Его голубые глаза вспыхнули — проявлялся его вспыльчивый характер, который она ловко в нём вызывала.

— Для передачи сообщений использовали слишком много IP-адресов, чтобы их можно было отследить. Кто бы это ни был, они знали, как замести следы. — Исаак медленно встал, возвышаясь над ней, несмотря на кофейный столик, стоящий между ними, и Ноэми охватил трепет. Тёмные брови нахмурились. — Это серьёзная угроза, Ноэми. Не будь идиоткой только потому, что я сообщаю эти новости.

Она закрыла глаза, чувствуя поднимающийся гнев, вызванный его словами. Лучше испытывать ярость, чем любоваться зияющей дырой в сердце, которая, казалось, только расширялась, чем дольше они стояли в комнате и не касались друг друга. Постоянное напоминание о том, чем она пожертвовала для блага своей семьи. Борьба, которую она выиграла. Фактически, она приняла её.

— Прошу прощения?

— Ты всегда так делаешь. Чертовски умная, и ни у кого даже мысли не возникнет принять похожие решения. Но нет, у нас возникли. Мы организовали комплексную проверку, а затем ещё одну, и кто бы ни отправил эти угрозы, у этого хакера было либо слишком много свободного времени, либо это реальная угроза. Мы серьёзно относимся к первому так же, как и ко второму. — Исаак провёл рукой по коротко стриженным тёмным волосам, каждое его движение отражало нетерпение и раздражение. — Ты умная, Ноэми, но думаю, мы оба согласимся с тем, что в этой комнате ты не самый умный человек, когда дело касается безопасности. Тебя не было во дворце почти два года, и с тех пор в его охрану внесено много изменений, а это значит, что тебе понадобится чёртова нянька. А я просто неудачливый ублюдок, вытянувший короткую соломинку.

Она допила бренди.

— Скажи Галену, чтобы он назначил кого-нибудь другого.

— Я пытался. Он не изменил своего решения.

Да, она могла поклясться, что он это сделал. Неважно, исходил ли этот приказ от него напрямую или от одного из двух членов Королевской Триады. Они ошиблись, вмешавшись в их жизни. Она и Исаак — старая песня, даже если она проживала каждый день с тех пор как оставила его с разбитым сердцем... даже если оно мучительно билось поздно ночью, когда она лежала одна в своей огромной постели... даже если в некоторые дни она, и правда, ненавидела свою семью за требование от многого отказаться ради них...

Это не имело значения.

Это не могло иметь значения.

Но то, что она сделала выбор, не означало, что нужно безропотно принимать любые попытки сватовства, предпринятые её монархом и двумя его консортами.

Ноэми осторожно поставила стакан. Истерика подорвёт её точку зрения, а она не могла себе этого позволить. Она разгладила платье и посмотрела на причёску в зеркало, висящее на стене. Идеально, как и всегда. Когда-то давно она позволяла себе ходить с распущенными волосами, но вместе с её отношениями с Исааком канула в лету и безопасность.

Она направилась к двери, демонстративно игнорируя гигантского мужчину, занявшего слишком много места.

Естественно, это не сошло ей с рук. Исаак встал перед ней и вытянул руку, останавливая её, но она не была в настроении подчиняться. И продолжила двигаться, пока его большая ладонь не прижалась к центру её груди.

— Если ты не потрудился предъявить более убедительные аргументы, то это придётся сделать мне. — Может, если бы она продолжала поддерживать охватившую её ярость, то не потерялась бы в удовольствии, когда его грубая ладонь скользнула по её груди, а пальцы провели дорожку до её ключицы, едва касаясь кожи над полушариями. Он должен был почувствовать, как её сердце начало бешено колотится от его прикосновений, но будь она проклята, если уступит. — Уйди с дороги, Исаак.

— Думаешь, что можешь просто войти и начать кричать, и все будут преклоняться и давать то, что захочешь? — он резко засмеялся. — Ты же знаешь это лучше меня.

Да, она знала, но это её не остановило. Лучше уговорить Галена, чем иметь дело с ним. Всё было лучше, чем он. Она вздёрнула подбородок.

— Если ты не собираешься разорвать это платье пополам, убери свои грёбаные руки от меня, Исаак.

Он не колебался. Секунду назад она стояла уверенная, что он рассмеётся ей в лицо, а затем её платье шелковыми лохмотьями упало на пол.

Глава 2

У Исаака Козлова не было ни малейшего здравого смысла, когда дело касалось Ноэми. Никакого. Если бы он был, то не позволил бы Галену навязать ему эти обязанности телохранителя, и уж точно не сорвал бы с неё платье, его тело приняло вызов, который она бросила, прежде чем его разум успел сообразить.

Ноэми стояла перед ним обнажённая, в одних красных «трахни меня» трусиках, и пристально смотрела на него, словно провоцируя на дальнейшие действия. Она выглядела хорошо. Даже лучше, чем хорошо. В памяти Исаака запечатлелись сотни воспоминаний о ней, но ни одно из них не соответствовало действительности. С тех пор, как он видел её в последний раз, она заметно прибавила в мускулах, её       худощавое тело стало подтянутым, как будто она готовилась к битве. Он скользнул взглядом по ней, от её стильных обнажённых каблучков до соблазнительных трусиков, по её высокой груди с розовыми сосками, и задержался на её красных-красных губах.

— Блядь, Ноэми.

— Перестань пялиться и сделай что-нибудь с этим.

С ней всегда было так. Она могла изображать из себя идеальную принцессу на публике, но наедине с собой она была такой же дикой, как и он. Такой же требовательный, такой же готовой переступить черту и нанести первой удар.

Он должен уйти.

Она сделала свой выбор, и у Исаака была его гордость.

Ноэми протянула руку и распустила волосы, рассыпав золотистые пряди по плечам, и он растерялся. Он двинулся к ней, и она встретила его на полпути, как делала всегда. Ноэми взобралась на него, как на дерево, и обхватила своими длинными ногами его талию, её губы уже искали его, когда он схватил её за бёдра, чтобы удержать на месте. Она прикусила его нижнюю губу так сильно, что он застонал, а затем её язык оказался там, поглаживая его, на вкус как мятные леденцы, которые она всегда прятала в своей сумочке.

И тут его осенило, что это происходит на самом деле. Впервые за два с лишним года Ноэми Хаксли оказалась в его объятиях, извиваясь и издавая тихие отчаянные звуки ему в рот, как будто ей не терпелось опуститься на его член. Было бы проще простого расстегнуть джинсы и скользнуть в неё, это был бы лучший способ вернуться домой, которого он, чёрт возьми, точно не заслуживал.

Она тоже этого не заслуживала.

Он отвернулся, не прерывая поцелуя, не в силах выдержать даже такого большого расстояния, когда уже знал, чем это закончится. Исаак опустился на колени перед диваном, благодаря его росту она могла сидеть на подушках и идеально располагаться на одной линии с выступом его члена. Он прижался к ней, вдавливаясь в неё таким движением, которое должно было свести её с ума.

Ноэми оторвала свой рот от его и издала хриплый стон.

— О, чёрт, Исаак, это так приятно.

— Сколько?

Ноэми моргнула, глядя на него своими большими голубыми глазами, когда он ладонями раздвинул её ноги пошире и провёл большим пальцем по её промежности. Ей мешали трусики, но каких-то двух лет было явно недостаточно, чтобы Исаак забыл, как прикасаться к ней. Целой жизни было бы недостаточно, учитывая, что каждый раз, когда они были вместе, образы преследовали его во сне и слишком часто — наяву. Он пытался. Он чертовски старался забыть её, вычеркнуть из своего сознания и тела так же, как она, казалось, хотела вычеркнуть его.

Это не сработало.

Она была наркотиком для его организма, и ему нужна была ещё одна доза. Сейчас.

Он сорвал с неё трусики и отбросил их в сторону. И вот она уже стояла перед ним, мокрая и розовая, с неё практически капало. Он медленно ввёл в неё два пальца и тихо выругался, когда её киска сжалась вокруг него, словно она ни за что не хотела его отпускать.

Он знал, что это не так.

— Сколько, Ноэми? — он продолжал медленно трахать её пальцами. — Сколько мужчин потребовалось, чтобы ты забыла, как мой член наполнял тебя? Сколько раз ты выкрикивала моё имя, когда они ласкали языком твою киску, прежде чем вспоминала, что это не я — никогда больше не буду я?