Практические результаты исследования реки Верди оказались несколько неожиданными. Предпринимая путешествие, Фосетт предполагал, что новая пограничная линия будет менее выгодна для Боливии, чем для Бразилии. При этом он исходил из тех показаний карт пограничной зоны, которые имелись в его распоряжении. Но так как они оказались ошибочными, то и результаты демаркации оказались противоположными ожидаемым. Поэтому было решено, что для проверки работы, проведенной Фосеттом, пограничные комиссии Боливии и Бразилии в 1909 году пройдут под его руководством по его маршруту. После того как проверка была проведена, были установлены новые пограничные знаки, — они и теперь молчаливо напоминают о работе Фосетта в этих районах Южной Америки.
Значительный интерес представляют и сделанные Фосеттом во время этой экспедиции описания городов и сельских местностей Аргентины и Парагвая, Бразилии и Боливии. Жаль только, что эти живые и хорошо запоминающиеся зарисовки увидели свет лишь спустя несколько десятилетий после того, как они были сделаны.
Демаркация восточной границы Боливии с Бразилией была завершена, и Фосетт снова отправился в Ла-Пас для отчета о проделанной работе. Сразу же по прибытии в Ла-Пас он получил новое предложение. На этот раз надо было демаркировать границу не с Бразилией, а с Перу. Чтобы принять это предложение, Фосетту пришлось уйти из армии, так как британское командование не соглашалось, чтобы он, оставаясь английским офицером, и дальше служил иностранным государствам. Первая экспедиция по демаркации границ Боливии и Перу состоялась в 1910 году. В отличие от предыдущих экспедиций Фосетта она была многочисленной, в ней участвовали боливийские и английские офицеры и солдаты. Это, по мнению Фосетта, создавало много лишних сложностей.
Маршрут экспедиции проходил от северного берега озера Титикака на северо-восток, к устью реки Хит, и затем вверх по ее течению сначала на лодках, а потом пешком. Путешествие по реке Хит было наиболее интересным с научной точки зрения этапом этой экспедиции, так как эта река, ее берега и живущие на них индейцы ранее не были исследованы ни в географическом, ни в этнографическом отношении. Фосетт не только нанес на карту течение реки Хит и описал флору и фауну этого района, но и познакомился с одной из живущих здесь групп индейцев племени гуарайю. Характерно, что при встрече с гуарайю Фосетт следовал тем же принципам, каким следовал известный бразильский защитник индейцев Рон-дон: не стрелять, что бы ни случилось. И именно этот принцип помог Фосетту установить с индейцами мирные отношения и тем самым еще раз доказать, что в столкновениях с индейцами обычно повинны белые поселенцы, не считающие их за людей и охотящиеся за «дикарями» как за животными. Незадолго, до окончания экспедиции ее участники встретились еще с одним индейским племенем, которое Фосетт называет эчока. С ним он также установил дружеские отношения.
В 1911 году Фосетт продолжает работы по демаркации границ между Перу и Боливией. На этот раз они ведутся к северу и северо-востоку от озера Титикака в районе поселений и маленьких городков Кохата, Пелечуко, Аполо, Санта-Крус, у истоков Тамбопаты и на ее притоках. Фосетт также еще раз проходит по реке Хит, чтобы проверить данные своей предыдущей экспедиции. Вернувшись в конце 1911 года в Ла-Пас, Фосетт решает отказаться от дальнейшей работы в пограничной комиссии, так как не хочет быть втянутым в сложные пограничные конфликты между двумя странами. Вернуться на кадровую службу в британскую армию он не может, да и не хочет. Им все больше овладевает уже давно появившееся желание самому, на свой страх и риск, заняться исследованиями в лесах Южной Америки. При этом Фосетта привлекают изыскания, которые, пользуясь современной терминологией, можно было бы назвать этноисторическими, включающими как археологическое, так и этнографическое изучение Американского континента.
Стремление заняться подобными проблемами возникло у Фосетта, по-видимому, под влиянием его предыдущих путешествий по Боливии, Бразилии, Перу, во время которых он встречался с самыми различными людьми. От многих из них он слышал рассказы о том, что где-то в глубине лесов есть затерянные города, хранящие несметные сокровища. Надо сказать, что подобные рассказы были созданы уже первыми испанскими и португальскими завоевателями Южной Америки, все помыслы которых были обращены на поиски золота, будто бы спрятанного индейцами в неприступных лесных крепостях.
Фосетт верил подобным рассказам. И это не так странно, как может показаться нам сегодня. Ведь во времена Фосетта в Бразилии, Перу, Боливии оставалось немало мест, куда не ступала нога исследователя, а истоки древних индейских культур этих стран были еще во многом загадочны.
В мифических оплотах древних цивилизаций Фосетта интересовали не скрытые там богатства, а сокровища знаний, которые он рассчитывал найти. «… Я ставил своей целью поиски культуры более ранней, чем культура инков, и мне казалось, что ее следы надо искать где-то дальше на востоке, в еще неисследованных диких местностях… Я решил посвятить себя в будущем исследованиям и с помощью уже накопленных сведений попытаться пролить свет на мрак, окутывающий историю этого континента. Я был уверен, что именно здесь сокрыты великие секреты прошлого, все еще хранимые в нашем сегодняшнем мире».
Что же это были за сведения, о которых упоминает Фосетт? Он имеет в виду не только слышанные им самим легенды и предания, не только отчеты испанских конкистадоров и португальских бандейрантов, хранящиеся в архивах южноамериканских республик и изученные им, но и книги, которые он прочел, готовясь к своим поискам. Читал же Фосетт не только научные, но и псевдонаучные и дилетантские сочинения о геологической истории Америки, заселении ее человеком, антропологическом типе и культуре древних и современных ему коренных обитателей континента. Многие из этих вопросов в начале XX века были плохо изучены и вызывали ожесточенные споры специалистов, а на карте Южной Америки, особенно в области тропических лесов, оставалось немало районов, о населении которых — древнем и современном — ничего не было известно.
Среди книг, прочитанных Фосеттом, были и такие, авторы которых не стояли на уровне науки своего времени и приобрели известность лишь как создатели диких» теорий о затонувших материках и тайнах исчезнувших племен. Как справедливо отмечает известный американский археолог и этнограф Р. Уокоп, было бы неверно считать всех авторов подобных теорий преднамеренными лжецами, это скорее были мистики, одержимые навязчивыми идеями. И далее он замечает, что «профессионалы считают этих людей опасными лишь потому, что их бредовые книги кружат головы многим читателям и внушают превратное представление о самом процессе научного исследования»[58].
На основании прочитанного Фосетт сформулировал свои собственные взгляды на древнюю историю Американского континента. К сожалению, приходится констатировать, что представления Фосетта о древней истории Америки носят ошибочный характер. Так, Фосетт считал, что уже в эпоху существования в Америке человека ее физико-географический облик совершенно отличался от современного: она состояла из нескольких островов, одним из которых была восточная или, точнее говоря, северовосточная Бразилия. Одни из населявших эти острова народов имели белый цвет кожи, а другие были по своему антропологическому типу негроидами. Древний белый народ, условно называемый Фосеттом тольтеки (это имя одного из древних народов Мексики), создал древние цивилизации не только в Мексике, но и в Андах. По этим же представлениям индейцы языковой семьи тупи происходят из Полинезии и когда-то имели белый цвет кожи; кечуа говорят на языке, настолько родственном языку китайцев, что понимают последних. Эти и подобные им утверждения отвергались большинством археологов и этнографов уже в начале XX в., а отчасти и еще раньше — в конце XIX века. Не случайно, заканчивая изложение одной из своих гипотез, Фосетт горько сетует, что ученые не верят, будто в лесах Восточной Бразилии могут быть обнаружены древние города; однако он продолжает верить в то, что дает смысл его жизни, составляет ее цель. Поэтому понятно, что и в той книге, которую Вы только что прочли, тоже встречаются не совсем верные утверждения историко-этнографического или антропологического характера. Правда, в интересах истины надо признать, что ошибочность некоторых из гипотез Фосетта была окончательно доказана лишь в последние десятилетия.
