Иннокентий выдохнул. Надо же куратору было завести этот проклятый разговор! Скорее всего, он сделал это специально, чтобы напрячь его женщину. Тонкое знание психологии. Сволочь этакая! Но деваться некуда.
— У меня есть основание полагать, что майор выполнит свои обещания. Не могу тебе сказать, почему. Меньше знаешь — крепче спишь. Да и все равно не поверишь.
— Но…
— Без но, пожалуйста. Лучше ляжем спать. Утра вечера мудренее.
Вероника двинулась в ванную, где под душем размышляла о странностях этого вечера. Самое интересное — это то, что Кеша вовсе не отрицал о своей особенности. Что там говорил КГБшник о некоем предсказании? И что за политическая разведка? Она никогда о такой не слышала. А в МГИМО можно было узнать много тайн — кем была для Ленина небезызвестная суфражистка Коллонтай, или кто убил Троцкого.
Размышления прервала открытая дверь и легкий сквозняк. Затем позади нарисовался наглый тип с загребущими руками, и стало вовсе не до размышлений. В чем-чем, а в темпераменте обоим «датчанам» было не отказать.
Иннокентий открыл глаза и бросил взгляд на лежащие на тумбочке часы. Еще рано. Затем он с удивлением заметил два собранных и стоявших посередине комнаты саквояжа.
— Соня, вставай и иди завтракать.
— Я не понял, мы куда-то собираемся?
— Да, — Вероника уперла руки в боки. Это говорило о серьезности намерений. — Нам нужно поменять жилье. Я уже договорилась. В Пунта Пасифика
— Там же дороже?
— И что? Мы тут примелькались.
— Ты так считаешь? — Иннокентий натягивал легкие брюки и подхватил мыльные принадлежности.
Разговор продолжили на маленькой кухоньке. Они здесь обычно только завтракали.
— Мы разве все утащим?
— Сын хозяйки подсобит, он же с транспортом помог.
— Ты в нем так уверена?
— Вовсе нет. Но в сумме оплаты очень даже. Довезет нас до отеля, а там мы вызовем такси.
Васечкин усмехнулся:
— Тебе в разведку идти стоило!
— Нас тоже кое-чему учили! Выйдем через задний вход и сразу в фургон. Никто не увидит.
— Хорошо, согласен. Если не срастется с майором, то уедем сразу на север. Перетрем ситуацию.
Вороника обкатала незнакомое словечко из богатого арсенала Иннокентия. Иногда ей казалось, что он совсем из иного мира. И как правильно заметили её друзья, точно не провинциал. Широкий размах мыслей, внутренняя свобода, которая всегда её поражала. Вот и заграницей он сразу повел себя, как привычный к постоянным переездам европеец. Как будто бы это не было для него внове. Неужели прав Олег Разумовский, различив в английском Иннокентия южный штатовский прононс? Кто же тогда Васечкин такой на самом деле?
— Только сначала я хочу узнать, что это — политическая разведка?
Кеша еще раз послал мысленный привет Крапивину и дожевал кусок омлета с томатами.
— Я много о ней не знаю.
Вероника хищно усмехнулась:
— Удивительно, что ты о ней вообще знаешь. У меня создалось такое впечатление, что твой куратор под тем именованием подразумевал нечто такое…
Иннокентий в очередной раз поразился чутью своей избранницы. Это точно перст судьбы выбрал её для него в новом мире!
— Она создана еще во времена Интернационала…
Глава 5
Замысловатые фигуры
Station (COS) U. S. Central Intelligence Agency
Загорелый дочерна человек в ковбойке вернулся к столу с чашкой кофе. Он бы с удовольствием добавил туда ирландский виски, но шеф не любил тех, кто закладывал на рабочем месте. Начальник секции вопрошающе уставился на полевого агента. Тот поспешил с докладом.
— Русский ожидаемо от нас ускользнул. Настоящий волчара!
— И ты так запросто об этом сообщаешь, Брайан?
Керр почесал рыжеватую щетину:
— Шеф, у нас нет столько агентов для слежки. Обращаться же к местным не хочется.
— Хорошо, — Эдди Фергюссон кивнул. — Что удалось выяснить по тем, с кем тот встречался?
Керр оживился, он всегда был по-ирландски непоседлив, частил, но говорил почти без акцента.
— А вот тут как раз интересно. Это оказались датчане. Хотя я сразу понял, что они скандинавы. Оба рослые и блондины.
— Дания разве относится к Скандинавии?
— Один народ — викинги, шеф!
И что тебя там удивило?
— Я пробил по своим каналам их имена. Так вот, пару лет назад эти датчане пропали.
— То есть это как? — Фергюссон сделал стойку.
— Поехали нырять и исчезли с радаров. Обратно домой не вернулись.
— Любопытно.
— Вот и я о том же!
— А что может связывать русского и этих датчан? Они случайно не его агенты из комми? У них также много блондинов.
— Да нет, шеф! — замахал рука Брайан. — Я их видел лично. Русские, даже подготовленные агенты, так себя не ведут. Тут же типичные европейцы. Такими надо родиться и долгое время прожить в свободном мире.
— Хорошо, — начальник сектора полагался на своего агента. — Тогда в чем интерес русского?
— Я тут копнул немного. Датчане держат небольшую фирму. Импорт-экспорт, торгуют всем, что не приколочено. Ну, может, кроме кокаина, — ирландец жизнерадостно захохотал. — А конкретно сейчас ведут дела с южноафриканцами.
— С этого и надо было начинать! Тогда все ясно. Русские ищут легальные пути поставок для сандинистов.
— Что делать с датчанами? Для официального запроса у нас мало данных.
Фергюссон достал сигару и маленькую секирку для нее.
— На каком, говоришь, острове они пропали?
— На Кайманах.
— Зуб даю, что это очередные кладоискатели! Ничего на дне моря не нашли, прогорели, и чтобы их не искали кредиторы, попросту решили исчезнуть. Пока их паспорта действующие, будут тусоваться здесь. Потому поедут на родные болота молить о прощении или уйдут в тень. Если, конечно, заработают. Тогда понятно, отчего они связываются с русским и южноафриканцем.
Брайан с вниманием проследил, как его шеф достал каминную спичку и зажег сигару. Жизнерадостный ирландец любил наблюдать, как другие люди кайфовали. А обоняние аромата хорошего табака — это одно из жизненных удовольствий. Фергюссон выпустил в воздух несколько замысловатых колец и приказал:
— Продолжай отслеживать ситуацию по русскому агенту и докладывать мне.
— Датчане?
— У тебя много лишних ресурсов? Будем наблюдать за ними по мере их сотрудничества с русскими. В Панаме пруд ом пруди всяческих авантюристов. Брайан, привыкай отсекать самое важное.
— Понял, шеф!
— Хотя… Возьми средства из «кубышки», найми каких-нибудь местных придурков незадорого. Например, бывших полицейских.
— Окей, шеф!
Сьюдад Панама. Пунта Пасифика
— Я устала и хочу на пляж. К морю, пальмам и бассейну.
— Ты же не любишь загорать?
— Я не люблю сгорать! А крема из Франции мне уже доставили. Какая ужасная здесь почта!
— Не Рио-де-Жанейро!
Вероника удивленно обернулась, не понимая, к чему тут бразильский мегаполис. Они как-то обсуждали возможность эмиграции в одну из стран Южной Америки. Но в дело вмешалась политика. Советским гражданам претило проживать в режимах военной диктатуры. А относительно свободной оставались лишь Перу и Бразилия. Первая была не особо лучше Колумбии, вторая откровенно пугала. Там разделение между богатыми и нищими еще огромней. Преступность в фавелах зашкаливала, вываливаясь за их пределы. Латинская Америка прославилась уличной преступностью, вспышками политического терроризма, а также государственным насилием.
Так что в этом плане Карибский бассейн оставался намного более удобным местом для такой мелочи, как чета датчан. Тем паче, что в Панаме стремительно развивался банковский бизнес, страна становилась перспективным хабом для различных видов коммерции. Кеша уже размышлял о том, чтобы впоследствии осесть где-то поблизости, вложившись в туристический сектор. Но пока еще не остановился на конкретном месте. В перспективе это, конечно,видилась Доминикана. Но туда они пока не добрались, чтобы оценить риски на месте.
