– Его скажу барону. Ну или тому, кто не разболтает, – набивал цену я.

– Мне можно, – усмехнулся Прыщ. – Итак.

– Ну… он… из тех, которые вам не нравятся.

– Ладно. Позже. Давай сначала определимся, кто ты. Ты же интеллигентный человек. Не доводи до греха. Я уже допросил кого надо. Теперь твоя версия.

– Я был дровосеком и охотником в городке Грув. В другом… мире. В вампирском графстве Грув. Любил читать. В школе нормально учился. Добыл оленя в лесу графа. Вампиры меня повязали. Но не убили, они не столь кровожадны, как думают. Выдали меня дочке графа кровь мою сосать. Ну а я обаятельный и… виконтессу отлюбил. Граф обиделся и начал на мне эксперименты ставить. Чары накладывал. Так что на мне есть какие-то чары и покусы и поцелуи молодой вампирши. Потом граф учился открывать порталы и для проверки меня сюда отправил. Приказав вернуться, а то следом пройдёт и замочит, вернее засушит. Но обратно я не смог пройти, и портал погас вскоре. Портал рядом с Древом Фигой. Я с ней… говорил… когда инжира поел. Фига как-то сообщает, а может лесная ведьма, про которую я тогда не знал, чары знаний наводит. Ну а потом поймал и отлюбил… дриаду. Девку деревянную. А Фига так по любви истосковалась, что на радостях… дупло открыла. Я думал там деньги или камушки, а там два шприца. И я понял как-то, что это зелье для девиц, сильно придающее энергии и веселящее, и как его правильно использовать… Дальше ты знаешь…

И я пропел весело:

– Вышел как-то на обед,

Ни копейки денег нет.

Сдал бутылки, пил три дня,

Жизнь такая для меня!

– Образец выживания с голой жопой… Мытарь рассказал. И жрицы Фиги. И жрец. Не бойся, их отпустили. Не до них, и они сказали, что ты сказал, что барону доход с Древа хороший будет. Умник. Даже жаль на виселицу. Складно врёшь. Нож откуда? – кивнул Прыщ, быстро записывавший и почти незаметно всё больше радовавшийся, может и распутанному делу и награде от барона и за успехи в следствии, и за рекомендацию, мою в общем-то, но теперь его или общую, не резать дойную корову.

– Нашёл возле Фиги, – пожал плечами я, про себя матеря Фигу, которая всё-таки всучила мне приметный нож разбойников, хотя сам виноват, но не всё потеряно даже без побега, блефует оппонент.

– Это нож одного молодца из банды Носатого. А может ты не из портала, и тебя не надо к графу отправлять, как приказано про пришельцев, а ты пронюхал как-то? И решил, что… барон, граф, герцог, король… по пути смоешься или пристроишься… А может ты любовник шмары Носатого, как мытарь божился?

– Они все мертвы. Так лесная ведьма сказала, ну или как-то мне кто-то сообщил. От лесной ведьмы, как я уже понял, наехавшие не уходят. Ну и если бы я знал про палёный ножик, то не взял бы. И никому не показал бы. Даже если бы шмара около меня его потеряла. Я не такой тупой. А ты взял бы?

– Все на ерунде и попадаются, – рассмеялся откинувшись в кресле Прыщ. – Зачем ищешь банду Носатого? Чего уставился? Клеймо мантикоры их метка! Крутых разбойников! Чего вылупился? Понял, на чём спалился? По мантикоре мы и взяли двоих его прятавшихся подельников. А знаешь как? Она и на нём! Он запирается, но носяру не спрячешь!

Да уж, вот уж не знал, что этот носатый пень догадался пометить свою банду! Это каким же идиотом надо быть! И меня спалил. Я продолжил изощрённо врать и говорить полуправду:

– Мне лесная ведьма сообщила, что Носатый ограбил Древо Фигу, нашёл или в дупле, или под корнями золото и камушки. И унёс. И аметистовую камею с мантикорой. Клеймо.

– Врёшь! Аметист при нагревании испортится, а такое клеймо не совсем раскалённым клеймом, ещё и с чарами, не поставить!

– Я не спец по камням. Ну, сделал копию, может и чары наложил. А для меня это единственная примета. Остальное просто камушки и золото. Вы как его тайник найдёте, там камушки должны быть у Древа украденные.

– Ладно, разберёмся… – неожиданно успокоился Прыщ, явно уже разыскавший увы теперь не мои драгоценности, потёр лапы. – Ну, теперь вернёмся к варианту номер шесть. Со шприцами надо полагать. Но почему ты не предложил седьмой вариант, отлюбить, что половина умников предлагает?

– Ты кофе обещал, – усмехнулся я.

Прыщ дёрнул верёвку за спиной, сказал зашедшему тюремщику, тот приволок две кружки кофе, скроив недовольную морду. Я глотнул ароматный напиток с сахаром и сливками, усмехнулся:

– Анекдот. Помер муж. Вдова в трауре. Любовник предлагает ей заняться любовью. Она: «Как можно? У меня траур!». Любовник парирует: «А мы медленно и печально»… Ну так и с несмеяной. Только как дополнение к первому и второму вариантам. Ну или медленно и печально.

Я послушал застенчивый смех Прыща. Не ставшего записывать анекдот. Зато оживился над прозвищем Несмеяна. Записал его именно с большой буквы. А я кратенько пересказал сказку про другую несмеяну, а в Лачаране такой саги не было. Этим, а особенно тупостью сказки, похоже окончательно убедил недоверчивого опера и следователя, что я из другого мира. Ну и он заявил:

– У нас не тот случай. Наша Несмеяна явно сильно зачарована.

– Ты же спец по магам и артефактам. Сам ответ знаешь, – усмехнулся я, обдумывая неожиданно пришедшее понимание, что ведь точняк Ничтожество наслало чары тревожности, и что ещё для мировой войны надо, на весь мир! Хранители миров такое могут. Просто Несмеяна оказалась или чувствительнее, или глупее, а может и под сгусток попала. А скорее всего другим попавшим повезло не сидеть на всём готовом, вот и сняли с себя чары в повседневной борьбе. Пережили депрессняк – голод не тётка.

Но я решил и лесную ведьму лишний раз отмазать, ну и закончить с Несмеяной:

– Лесная ведьма маг очень сильный, но месит только тех, кто на неё наехал или зло рядом чинит. Справедливость уважает. И не злая. Она не стала бы мстить невинной девице даже за проделки деда, тем более не такие и страшные. Да тогда у вас тут таких несмеян сотни были бы! Злодеи есть крутые, а у них дети и внуки. Чушь! И любой сглаз или такие чары можно просто снести, активно им сопротивляясь! Мой вампир мне говорил. Бороться надо! Поэтому и порка поможет, тупо и эффективно заставив. А… а как её зовут? Несмеяна просто расслабилась и хандрит. Ну а укол зелья Фиги её взбодрит и развеселит. Дальше сама жить захочет. Только там есть хитрость, как ставить, правильно.

– А может хитрости нет? – усмехнулся Прыщ. – А ты просто хочешь попу благородной леди полапать? И для тебя она Несмеяна. И для всех теперь. Ну или бедняжка, или несчастная, как называли. Не хватало ещё её женихам сопоставить… Чего лыбишься? У неё жених граф! Скоро проездом на войну будет, и надежда на свадьбу пока остаётся. И слухи одно, а факты другое. Да и всё слушать, уши отвалятся.

– Полапать придётся, – вздохнул я, радуясь что истинную причину Прыщ не просёк, мне помимо осязания попы красотки ещё надо и самолично чудо сотворить, и наверняка при бароне, а то Прыщ или кто другой лавры присвоит, а мне из тюряги выбираться, а так награда найдёт правильного героя. Продолжил объяснять, врать и шутить. – Но сугубо ради благого дела. Ну и для экспериментов зарядов не хватит. Две попытки. Так что свою жопу не предлагай. Тем более тебе придётся сначала девицей стать, а просто отрезать всё нахрен, не поможет. Гарантирую.

Прыщ поржал и дёрнул за верёвку, буркнул тюремщику:

– В третью, – схватил бумаги и чуть не выбежал из комнаты и из тюряги.

Я вышел в предбанник, достал из кошеля три сребреника поувесистее, положил на стол стражи, размышляя, что не зря я в селе задержался, дольше сидел бы в камере, ожидая пока барон приедет, отдохнёт и новости послушает. Один стражник с перепачканными чернилами пальцами вручил мне матрас, усмехнулся:

– Даже не обоссанный! Новенький. Ты это, обращайся, если что. За пять герцогских медяков обед улучшенный. Ну или десять за весь пансион, ха, на сутки. Табачок продадим…

– А бухло? – усмехнулся я, сворачивая матрас в рулон. – А девку?