Странно было слышать настолько горькие слова от совсем молодой женщины. Она ещё не успела увять, и красота её сохранялась, но глаза… Полные боли и одиночества. Евфимий вдруг решительно заявил:
– Нет, дочь моя, благословения моего на такое ты не получишь. Не нравится тебе во дворце – изволь, душа моя, живи в монастыре, но без пострига. Глядишь, и супруг твой образумится рано или поздно – жениться на Зое он не сможет.
Конечно же, Льву стало известно об этом разговоре. Возможно, сама царица и сказала, пытаясь усовестить неверного супруга, что, мол, и отец Евфимий не позволяет принять постриг, дабы император не женился на Зое. Базилевс стерпел и ничего не сказал духовнику. Феофано поселилась во Влахернском монастыре, не принимая монашества. Лев воспринял её отъезд с плохо сдерживаемой радостью и с головой погрузился в омут Любви. Стилианос, увидев для себя такую необыкновенную возможность, тут же принялся за дело, науськивая Зою. И та, конечно, исподволь начала давить базилевсу на больную мозоль, говоря об отсутствии наследника. Делалось это нежно, как умеют женщины, но Лев держался, памятуя о живущей во Влахернах Феофано. В это время скончался Феодор Гузуанитом, муж Зои. Таким образом, возлюбленная императора вдруг оказалась свободна. И вскоре, будто гром среди ясного неба, пришла ужасная весть – преставилась несчастная императрица Феофано, не дожив и до тридцати лет. Всего три года прошло, как поселилась она в монастыре, и вот уж похоронили её в царской усыпальнице в церкви Святых Апостолов. Жизнь свою прожила она так добродетельно, что после смерти у её гробницы стали исцеляться люди, и происходили чудеса. Базилевс возвел рядом храм в память о ней и позволил канонизировать бывшую супругу.
Евфимий открыл глаза. Сквозь крохотное окошко пробивался солнечный свет и узкой полоской ложился на пол кельи. Где-то за спиной кто-то пошевелился, и сразу послышался голос инока:
– Святой отец, как хорошо, что вы поспали. Теперь будет вам полегче.
Старик попробовал приподняться. Движения по-прежнему отдавались болью во всем теле. Он слабо улыбнулся:
– Что-то непохоже.
Инок смочил ему губы виноградным соком. От сладкой влаги Евфимий почувствовал себя лучше и заснул. Пробудившись, старик долго лежал, не двигаясь. Он вспоминал, какая мысль вызвала вчера в нем тревогу. Она промелькнула и исчезла, оставив неприятное ощущение. Что же такое вдруг тревожно кольнуло его? И вдруг он вспомнил. Ну, конечно, это же Зоя Заутцана!
Стилианос после смерти Феофано удвоил усилия, так ему хотелось, чтобы дочка стала августой. А поговаривали, что не только муж ее Феодор, но и покойная императрица не без помощи Зои ушли на тот свет. И ведь как знать? Больше, конечно, похоже, что к этому приложил руку Стилианос. Этот ни перед чем не остановился бы, но то все были лишь слухи. Лев о таком и слышать не хотел. Евфимий, будто бы тот разговор происходил сейчас, услышал:
– Святой отец, император пожаловал!
Инок склонился в поклоне, а в келью вошёл Лев. Ему нравилось вот так неожиданно приезжать сюда, в Агафов монастырь. Одет скромно, и только пурпурные сафьяновые туфли выдают его. Евфимий приветствовал базилевса:
– Сын мой, я так рад видеть тебя! Все ли хорошо?
Лев не любил в разговоре с ним наводить тень на плетень. Было заметно, что им овладела какая-то мысль. Так и вышло. Присев, он произнес:
– Отец мой, видишь, как вышло? Супруга моя Феофано преставилась. Живу я один, а то негоже базилевсу без наследника оставаться.
Евфимий ждал продолжения. Лев пожал плечами:
– Думаю, мне нужно найти себе новую жену.
Духовник развел руки в стороны:
– Желание такое понятно, и я поддерживаю тебя в подобном решении. Ты уже подыскал невесту?
Лев улыбнулся:
– Да, святой отец, нашёл я такую. И думаю, что будет мой брак очень счастливым.
– Кто же такая она, эта девица?
Лев улыбнулся:
– Зоя Заутцана, дочь Стилианоса. Я её люблю, и она меня тоже.
Как же сразу ему не пришёл в голову такой ответ? И все же он застал Евфимия врасплох. Старик воскликнул:
– Мало власти Стилианосу? Так он ещё и с базилевсом породниться захотел? Разве ты не слышал, что про Зою говорят?
Лев нахмурил брови:
– Ты о чем?
– Да о том, что Феодор Гузанитом мог бы ещё долго жить.
Базилевс раздраженно махнул рукой:
– Мне ли не знать, как можно оговорить любого, будь он даже сыном императора. Я три года не выходил из дворца из-за лжи поганого Сантавариноса.
– И Феофано не выходила вместе с тобой. А Зоя поступила бы так?
Лев помрачнел:
– Твоя драгоценная Феофано не смогла мне дать наследника, а Зоя даст. Ты помешал мне тогда, и я ничего не сказал. Думаешь, мне не известно, что это ты не позволил Феофано постричься в монахини? Теперь-то что?
Евфимий вдруг ясно представил себе радостно потирающего руки Стилианоса и, поднявшись на ноги, твёрдо сказал:
– Я этот брак не благословляю, сын мой!
Лев изумленно воскликнул:
– Почему?
Старик ответил:
– Потому что это беззаконное и нечестивое деяние. Неужто ты приведешь на ложе твоей святой супруги эту блудницу Зою? Вы оба при живых супругах изменяли им, вот потому и нечестиво это.
Лев рассвирепел:
– Что!? Вот как ты заговорил? Хорошо же!
Он вышел стремительно, не попрощавшись. Уже через три дня явились стражники и прочитали Евфимию указ императора. Лев велел ему немедленно выехать в монастырь Святого Диомида. Вот тогда они в первый раз рассорились надолго. А Лев женился на Зое и даровал магистру и логофету дрома Стилианосу ещё один титул, сделав его базилепатором. Базилеопатор Стилианос – отец императора! Он, верно, светился от важности, когда объявляли его новый титул. Второй брак Льва – была ли то улыбка Любви или всего лишь похоть? Судя по тому, что патриарх Антоний, узнав о бракосочетании, изверг из сана священника, обвенчавшего Льва и Зою, все же это было беззаконием. Первый магистр Стилианос Заутца умер уже через два года, а вслед за ним ушла от какой-то жуткой болезни и его дочь, августа Зоя. Она так и не подарила Льву наследника. Около двух лет Евфимий провел в монастыре Святого Диомида прежде, чем Лев приехал мириться с ним. Они долго говорили, и базилевс уверял, что советы старца очень ценны, и как все это время ему некому было излить душу. И только ему, Евфимию, нужно находиться одесную августа. Так он снова вернулся во дворец.
Старик вздохнул и горько усмехнулся. Ну разве не счастливчиком был базилевс? Любовь явно не оставалась к нему равнодушна и улыбнулась в третий раз. Незадолго до примирения с Евфимием Лев женился на Евдокии Ваяне, которую привезли из фема Опсикий. Радость нового брака омрачали лишь Заутцы. Лев не имел сил бороться с могущественным семейством, которое не желало терять своего влияния, хоть и ослабевшего после смерти Стилианоса и Зои. Однако вышло так, что вскоре случай помог императору расправиться со своими врагами. У Стилианоса в услужении находился евнух Самона. Говорили, будто происходил он из знатной армянской семьи из Мелитены, что в Малой Армении. Возможно, так и было, ибо отец его даже одно время находился послом при дворе Льва. Мальчиком Самона попал в плен к ромеям, и его оскопили, после чего он и поступил на службу к Заутце. Когда базилеопатор Стилианос и августа Зоя отошли в мир иной, он узнал, что остальные Заутцы устроили заговор против Льва. Евнух раскрыл базилевсу сие преступление. В наказание Лев выслал все семейство, лишив их богатств и титулов. В благодарность за такой подарок – одним махом избавиться от всех врагов разом – Лев даровал Самоне треть их состояния и назначил кубикуларием. Расправившись с заговором, август вздохнул свободнее. Однако судьба явно испытывала исполненного счастьем Льва на прочность. Вот когда улыбка Любви вдруг превратилась в издевательскую усмешку – на Пасху Евдокия родила мальчика, которого нарекли Василием. Женщина не вынесла тяжёлых родов и скончалась, а вслед за ней умер и новорождённый. Евфимий, понимая, как Льву тяжело переносить такие страдания. всячески поддерживал августа, потрясенного кончиной супруги и младенца.
