Проглотив рвущийся наружу стон, я сжал кулак и двигая им сильнее и быстрее, кончая быстрыми, горячими импульсами, которые оставили липкое месиво на моём животе.

Господи.

Когда сердцебиение успокоилось, а дыхание пришло в норму, я направился в ванную, чтобы привести себя в порядок. Через две минуты я снова лежал в постели, заложив руки за голову и глядя в потолок.

Спала ли она? Думала ли она обо мне? Я задавался вопросом, правильное ли принял решение не нанимать ее, или я слишком быстро отказался от этой идеи. Было бы так плохо, если бы она была рядом этим летом?

Голос Ксандера все еще звучал в моей голове.

Ты чертов идиот.

На следующее утро первое, что я сделал, это достал телефон и погуглил её. Похоже, у нее не было аккаунтов в социальных сетях, что меня удивило, пока я не вспомнил, что Мейбл говорила мне, бывший Вероники заставил ее удалить их. Я увидел несколько статей, связанных с ее карьерой, — у нее брали интервью в различных блогах и новостных изданиях, — но больше всего меня привлекло свадебное объявление из чикагской газеты.

Я нажал на него и затаил дыхание, когда на экране появилась фотография. Она выглядела прекрасно, сидя на стуле перед своим женихом, который стоял, положив руку ей на плечо, как будто удерживая ее. Но она также выглядела какой-то несчастной. Ни улыбки, ни огонька в ее в глазах, никаких признаков любви или химии между ними. Она была похожа на птицу в клетке.

Отложив телефон в сторону, я накинул на себя какую-то одежду и спустился вниз, раздумывая, что делать.

Я плохо спал, поэтому был немного не в себе, когда потягивал первую чашку кофе, глядя из кухонного окна на задний двор. На секунду я подумал, что мои глаза меня обманывают — на лужайке лежала Вероника?

Прищурившись, я глотнул еще кофеина: она уперлась руками в землю и оторвала верхнюю часть тела от травы и подняла лицо к ярко-голубому небу.

Черт, она занималась йогой.

На ней был черный спортивный бюстгальтер и маленькие черные шорты, которые подчеркивали ее ноги. Ее светлые волосы были собраны в пучок на макушке, а ноги босыми. Я немного ближе придвинулся к окну.

Она на мгновение застыла в этой позе, а затем перешла в другую, перейдя из позы планки в позу перевернутой буквы V, ноги идеально прямые, пятки стоят на земле, руки вытянуты, голова спрятана между бицепсами. Я был загипнотизирован идеальными линиями ее тела — особенно позвоночником, который образовывал нежный вогнутый изгиб от копчика до задней части шеи.

Я был еще более впечатлен, когда она медленно, драматично подняла одну ногу к небу. На мгновение она замерла в таком положении, пальцы ног заострены, ноги разведены в идеальную прямую линию — произведение искусства. Затем она опустила ногу на землю и повторила процесс с другой ногой. Я был так увлечен, что даже не услышал, как Аделаида спустилась по лестнице.

— Папа?

Я повернулся так быстро, что мой кофе выплеснулся за край чашки и упал на пол.

Аделаида стояла там в своей пижаме и странно смотрела на меня. — Что ты делаешь?

— Доброе утро, июньский жучок. Ничего. — я схватил бумажное полотенце и вытер пролитую жидкость. Мое сердце билось неровно, как будто меня застукали, когда я опускал руку в банку с печеньем.

— Ты что-то высматривала в окне. — она подошла к задней двери и выглянула через стекло. — Это Вероника!

— Адди, не надо…

Но было уже поздно, она уже распахнула заднюю дверь и выбежала на улицу. — Привет! Что ты делаешь?

Вероника вышла из своей позы и вскочила на ноги. Мне стало интересно, каково это — иметь кости и мышцы, которые так легко двигаются по утрам. Я всегда чувствовал себя скованным, как доска, в течение нескольких часов. Хотя, должен признать, что моя шея и плечо выглядели не такими напряженными, как вчера. Возможно, массаж подействовал в отместку. Стоя у двери с москитной сеткой, я посмотрел на кострище, где мы целовались прошлой ночью. Горячая искра пробежала по моему позвоночнику.

— Я занимаюсь йогой, — с улыбкой сказала Вероника. — Хочешь присоединиться ко мне?

— Я не знаю, как заниматься йогой. — Аделаида сложила руки за спиной. — Ты можешь меня научить?

— Конечно! Давай же. Начнем с самого простого. — Вероника выпрямилась во весь рост. — Это называется "Поза горы". Встань вот так, чтобы большие пальцы твоих ног соприкасались, но не пятки.

Аделаида полностью развернула ноги внутрь, так что она была на цыпочках. — Вот так?

— Не так много места между ногами. — Вероника наклонилась и поправила ступни Аделаиды. — Вот так. Теперь встань прямо, почувствуй землю всеми пальцами ног, подушечками пальцев и пятками. Вытяни ноги и подтяни пупок к позвоночнику. — она положила ладонь на живот и копчик Аделаиды. — Хорошо, очень хорошо.

Аделаида засияла. — Что мне делать с моими руками?

— Вот так. — Вероника встала напротив Аделаиды, как будто та была зеркалом. — Поверни ко мне свои ладони и растопырь пальцы. Хорошо! Теперь удлини шею. Отведи плечи назад — нам нужна красивая широкая грудная клетка для глубоких вдохов. Представь, что на тебе есть длинные висячие серьги и ты хочешь ими похвастаться.

Шея Аделаиды внезапно стала казаться длиннее.

— Отлично! У тебя так хорошо получается. Теперь представь одну прямую линию от макушки головы да позвоночника.

— Я представляю себе скелет, — сказала Аделаида.

Вероника рассмеялась. — Это хороший способ сделать это. Однажды у меня была учительница танцев, у которой в студии был пластиковый скелет, чтобы она могла показать нам, как должны выглядеть наши кости.

— Я все правильно делаю? — спросила Аделаида.

— Да. Разве не приятно стоять так прямо и высоко?

Действительно, приятно — понял я, что неосознанно следовал нескольким последним инструкциям о том, как расправить плечи, расширить грудную клетку и удлинить шею. Даже мои ладони были обращены к двери.

— Что ты делаешь, папа?

Снова застигнутый врасплох, я обернулся и увидел, что Оуэн стоит там в пижаме, волосы спутаны на одной стороне, выражение лица любопытное.

— Ничего. Просто смотрю, как твоя сестра осваивает некоторые позы йоги. — я подошел к холодильнику и достал миндальное молоко, налив немного в свою вторую чашку кофе. — Ты голоден? Я могу приготовить тебе…

Но Оуэн уже мчался через заднюю дверь.

— Доброе утро, Оуэн, — услышал я ее бодрый голос.

— А можно мне тоже заняться йогой? — спросил он.

— Конечно. Мы как раз собираемся делать "кошку-корову". Сначала ты ложишься на пол вот так.

Наблюдая из окна кухонного окна, я мысленно застонал, когда Вероника опустилась на четвереньки. В этих шортах ее задница выглядела просто потрясающе.

— Хорошо, итак, для кошки ты должен сделать радугу спиной. Вот так. Представь, что твой пупок тянется к небу — к самой вершине радуги. — ее великолепный позвоночник стал выпуклым, и я практически почувствовал, как моя рука скользит по каждому ее позвонку, пока я выстраивал бы свои бедра позади ее.

— Вот так? — дети подражали ее позе, и я чувствовал себя полным извращенцем из-за того, что фантазировал о сексе с ней, пока она давала моим детям урок йоги.

— Ты ужасный человек, — пробормотал я себе под нос. Но я продолжал смотреть.

— Да, но не забывай о голове, — терпеливо сказала Вероника. — Пусть это будет горшок с золотом в конце радуги. Опустите его вниз.

Они последовали ее указаниям, и она кивнула. — Отлично. Теперь корова.

На этот раз я поймал себя на том, что стону вслух. Но я ничего не мог с собой поделать — теперь она выгибала спину, что привлекало внимание к ее румяной роскошной попке и пышным бедрам. Я думал о поцелуе с ней прошлой ночью в темноте, о моих руках в ее волосах, о том, как ее пальцы вцепились в мою рубашку, как вцепились бы в простыни, если бы я…

Не думай об этом.

Она подняла голову. — Теперь представьте, что ваш пупок опускается обратно к земле. Ваша спина приобретает форму чаши. Хорошие коровы, ребята!