– Мне готовый нужен. И именно тот, который ищу. Если видел, скажи, сочтёмся, – улыбнулся я.

– Нефиг дурить народ! Ты хотел аметист. Вот он. Большой и чистый. Прекрасная огранка. Гони десять королевских, – мрачно сообщил бородач.

– Ясно. Твердолобость, – с усмешкой констатировал я. И сказал шутку, которая всем гномам очень нравится. – Ты наверно тот самый гном, который проиграл соревнования по забиванию лбом гвоздя в каменную стену. Хотя ты первым гвоздь забил. Но тебя дисквалифицировали. Надо было остриём вперёд забивать, а ты вперёд шляпкой забил!

Не зашла шутка! Гном полез драться. Получил кулаком по своему твёрдому, но не настолько чтобы кулак легко перенести, лбу. А потом и в глаз. Грязно ругался. Клялся бородой, что отомстит. Чтобы не мучился, я ему сразу бороду обкорнал ножиком и посоветовал так и ходить для красоты. Этот прыщ на жопе бога гномов сделал то, что я уж никак не ожидал от гнома. Пожаловался заглянувшим на шум стражникам барона! Ну а стражники его и приняли, за торговлю камушками без лицензии, вне гильдии, и с умыслом зажать подати. Ну не идиот?

Зашедший за стражниками ярыжка расспросил меня, кто я и откуда. Гувернёр. Из… блин, как глупо. Этот хитрец спросит что-нибудь про любой город, про существование которого я знаю. Я пробормотал про Весёлый Идол и изобразил, что пьян, весело хохоча, что у нас, бродячих философов, важно не где был, а куда иду. Иду баронетку несмеяну смешить, ха. Заржал как конь. Ярыжка ещё раз осмотрел мой наряд, глянул нож, спросил про багаж, криво усмехнулся на его отсутствие. Пробормотал про допился до чёртиков и пришёл уже, пожелал удачи с несмеяной, а то весельчакам обычно не смешно становится, и вышел.

Я тихо матерясь пошёл по кабакам, спрашивая про камею и клеймо с мантикорой, и задницей чувствуя, что скоро может и ноги делать придётся. Вот блин, тайная операция скромного простолюдина! Не мой, блин, метод! Не наглая быстрая атака. Но я профи!

В очередном кабаке опять не задалось. Я заказал шот их фирменного голубого бренди. Цена пять медяков. Снял кошель, раскрыл на стойке. Подал монеточку, вынув из кошеля. Радостный гоблин-бармен сгрёб денежку и сказал:

– Ты не тот медяк дал. У тебя в кошеле есть правильный, который тоньше и легче. А у меня нет сдачи. Зайдёшь потом, отдам.

Пока кто-то за медяк ходил искать того, кто знает того, чей троюродный кузен видел мантикору, я заказал ещё рюмашку, она же шот, бренди, послушал цену от якобы забывшего про предыдущую сдачу бармена, ну да я ещё не ухожу, поворошил содержимое кошеля и подал медяк. Бармен просиял:

– Ты опять не такой медяк дал. Сдачи нет. Потом отдам, завтра или через неделю.

После того как ко мне притащили какого-то типа с татуировкой льва на груди, ещё и поругавшегося отправляясь обратно, я тихо матерясь заказал ещё бренди. Бармен похоже считал меня пьяным, радостно объявил:

– Пять медяков!

Я поставил кошель на стол, не глядя вынул более-менее привычный мне медяк. Бармен сгрёб денежку, радостно осклабился:

– Ты же опять не ту монеточку дал! А у меня сдачи нет!

– Не буду я из-за тебя, козла, руку сбивать, – ответил фразой из анекдота я. Пояснил. – К каким привык, те и достаю. А теперь гони обратно один мой медяк как минимум. Ну или сдачу, а если нет сдачи, считай, что угостил. Жулик бездарный.

– Ты кого это назвал козлом?! – взвился гоблин с не по должности и жуликоватости стандартом чести, начав менять цвет с заурядного и тусклого зелёного на серый наверно, типа обычный на боевой что ли, но пока испортив и то что было.

– Ещё и глухой или тупой козёл, – усмехнулся я. – А ну давай сдачу, тупой глухой козёл цвета упал-в-своё-дерьмо.

– Да я тебя!.. – начал тираду недомерок, но я дальше перевёл дискуссию в мордобой, хотя просто в зуботычину, кого там бить-то.

Горемыка выбежал из-за стойки, сплёвывая кровь, и начал хлопать пастью и осматриваться на предмет, как разобраться со мной, но обычный метод позвать стражу почему-то, ха, его не устроил.

Сидевший за столиком рядом со стойкой в дупелину пьяный эльф с испитой, но пока не побитой мордой, и с булавой в виде деревянной палки с железным набалдашником и кожаной петлёй для руки, заплетающимся языком объявил:

– С тебя стаканейро бренди, и я отлуплю и вышвырну негодяя. Увидит эльфийскую быстроту и непобедимость.

Бармен скривился на оплату… восемью шотами спора о сдаче с трёх рюмашек, но кивнул, раз вопрос чести, ха, и морды, ха.

Я глянул на начавшего с трудом вставать наёмного избийцу, ха. Эльфы быстры, а ещё сильны и крепки, но не пьяный в жопу простолюдин, судя по оружию. Встретил шагнувшего дурня ударом в глаз. Жертва перелетела через столик ловко схватившего свой стакан одного из мирных посетителей, наблюдавших сначала шоу с обдуриванием типа пьяного интилихента, а теперь и какого ни есть мордобоя. Я подпрыгнул к противнику, рассчитывая добавить, но он неожиданно трусливо и жалобно завопил, и я даже уже приготовленного пинка не отвесил.

Вернулся к значит мало получившему бармену, перегнулся через стойку, сгрёб отбегавшего засранца, и швырнул в полки с посудой. Полетели на деревянный пол и на терпилу стаканы, но прочные, всего несколько разбились. Из двери сбоку стрелой вбежала явно жена бармена, завопила как сирена про грабють и убивають, и вылетела на улицу.

Вскоре забежала перед парой стражников. За ними зашёл и уже знакомый мне ярыжка. Быстро спросил пару посетителей, что происходит. Получил правильный ответ. Криво поулыбался на меня, пихнул ногой дрожавшего на полу эльфа, сказал:

– Куролесят славные бойцы Светлого Призыва. Ну ничего, барон уже завтра приедет. Отправитесь в поход, там из вас дурь выбьют, – указан на гоблина. – Этого в кутузку. Завтра получит палок на площади, вот жене спасибо скажет.

Стражники потащили хозяина кабачка, тепло благодарившего начавшую поглаживать задницу дражайшую половину. А ярыжка вынул кинжал, перегнулся через стойку, взломал кассу, выгреб несколько горстей меди и серебра, высыпал на стойку передо мной, часть и ловко и заметно только мне засыпав за большой отворот своего рукава, усмехнулся:

– Сдача, компенсация и штраф. И вали уже отсыпаться. Нарвёшься, гувернёр… по попаданию в переделки и мордобою. Философ бродячий. Такому прямой путь в полк Светлого Призыва. Подумай. Там лишние мысли правильно лечат. Станешь героем, и не бедным, если часть оплаты в королевский банк переведёшь. Хочешь, пошли. Сейчас и завербуешься. С меня стаканчик бренди!

Я усмехнулся, пока не собираясь в армию даже генералом, не говоря про рядового. Зато неожиданно возбудился трусливый эльф-алкаш на полу, сказав, что раз барон на подходе, то и ему пора. Ярыжка радостно усадил рекрута за стол, даже отряхнув заботливо, налил из бутылки на стойке не своего бренди, лично подал бухарику, а затем крепко взял его за руку и уволок в темноту. Явно неплохо платят за приведённого рекрута.

Я сгрёб неожиданно свалившееся неплохое по нынешнем временам для меня богатство, высыпал в кошель и вышел на воздух, набивая трубку. А тут и дождь начал накрапывать, и гроза надвигалась, и я потопал в номера, отсыпаться. Там служанка с татуировкой волка радостно приготовила свежую постель, ещё и букетик цветочков заботливо положила, просияла, что я один вернулся, осведомилась не нужна ли мне колыбельная. Я кивнул и не глядя подал девице лет тридцати чаевые, и очень щедрые, судя по тому, что она сразу начала быстро раздеваться.

Мы долго дарили друг другу любовь под шум грозы и дождя. И я рассматривал красивое тело подружки на ночь, обильно украшенное татуировками, слушал про значения символов, и что она не знает, что означает мантикора, но символ сильный, и что рисунки на телах не так и редки у здешних девиц. Учил немного слов на ещё одном языке местных великих, ха, ладов. Слушал и сплетни для расширения кругозора. И даже балладу про огненную мантикору послушал, в качестве обещанной колыбельной. Точняк из-за Мстителя Ражора мир и запечатан, ну или он повод…