В разговор снова вступил Крапивин:

— Но самое важное, что два месяца назад после продолжительной болезни от нас ушел Андропов Юрий Владимирович.

Вот здесь у Иннокентия реально отвалилась челюсть. Его пробило холодным потом. Если уж с такими гигантами справляются, то что он им? Мелкая сошка! Кеша осторожно спросил:

— Я правильно вас понял?

Глаза у КГБшника в этот момент были цвета волны в бушующем Баренцевом море. Сначала Кеше поплохело, а потом он вспомнил нюансы психологического давления.

«Ну-ну! Пусть думает, что напугал меня. Всякий овощ полезен!»

— Лихие перемены. Но…

Борис Кириллович тут же подался вперед:

— У вас есть какие-то идеи?

«Еще бы, куча идей. Но для собственного кармана.»

Но вслух человек из будущего сказал иное. Васечкин-Петров давно понял самое важное: не надо становиться для этих деятелей палочкой-выручалочкой. Иннокентий давал себе отчет в том, что он не великий ученый или политик. И даже историю своей страны знает довольно плохо. А уже тем более про сферы высокой политики, где просто находиться страшно. Что мог, выдал, а остальное должны сделать они сами. Вроде Крапивин тогда понял его, хотя до конца ли, неизвестно. Так что ему по барабану, кто там встанет у ветрила — Политбюро или КГБ. Рангом пониже остались десятки или даже сотни тысяч тех, кто при любом раскладе предаст или будет ставить палки в колеса. Интересно, они сами это понимают?

Дилемма!

— Дело даже не в идеях. Вы правильно обозначили насущные проблемы, но забыли об одной важной детали. Вернее, даже о целой конструкции. В СССР крайне хреновое управление. И виновата в этом КПСС.

Сотрудник ЦК резко помрачнел. Но пока молчал. А это уже хороший знак. Подполковник же иронически на него поглядывал. Мол, смотрите, какие у нас молодцы! Нет у них никаких авторитетов! Наконец, гость нашелся с ответом:

— Зачем вы так сразу.

— Почему сразу? Я постоянно намекал на эту особенность в записках. Конкурирующая структура в управлении в любом бизнесе ведет его к неминуемому краху. Идеология? Какая нынче? Пока вижу лишь увеличение потребления и качество жизни советского человека. А это мелкобуржуазные ценности, уважаемый.

Борис Кириллович был искренне удивлен. Партийца били его же оружием. Крапивин глянул на подпочечного с искренним уважением. Лихо завернул! Но все-таки предостерег:

— Кеша, поосторожней бы с такими упреками.

— А мы тут, товарищ подполковник, между прочим, не в бирюльки играем. А спасаем целую цивилизацию. Пока вы там интригами политическими заняты, время тикает. Сколько его там еще осталось у державы? Вы же сами понимаете, что ждет нас в случае краха. Помните падение Римской Империи?

Товарищ из ЦК уже пришел в себя и охотно включился в дискуссию. Даже было странно. Человек явно с самого верха, а общается с молодым парнем как с равным. И совершенно этого не чурается. Достойно уважения такое поведение.

— Мы уже сделали примерный прогноз. Именно поэтому и начали действовать. Но знаете, как говоря, семь раз отрежь, один — отъешь. Решения-то придется принимать ох, какие непростые, а сталинские методы народ уже не поймет. Вы же писали в резюме, что выросло самое либеральное поколение в истории России.

— Правильно. Молодежь Союза открыта всему миру. Только вот он нас таких принять не готов, — Иннокентий осознал, что дальше зайдет откровенно далеко и взял быка за рога. — Так что говорите, с чем пожаловали на самом деле.

— Нужна расширенная встреча. Будет Ежов, люди из ЦК, правительства.

— Ваши?

— Мое руководство и человек из ГРУ. Центральная Америка — больше их сфера интересов.

— И что вам нужно от меня?

— Обмен мнениями. И у тебя наверняка уже имеется свежая серия предсказаний.

Кеша задумался. Но иначе никак нельзя. Не кинешь им кус — сожрут. А он хочет получить собственное место в новой иерархии мира. Потому и затеял эту опасную игру. А смысла ждать того момента, когда все пойдет к чертям? Запросто можно до него и не дожить. Или всю оставшуюся жизнь прятаться? Он хорошо знал свою супругу. Ей такое точно не понравиться.

— Есть интересные моменты, но скорее из сферы экономики.

Борис Кириллович кивнул:

— Будет из правительства. У него широкие полномочия. Мы решили создать нечто ЧК, чрезвычайной комиссии, что будет действовать в обход существующих норм, — мужчина развел руками. — Ситуация больно непростая. И как мы осознали, в ваших предсказаниях закончившаяся очень плохо. Так что мы в своем праве.

Вот такой расклад Иннокентия здорово удивил:

— Хорошо. Не ожидал.

Слово снова взял Крапивин:

— Но ты сам понимаешь, что здесь мы собраться в подобном составе не можем.

— Где тогда? — с тоской хлебнул коктейля Иннокентий.

— Больше всего для этого подходит Куба…

Глава 20

Праздник непослушания

— Кубу им подавай!

Моторка рыскала по волнам. Солнце недавно зашло, на набережной высыпали многочисленные огни, оставляя на воде огромное множество отблесков, создающих танцующий калейдоскоп. С рейда Сьюдад Панама выглядела еще красивей. Хайнц Вайман, в первой жизни носивший фамилию Петров, старался держать катер по нужному курсу. Джон наверняка в предвкушении потирал руки. Больно уж зачастил к нему этот немец, явно хочет купить лодку. Но у Иннокентия были покамест иные планы. Правда, и Джон получит отличные комиссионные. Благо нынче средства позволяли.

Все-таки работа «втемную», да еще на дне, заставляет мозги шевелиться намного быстрее и выходить из ситуации ловчее. Пока их семейку искали агенты Крапивина и сандинисты, голландцы Рюйтеры успели слетать на Багамы и провернуть очередную аферу по обналичиванию виртуального «круиза». Майамской мафии понравилась свежая идея, но с Багамскими банками такое может прокатить только один раз. Зато двести тысяч долларов пополнили несколько счетов ушлой парочки. И появились весьма интересные связи в среде кубинской мафии, что плотно оккупировала Майами.

Тоже ирония судьбы. Американские власти так громко кричали о свободах человеков, что Фидель мог запросто выпихнуть из страны всякую шваль и потомственных спекулянтов. Куба становилась здоровей, а США приобрели на свою голову проблем. Мафиози сполна оценили идею европейцев, выдающих себя за датчей. Понятно, что и дальше будут пользоваться подобным, но уже без них. Потому и комиссионные вышли такими щедрыми. Вроде откупа. Ведь несмотря на жуткие слухи, мафия — это прежде всего бизнес, а не убийства и перестрелки. Какой смысл лезть наверх, если не удастся толком прожить заработанное? Так что оставим стрельбу киношникам. Тем нужна красивая картинка.

— Все еще считаешь, что нам стоит ехать к нему?

— Одни мы не отобьемся, — Иннокентий уверенно держал штурвал, направляя едущую моторку в нужную бухту. — Да и пора расставить все точки над «I».

— То есть хочешь иметь собственный статус?

— Мы мыслим в одном направлении.

— Только мне кое-что во всей этой заварухе до сих пор непонятно.

— Сегодня ты все узнаешь.

Бывший Васечкин глубоко вздохнул. Ох, в какую круговерть они в ближайшие часы шагнут! Но деваться некуда. Или так и останутся мальчиками на побегушках. А статус «иноагент», то есть предатель, уже смертельно опасен. Да и не пойдет Вероника-Виктория на такое. Одно дело быть беглой авантюристкой, другое — предательницей. Да и о родителях женщина, воспитанная на советских идеалах, искренне беспокоится. Так что придется им обязательно съездить в Веракрус. Но сначала дела.

Встав напротив выдающегося в океан мыса, Иннокентий достал фонарик с красным фильтром и стал сигналить. Минут через десять их заметили. На пристани началось шевеление, и вскоре к ним подкатила небольшая рыболовецкая моторка, в которой сидели трое вооруженных никарагуанцев.