– Я грешница, – ответила в слезах Джессика и заперлась в спальне.

Молли положила газету на стол и спросила:

– Она католичка?

– Джесси, открой, – стал стучать Уильям, – как ты узнала, что ты грешница, ты ушла в религию?

Но ответа не последовало.

– Джесси, открой, послушай, все хорошо, ты не грешница, – стала успокаивать Молли, – это все выдуманно.

– Молодежь затянула в свои глупости, – сказал, нервничая, Уильям. – Джесси, выходи!

– Хорошо, успокоишься – выйди, скажи, что с тобою!

– Если бы вы все осознали, то тоже бы плакали, – вдруг сказала девушка.

Уильям ничего не ответил, он сел около двери и молча посмотрел на жену. Она стояла около двери, ожидая выхода дочери. Но несмотря на проблему с Джесси, к ним постучался один довольно знакомый друг, который часто любил сидеть у них. Оставив дочь в спальне, они вышли к гостю. Уже наполовине 10 вечера, Джессика вышла и вновь попросила сходить в свое тайное место, о котором по крайней мере не знали ее родители. Уильям разрешил ей, но как только она вышла, пошел за ней выследить ее место. Однако девушка могла знать, что за ней слежка, и вовсе запутала своего отца, что тот вернулся домой. В 21 год им стало безразлично, что знает Джесси, куда она ходит, и поспешали отправить ее в другой дом, чтобы в случае с дочерью не трогали их. Однако, отдав деньги на билет, он решился оставить Джессику дома, а после плавания поселить ее, уже близ порта, чтобы она имела связи с портом, но так как девушка имела выбор, она выехала в Белфаст и стала работать в пекарне одной взрослой сестры, я имею ввиду по вере, в Церкви. Ревность о том, что дочь ходит в христианские круги, больше не давала покою Уильяму и его жене, уже 12 мая они выгнали Джессику на собственное пропитание. Узнав о грубом отношении к дочери, Мэл поселил Джесси у себя во втором доме в центре Белфаста, прямо напротив пекарни. Когда поступок Уильяма узнали на верфи «Титаника», его назвали «ревнивой башней» и отказались с ним общаться. Но помимо этого, это никак не возмутило самого Уильяма, он также продолжал работать, говоря, что она и сама способна жить. Между тем, «Титаник» звенел и пестрел на газетах и плакатах, и многие люди говорили о нем, что вот, скоро будет спуск.

20 мая Анна Франклин, американская гражданка, владеющая по меньшей мере портом Нью-Йорка, приплыла в Англию обозреть «Титаник» и процесс спуска. Помимо нее прибыли люди с Европы, Бразилии, с глубин Австралии и некоторая часть Ирландского флота, все они находились на площади близ «Титаника», внутрь никто входить не смел.

В ночь на 29 мая приехал один чиновник с королевской знати и настоял на том, чтобы правительство «Уайт Стар Лайна» застраховало судно на высокую цену. Это было исполнено не сразу, а 30 мая, подали сертификат о новой застрахованной сумме, которая нам неизвестна.

Примерно в 11 вечера 30 мая на порт съехались не только знати, но и большое количество людей.

Утром 31 мая в 10 часов все как один были на верфи, ожидая скорого спуска. «Титаник» заблестел от раннего солнца, немного было холодно, однако это не столь волновало зрителей. После полного сбора очевидцев один работник зарядил пресс, с помощью которого будет двигаться лайнер. Уильям Пирри сказал несколько слов, затем дал слово одному из строящих, Томасу, Боюсу и затем капитану. Так как спешка была на первом месте, то Брюс поторопил кого-то скорее спускать. Однако один из сидящих остановил спешку и попросил подождать съемки, но спусковой механизм, сам при малейшем ударе, выбил пломбу и со скрипом домкраты сдвинули огромное бревно, если можно его так назвать, «Титаник» сдвинулся и с грохотом стал больше и больше набирать скорость. Стояла тишина среди людей, кто-то встал, ожидая чего-то невероятного, и как только винты коснулись воды, то все захлопали и закричали. С шумом погрузившийся «Титаник» оставил волну, которая перелилась на землю и множество вещей, инструментов, находящихся внутри корабля загрохотали, листы имеющие громадный вес пошатнули корабль. Спустя минуту, когда наступила полная тишина, народ стоял в ожидании чего-то необычного и молча смотрели на корабль, как он тихо качается, от своей наигранной волны. Еще немного, и один из матросов опустили в воду лодку, которая доставила 10 рабочих на «Титаник». Когда они поднялись на палубу, один из моряков остановился наверху, другие же спустились в самый низ, чтобы посмотреть состояние дна, кормы и прочих особенных вещей. Люди же в это время стояли на берегу и тихо переговаривались между собой, ожидая новостей. Минут через 20, как только появились рабочие, все замолчали, терзаемо ожидая ответа от столь важного следствия.

– Это не точный ответ, все что мы могли узнать, за это время, – сказал один из 10-ти, то в общих сведениях, всё хорошо!

Кто-то захлопал, и за ним хлопать стали все в округе. Находясь на верфи, множество приезжих благодарили Брюса, Томаса и прочих за вклад в строительство судоходных лайнеров. Недалеко от всех событий сидели Молли, Уильям и некоторые из городского правления, а в отдалении, в краю самой площади стоял Мэл, высматривая кого-то, по всей вероятности Томаса. Когда тесный круг около Брюса разошелся, то многие из приезжих просили осмотреть «Титаник» снутри. На это было дано соглашение и некоторые из гостей выехали на одной шхуне в место «Титаника». Капитан Смит прибыл на него первее, потому тоже сошел вниз, осмотреть дно, хорошо ли оно. Когда некоторые посетили лайнер, другие с нетерпением ждали своей очереди.

Между этими событиями Джессика находилась дома, она заперла дверь и усиленно вычитывала Новый Завет. Помимо этих событий, что развивались в городе, насчет «Титаника», ей было не столь интересно, ведь ясно знала она, что даже и такой красивый корабль ничем не превосходит прежние суда. Однако, отсутствие ее заметил Уильям и стал искать среди народа. Мэл тоже заметил странное поведение брата, но поняв, что он может искать Джесси, направился к ней домой. Молли находилась на платформе до спуска, а потом поспешно ушла, занимаясь домашним делом. Когда Мэл дошел до половины пути, Уильям знал, что она, Джессика дома, и потому решил нагнать своего брата, чтобы скорее поговорить со своей дочерью. Но Мэл пересел к одному из людей на паровую машину, чтобы скорее дать знать Джесси о ее отце. Когда они добирались до ее дома, между тем, один из конструкторов хотел видеть Мэла, в описании паровой системы, но, не найдя его, рассердился. После экскурсии многие разошлись, а некоторые все еще стояли, дивясь на огромное творение.

– Джесси! – постучался Мэл и крикнул.

Джессика отворила незамедлительно и, впустив дядю, снова заперлась.

– Что такое, что случилось? – спросила она с большим волнением.

– Твой отец явно зол на тебя за то, что ты отказалась идти на «Титаник», и сейчас направляется к тебе, думаю поговорить, – ответил Мэл и посмотрел на улицу.

– Ой, дядя Мэл, вы скройтесь, чтобы он вас не видел и не знал, что вы сообщили обо всем этом…

– Он знает, что я у вас…

– Джессика, открой, – вдруг раздался голос Уильяма, – видно религия довела тебя до сумасшествия, открой, это позор не явиться на это парадное событие!

– Я не интересуюсь этим, мне это безразлично, поймите, нет никакого толка посещать те места, – ответила Джесси, стоя напряженно около двери.

– Тебя хотели видеть с Нью-Йорка одни наши знакомые, ты со своей религией вообще пропала, стоило тебя пускать вообще туда, – ответил раздраженно Уильям. – Если ты не появишься на верфи через полчаса, я полностью спишу с тебя мои полномочия, имей это ввиду.

Джесси заплакала, ожидая что-то еще услышать, но, увидев, как отец быстро направился обратно, села на стул и слезно посмотрела в его сторону.