Так был решён вопрос о присуждении Сталинской премии второй степени 1952 года Степану Злобину за роман „Степан Разин“…»
Сталин после смерти оставил на подмосковной даче личную библиотеку, насчитывающую пять тысяч томов. В каждой книге на отдельных страницах были пометки, подчёркивания, отдельные фразы и замечания, говорящие о том, что хозяин их внимательно изучал.
Многие государственные деятели разных стран говорили о Сталине как о великом человеке. На мой взгляд, очень точно охарактеризовал его деятель, который всем сердцем ненавидел Советский Союз, – Уинстон Черчилль. Даже 22 июня 1941 года, когда Гитлер напал на Советский Союз и стало ясно, что Великобритания и СССР являются союзниками в борьбе с Германией, Черчилль в начале своего обращения к нации не упустил случая напомнить: «За последние 25 лет никто не был более последовательным противником, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое сказал о нём».
Мало этого, сразу же после окончания Второй мировой войны Черчилль возглавил крестовый поход против СССР, начав так называемую холодную войну.
Тем не менее выдающийся антикоммунист Черчилль, от своего лица и от лица покойного президента Ф. Рузвельта, выступая в палате общин в связи с 80-летием И. В. Сталина, сказал:
«Большим счастьем было для России, что в годы тяжелейших испытаний страну возглавил гений и непоколебимый полководец Сталин. Он был самой выдающейся личностью, импонирующей нашему изменчивому и жестокому времени того периода, в котором проходила вся его жизнь.
Сталин был человеком необычайной энергии и несгибаемой силы воли, резким, жестоким, беспощадным в беседе, которому даже я, воспитанный здесь, в британском парламенте, не мог ничего противопоставить. Сталин, прежде всего, обладал большим чувством юмора и сарказма, способностью точно воспринимать мысли. Эта сила настолько велика в Сталине, что он казался неповторимым среди руководителей государств, всех времён и народов.
Сталин произвёл на нас величайшее впечатление. Он обладал глубокой, лишённой всякой паники, логически осмысленной мудростью. Он был непобедимым мастером находить в трудные моменты пути выхода из самого безвыходного положения. Кроме того, Сталин в самые критические моменты, а также в моменты торжества был одинаково сдержан и никогда не поддавался иллюзиям. Он был необычайно сложной личностью.
Он создал и подчинил себе огромную империю. Это был человек, который своего врага уничтожал своим же врагом. Сталин был величайшим, не имеющим себе равного в мире, диктатором, который принял Россию с сохой и оставил её с атомным вооружением. Что ж, история, народ таких героев не забывает».
И в заключение хочу заметить. Если сегодня хотя бы один молодой человек, прочтя эту статью, выключит на час телевизор – «чёрный ящик», из которого рекой текут человеческая кровь, криминал, грязь, – и оставит невключённым компьютер с играми в боевиков, не войдёт на сайт интернета с порнухой, пройдёт мимо игровых автоматов и киосков с эротической литературой, а возьмёт в руки произведение классика, я буду считать, что не зря потратил уйму дорогого времени.
Только чтение классической литературы поможет человеку устоять перед натиском пороков, выпускаемых на него лавиной. Любите и читайте классику – источник знаний, наслаждений и залог успеха!
Ноябрь 2006 года
Книга первая
Гвардейцы Докторова
Моя литературная деятельность началась в 2005 году с очерка «Человек-легенда» о профессиональном рабочем Воскресенского химкомбината, спортсмене и замечательном человеке Молоствове Валентине Михайловиче. Неожиданно я вспомнил, что в октябре текущего года ему исполняется семьдесят лет. И я решил необычно отметить его юбилейную дату, написать о нём статью в заводской газете. Он действительно заслуживал добрых слов. Это передовик производства, его фотография годами не сходила с Доски почёта объединения. Много лет руководил бригадой котельщиков, которая где тяжело, какая-то остановка цеха – всегда вызывали его бригаду на ликвидацию всевозможных аварий, неполадок на производстве. Она выполняла сложные работы с высоким качеством и в срок. Валентин Михайлович нравился мне и тем, что постоянно вёл здоровый образ жизни, всю свою трудовую жизнь занимался лыжным спортом.
Очерк был напечатан в нашей заводской газете «Куйбышевец». Это был мой первый рассказ, помещённый в печатном органе. Как говорится, первая проба пера! Этим дело и закончилось, если бы не неординарный случай, происшедший со мной на Воскресенском кладбище, где я воочию повстречался с моим первым директором Докторовым Николаем Ивановичем, который в корне изменил ход всей моей жизни.
Мысль написать о Докторове возникла неожиданно и совершенно случайно. Когда на Воскресенском кладбище открывали памятник Хрипунову, одному из учеников Докторова, собрались его товарищи и ветераны труда предприятия, на котором Николай Фёдорович работал многие годы главным инженером и генеральным директором.
После завершения скорбного ритуала решили навестить могилу Николая Ивановича Докторова, которая находилась совсем рядом на одной линии и с видом на химкомбинат. Вокруг ограды плотным кольцом выстроилась группа его соратников и современников: заместители директора, начальники производственных цехов и отделов, главные специалисты, руководители вспомогательных служб и общественных организаций.
На чёрной мраморной плите чётко отпечаталось строгое лицо бывшего директора химкомбината. И в ту минуту мне показалось, что с фотоснимка на надгробном памятнике Докторов нас изучал намного суровее и, главное, отчуждённо, чем делал это порой при жизни, тем самым давая понять, что надоело ему смотреть на проржавевшие, полузатухшие, а некоторые совсем уже мёртвые, высотные трубы химкомбината. «Да, не рад ты нашему приходу! Опустил голову вниз и отвёл взгляд в сторону от нежеланных посетителей», – чудилось мне. Так совсем неприветливо встречал Николай Иванович своих воспитанников и последователей. И своим тяжёлым взглядом выражал явное недовольство нами – теми, кто на его проводах на пенсию в 1972 году обещал продолжить начатое им дело по дальнейшему развитию комбината и города и не выполнил своего обещания, не сохранил, потеряв завоёванные при нём позиции и славу флагмана отечественной химии.
Эта мысль глубоко засела в мне в душу. На одно мгновенье встретившись с его глазами, я непрерывно продолжал вести с ним диалог. Весь оставшийся день я также находился под сильным впечатлением. Это происходило и позже, во сне, как будто мы с ним продолжали необычный разговор. А в три часа ночи по какому-то зову я вдруг проснулся, сел за письменный стол и решил освежить в памяти людей человека, который так много сделал для завода, города и лично для меня. И рукописные строчки в правильном порядке ложились на клетчатую бумагу сами собой, не прерываясь…
После публикации очерка «Великий Докторов» в заводской многотиражке «Куйбышевец» около дома меня встретил бывший начальник цеха обжига, а позднее заместитель главного механика Колиденко. Владимир Дмитриевич, приветливо поздоровавшись, с восторгом произнёс: «Ну, ты молодец! Не побоялся замахнуться на самого Докторова! Никто не осмелился до тебя в прессе поднять такую серьёзную тему!»
А чуть позже до меня дошли слухи, что в производственных цехах комбината идёт бурное обсуждение моей статьи. Многие из трудящихся высказываются по этому поводу, делятся своими воспоминаниями о бывшем директоре. И я решил продолжить рассказ об этом незаурядном государственном и общественном деятеле, партийном лидере, блестящем организаторе производства, чутком и порядочном гражданине, но словами и высказываниями тех, кто непосредственно был с ним связан по службе, состоял в дружеских отношениях и являлся его современником и сотрудником. И только с одной-единственной целью – чтобы полнее воссоздать образ выдающегося советского хозяйственного руководителя и то великое время, в котором он творил и действовал, превращая рабочий посёлок в прекрасный город с развитой инфраструктурой. Воскресенск, Новомосковск, Дзержинск, Алексин, Рошаль, Щёкино – по всей стране появились тысячи промышленных городов. Они тогда росли как грибы после дождя.
