишь иногда вставлять междометные фразы, а один раз и вовсе быть изгнанным на улицу – девочкам приспичило поговорить на темы, которые меня не касались.

Не знай я, кто такая Хелена, может и напрягся бы – так будущая супруга может говорить со свекровью. Однако, с этой стороны мне точно не было чего опасаться. Каким бы не было мое высокое самомнение, я прекрасно понимал, что выбор между мужчиной и службой она сделает однозначный.

А на втором визите настояла сама немка. Сказала, что моя мама ей очень понравилась, и она хотела бы с ней попрощаться перед отлетом. Мне потом их пришлось друг от друга буквально отрывать, а то бы храбрая и хитроумная шпионка опоздала бы на свой самолет.

Все остальное, что происходило в эти два дня, можно было емко уложить в одно слово. Только вот смыслов оно бы содержало бы такое великое множество, что не хватило бы и сотни исписанных листов.

Проводив подругу и немного взгрустнув по этому поводу, я тряхнул головой – жизнь продолжается! – и отправился домой. Где провел последний день свободной гражданской жизни в компании с Зоей Витальевны. Кто-то мог бы сказать, что молодому мужчине стоило бы чем-то другим заняться в такой момент. Нагуляться, например, с запасом. Но такого умника, к счастью, рядом не оказалось. И глупых жертв не случилось.

А на утро я отправился все в тоже здание городской управы КГБ, откуда меня автобусом отвезли на военный аэродром. Там усадили на военный же борт, который вез какой-то тяжелый, упакованный в герметичные контейнеры груз, и отправили в Сибирь. Шесть часов полета – два в воздухе, два в безымянном аэропорту, где контейнеры забрали, и еще два в воздухе – после чего я, наконец, вышел в той части нашей страны, с которой прочно ассоциируется все русское у иностранцев. Сибирь или, как они говорят, Сайберия.

Военная база. Сколько я их повидал в своей прошлой жизни. В пустынях, в джунглях, в горах или вот, как сейчас – в тайге. Все они, если разобраться, одинаковые. Военные – люди прагматичные и разного рода красотам и стилю, всегда предпочтут функциональность. Мне кажется, что если я когда-нибудь попаду на форпост пришельцев, то и там смогу без труда ориентироваться. Настолько схожим образом мыслят разумные в форме.

Так что, выйдя из самолета, я без удивление оглядел ровный прямоугольник из десятков приземистых построек, окруженных бетонным забором с колючей проволокой поверху, и безошибочно обнаружил штаб, куда мне надлежало явиться. Но и шагу в его направлении не сделал – меня уже встречали.

Молодой лейтенант стоявший у трапа производил впечатление вчерашнего выпускника из военного училища. Причем, такого, который до этого, еще и в суворовском проучился. Полевая форма сидит, как влитая, ботинки с высоким берцем начищены так, что зайчиков пускают, а черный берет заломлен лихо, но одновременно с тем, не нарушая требований устава.

Лицо у парня было приятное. Открытое такое, простое. Такое можно печатать на плакатах в военкоматы. Единственно, молодой слишком. Лет бы десять ему накинуть, и было бы оно идеально мужественным и одухотворенным. А пока – восторженно-щенячье.

«Особо тут только не умничай! – напомнил я себе. – В твои двадцать небольшим ты выглядишь точно так же!»

– Виктор Глебов? – спросил он меня.

Я подавил желание оглядеться – вроде один летел, зачем уточнять. Но не стал этого делать. Вояки, особенно такие вот молодые – страшно обидчивые существа. И шуток не понимают. Сам таким был.

Поэтому я кивнул и улыбнулся.

– Все верно, я Глебов.

– Приветствую. Лейтенант Слепцов. Следуйте за мной, товарищ Глебов. – лейтенант тут же сделался собранным и деловитым. – Командир части вас ждет.

А ведь только что меня глазами ел – еще один сверх прибыл. Ну, и ладно.

Штаб оказался ровно тем зданием, которое я приметил на выходе из самолета. Два этажа, на первом кабинеты военных бюрократов, без которых не взлетит ни одно доброе дело, на втором рабочие места командира, его замов, ленинский уголок и все. Флага части, например, я не увидел, хотя он, обычно, именно тут, на выходе с лестницы, и должен находится. За исключением особо секретных подразделений и в случае, если они являются подразделением более крупного формирования. Вроде, разведрота такого-то полка.

– Сюда, товарищ Глебов. – лейтенант открыл передо мной дверь в приемную, сам же остался в коридоре. – Направо.