– Хороший байк, бро, за сколько продашь? – спросил лысый. Расту стало интересно, как они так быстро перетащили «гарпию».

– Байк не продается, – ответил он. Оружие было у троих: светлого, его ствол опущен, парня в кожаной куртке – он держал бластер в кармане, готовясь прострелить собственную куртку – и у парня возле «гарпии», самого здорового. Одной рукой он держал пушку, ничем не скрывая её, навелся еще до того, как Хранитель вышел из-за угла, а другой потрагивал руль югеро.

– Хоп-хоп, бро! Так не пойдет, – сказал лысый. Видимо, он был тут самым главным, хоть и не самым здоровым. В его глазах читался смех вперемешку с… безумием? Нет, безумия у лысого не было. Это и смутило Полубога. Будь этот человек безумным, это многое объясняло бы. Но он словно не сознавал, что происходит. Веселье в глазах было искренним, словно он пришел на встречу с друзьями, а параллельно в этот момент кто-то здорово пошутил.

Всего лишь шутка… Для него – это шутка.

Раст заметил шорканье. Двое парней сзади приблизились.

– Вам лучше уйти отсюда, – сказал Хранитель, не оборачиваясь.

Сначала усмехнулся светлый, потом здоровяк и парень в желтой футболке. Затем и все остальные, услышав смех лысого.

– Хоп-хоп, бро!

Блондин поднял свой ствол, здоровяк сжал рукоять со всей силы, и в этот же миг Раст решил действовать. С разворота. В мгновение он выхватил посох и сделал поворот на сто восемьдесят градусов, вспоров брюхо одному из подобравшихся сзади. Другому повезло – еще шаг, и острый конец посоха в виде креста перерезал бы ему горло, – он отстранился назад, из его руки выпал нож. Самый здоровый открыл огонь – он явно не умел обращаться с этой махиной, – первые выстрелы полетели в стену и задели парня, который, выронив нож, стоял за Растом. Выстрел разорвал ему бедро, и он завопил, упав на спину. Блондин сделал выстрел, достаточно точный – в грудь Хранителя, но Раст прикрылся запястьем в доспехе. Посохом он пронзил живот парня с шипастой железной битой. Тот упал спиной вверх, все камни под ним залило кровью. Затем посох успешно впитал в себя два заряда здоровяка. Парень в кожаной куртке сделал выстрел, разорвав куртку чересчур сильно, чем он планировал, судя по его лицу. Конечно, он промахнулся – выстрел улетел чуть левее. Раст бросил посох в здоровяка и прикончил его, попав в шею. Схватив другого за порванную куртку, чтобы прикрыться им от выстрелов блондина. Отбросив тело, схватил руку блондина и сломал ему запястье, а затем вырубил одним ударом, возможно, навсегда. Вытащив посох из горла здоровяка, он выбил им нож из руки последнего, который выжидал момента. Тот попятился в ужасе спиной вперед и, споткнувшись, упал на задницу. Раст медленно шел к нему, пока парень не уперся спиной об стену.

– Я не хотел, не надо, это все Бэнт, это он придумал! Он псих, настоящий псих, он спятил, прошу, не надо!

Раст присел, вытер посох о куртку мертвого парня, затем убрал его за спину. В проходе всё еще стонал парень с разорванным бедром. Посмотрел на испуганного бандита, который прижался спиной к стене.

– Ему пришла эта идея?

– Да! Это…

Он осёкся. Раст оставил его. Оседлал гарпию. Его левая рука была в крови. На шлем тоже попало. И немного на грудь. Он завел двигатель, атмоколеса завращались быстрее.

– У него было видение… – прохрипел парень.

Что бы это ни значило, Раст унесся прочь.

8

Ты несешь за собой смерть.

Тебя ждут в нижней Аделии.

Об этом писал мастер Горхер? Эти парни были кем-то подосланы? Может, тем, кто заставил следить за ним его старого дворецкого? Раст не мог знать. В этом городе много опасностей, как он сказал мальчику, это правда, но…

Смерть.

Он принес смерть. Это так. И его задержали в этом месте, хоть и ненадолго. Тем не менее это могли быть обычные бандиты… насильники и убийцы. Знали бы они, кто он такой, не стали бы этого делать, верно? Нет не стали бы… А что, если они были не в себе?

У него было видение…

Он псих, он спятил…

Раст проносился по серым дорогам, не переставая думать о записке мастера, о старой женщине из переулка, о бывшем дворецком, о тех парнях, один из которых сейчас, возможно, продолжал истекать кровью. Он стремился на запад – к солнцу, к жаркому солнцу, но пока его лицо чувствовало легкую прохладу. Он был уже близок, так близок, чтобы покинуть Аделию. Вдруг у него появилось неодолимое желание повысить скорость. До предела. Сжать в окровавленной перчатке руку, которая лежала возле кнопки газа.

С огромным усилием он подавил это желание. Полотно палатки, которую он купил, тоже испачкалось в крови.

9

У Нижней Аделии тоже были свои еще более «нижние» районы. Девочка лет пяти, в одних лишь трусах, если не считать одного запятнанного розового носка, стояла на асфальтном бордюре возле подъездной лестницы и смотрела на «гарпию», придерживая одной рукой потрепанную куклу, такую же грязную, как и она. Трое мальчишек в каких-то лохмотьях перекидывали сдутый мяч друг другу. Один из них психанул и со всей силы бросил мяч в лицо другому, испачкав тому нос и щёки. Позади них валялась тощая собака, то ли спящая, то ли дохлая. Где-то неподалеку раскачивалась группа парней, одетых в одинаковые олимпийки, шевеля и распугивая местных кошек и сбивая мусорные баки, которые еще стояли. Один из них нисколько не скрывал свой бластер, старался держать его вызывающе, постоянно поднимая руку груди, и даже сделал выстрел. Но в кота не попал. Гвардии здесь не было. Раст потерял их из виду после переулка, хотя и там их уже было значительно меньше. Женщина лет сорока в ночнушке, даже без обуви, со сбитыми волосами выскочила из подъезда и начала махать деревянным крестом, призывая Бога вернуться к ней и снова поговорить о каких-то шпильках. Её руки были то ли в каше, то ли в чем-то ещё. Мужчина с большим волосатым животом откликнулся на её крики, выйдя на балкон четвертого этажа в одних боксерах, которые ему были явно малы, и проревел ей всего два гневных слова: «Сдохни, тварь!».

Ничего не изменилось. Нижняя Аделия не выпадала из ряда.

Вскоре он миновал и это место.

10

Он уже добрался до границы, огромных ворот со шлагбаумами и камерами видеонаблюдения. Выход. Путь иной. Изгнание…

Воздух здесь был другим, определенно другим. То ли густым, то ли наоборот… чистым? Небо по-прежнему застилало мрачное покрывало. Возможно, сегодня в Нижней Аделии пойдет дождь. Расту не хотелось этого знать, как и любой другой информации о Нижней Аделии. День растянулся, день и утро действительно растянулись. Солнце поднялось и старалось изо всех сил просветить пелена газов и дыма, но у него ничего не выходило.

Последний час, что он ехал к воротам, ему хотелось покинуть это место куда сильнее, чем прежде. Он буквально возненавидел город за столь короткий промежуток времени. Не то чтобы он раньше любил Нижнюю Аделию… Не то чтобы город отличался от остальных… Ему было стыдно. Он чувствовал стыд за то, что это место носит такое великое и древнее название, как Аделия. Этот город не достоин так называться… этот город должен быть стерт и забыт. Забыт навеки.

Эта мысль отдавала ему импульсом головной боли. Нельзя так думать. Нельзя. В действительности он не желал, чтобы этот город был стёрт или забыт, но почему… Что-то происходит? Что-то действительно происходит?

Он чувствует меня. Он знает, что я ухожу.

Неужели темный маг, что преследует его, действительно знает о нём всё? Нет, всё знать он не может. Раст догадался, что это темный маг, еще когда взглянул на безумное лицо старого дворецкого…

Я думаю, это махат.

Но махат на такое не способен. Единственная магия, которой обладают махаты, это яд и бесшумность. На сознание они так не влияют и никаких кошмаров наслать не могут. У махатов только одна функция – скрытый убийца.