К тому же Иннокентий-Мадс возжелал научиться кататься на яхте и ездил вечерами в ближайшую марину, осваивая морские узлы и навыки постановки парусов. Правда, она больше напоминала старую ободранную пристань, но яхты на ней все-таки присутствовали. Еще с детства у Кеши имелась одна мечта, но пока он к ней даже не подступал. Лишь в фантазиях, рисуя крейсерскую яхту и себя на ней в качестве капитана.

Но реальность в очередной раз поставила все на свое место. Мореплавание — наука непростая, а на практике смотрелась еще сложнее. Море, оно ведь не всегда такое тихое и ласковое. Сколько кораблей с эпохи галеонов нашло свой покой на дне Карибского бассейна, никто уже никогда не узнает. И одна терминология яхтсменов чего стоила! А уж разобраться в хитросплетении узлов и парусов было еще сложнее. А ведь еще существует искусство навигации и управления судном.

Лазурная вода градусов двадцать ласково приняла крепкое тело мужчины и наградила его прохладой. Пусть сама температуры не ниже двадцати семи. Полоса прибоя била чуть дальше на рифах, за ними виднелся островок Бастиндо. Здесь же в небольшой лагуне можно было безмятежно купаться, но все равно из-за морских ежей ходить следовало осторожно. Вероника и Кеша сразу по приезде приобрели плотные сандалии, в которых топали до воды. Иннокентий опустил в воду голову, с интересом рассматривая подводную живность. Зря он не купил маску.

А здесь было на что посмотреть! Дно из песка, камней и кусков коралла привлекало своей пестротой. А сколько красивых и необычных рыб тут плавает! Около семисот видов. Кеша таких никогда не видел и не мог насладиться панорамой подводной жизни. Говорят, что около рифов еще интереснее. Но там надо нырять уже в аквалангах. Ладно, разгребут основные дела и пойдут на курсы дайверов. Вероника вроде непротив.

Она, вообще, оказалась дамочкой рисковой. Как его очаровательная женушка на днях отлупила транспортных контрагентов, что возжелали получить больше положенного! Даже грязные угрозы им не помогли. Это панамцы просто никогда не сталкивались с русской женщиной. Хотя подумали, что поругались с чертовой датчанкой. Видимо, так некогда выглядели их Валькирии! Иннокентий отследил наглецов и наслал на них никарагуанцев.

Одно дело обращаться к обычным местным, пусть и крутым, бандитам, другое — столкнуться с настоящими боевиками, за плечами которых стоят страшные кубинцы и русские. Кеше же такой расклад был вполне привычен. Он, хоть и застал наследие девяностых еще мальцом, но в реалиях никогда не путался. Московский бизнес двадцать первого века наполовину состоял из подобных дельцов или бывших братков. Зазеваешься, и голову откусят! Разве что в сытые годы действуют не паяльником и утюгом, а силовыми органами и ушлыми юристами.

Васечкин нырнул, стараясь достать со дна принесенный приливом затейливый осколок коралла, затем мимо него стремительно пронеслась тень, и он в одно мгновение вынырнул наверх. Черт! Рыбина напугала. Здоровая, но неопасная. Как она сюда и попала? Приливом? Точно! Вода прибывала, волнение усилилось, пожалуй, пора выбираться на берег. Плавание — отличный способ держать себя в форме. В такую жару ни бегать, ни заниматься тяжестями не хочется. Так что плавание и гимнастика отлично спасали. Плюс полезная и здоровая пища. Зато Иннокентий и Вероника на Карибах весьма постройнели, убрав лишние запасы жирка.

Молодой мужчина сделал еще один гребок и застыл в прибрежной полосе. Волны перекатывались по его телу, своеобразно массируя туловище. Песок, камешки скребли кожу, пена витиевато завивалась в волосах. Мама Мия, как же здесь здорово! Так что еще на неделю они точно тут останутся. Чтобы все посторонние мысли смылись, а тело накопило энергию. Она им еще понадобится.

Крапивин, кстати, знал, где они отдыхают. И раз в два дня Кеша наведывался в местную администрацию узнать новости. Та совмещала в своем здании множество административных служб. В том числе и почту. Пока от бывшего куратора известий не поступало. Да это и понятно. Переправить документы в Союз без промедления не так просто. Тем более так, чтобы лишние уши и глаза не оказались в курсе этих страшных документов. На это требуется время. Как и на разговор с теми, о ком Иннокентий знал предельно мало. Как, впрочем, и большая часть советских граждан.

Огромное количество тайн так и осталось в архивах и секретных отделах. В том числе и загадка стремительных похорон Союза. Кстати, из-за его пусть и временных, но плотных отношений с боевой фракцией сандинистов, у Мадса возникли первые трения с майором. Тому не понравилось, что Иннокентий использует полевых бойцов для разборок с нехорошими maleante. Если сказать еще проще, то у советского офицера не могла уложиться в голове подобная наглость. Никарагуанцы же, наоборот, восприняли просьбу русского агента вполне адекватно. Для них действовать с позиции силы привычно. Вот что значит капиталистические джунгли чужой страны и веганское существование в Союзе. Из-за этого многим советским людям в девяностые придется очень туго.

— Иннокентий, вот зачем это?

— Так проще и эффективней.

Разведчик уставился тяжелым взглядом на своего бывшего протеже, казавшегося еще не так давно полным щеглом. Сейчас же этот белобрысый ухарь многим волкодавам фору даст. Так лихо обстряпывать делишки без малейшей поддержки извне! И ведь, стервец, ощущает себя в чужом окружении как рыба в воде. Как будто рос в нем. А если…? Да нет! Здесь нечто иное. Этого парня готовили с детства. Только, похоже, что он и сам не знает для чего. Агент без задания. Чего в жизни не бывает! Могли погибнуть или умереть от болезни кураторы, а топ-секретность помешать коллегам забрать его. Да мало ли что случается в их службе!

Да и не это сейчас главное. Иногда Крапивину становилось не по себе от масштаба нежданно вставших перед ним задач. Потому он тщательно занимал себя текучкой, не жалел сил, ни средств, не высыпался и нервничал. Ждал сообщения из Москвы. Внимательно присматривался к Мадсу Микельсону и впадал в еще большую прострацию от его поведения.

«Быть такого не может! Черт возьми, кто этот парень?»

Семейная пара «датчан» по окончании сделки безо всяких сожалений свалила на острова и вела там праздный образ жизни. Как какие-нибудь заправские европейцы. А потому их поведение выглядело разительно иным по сравнению с остальными советскими людьми. Даже эмигрантами. Те вечно суетились, стараясь доказать себе, что они все сделали правильно и что-то представляют из себя даже на чужбине. Но мало кто из уехавших стал кем-то стоящим, если не прославился на родине.

Ладно, заблудшие «художники» вроде Барышникова и Бродского. Этим подавай весь мир! Да, Крапивин, как многие из его коллег, был и не против их отъезда. Баба с воза — кобыле легче! Это олухи в Политбюро не понимают, какую яму себе роют. Как только свободолюбивая богема проголодается, то тут же прибежит обратно. Без родных корней большинство из них бесплодно и быстро захиреет. Стоило лучшим деятелям культуры разрешить свободно кататься по миру. Пусть заработают валюту для страны. И если не впадут в лютую антисоветчину, то будут знать, что их всегда ждут обратно. Привычные поездки за рубеж быстро охладят пыл и заставят посмотреть на две различные системы незашоренными глазами. Ведь кому-то из богемы обязательно не повезет. Ой, какой тогда ливень из чернил прольется на «Святой Запад»!

Вот тоже словечко из репертуара Васечкина! И откуда он их берет? Вроде иногда мелочные склоки упоминает, а сколько там всего глубинного! И ведь зачастую прав Кеша, или кто там за ним стоит. Союз пора спасать от самого себя в первую очередь. Но как? Разведчик не представлял даже, с какой стороны подойти к проблеме! Получается, правильно говорит этот белобрысый лоботряс, что, не запачкав руки, историю не вершат. Скорее всего, ох как он прав! Их контора еще помнила репрессии тридцатых. Развязать их легко, а вот прекратить сложно. Но и действовать, как бровастый вождь, ожидая, что само рассосется, не стоит. Нужно искать третий путь. Этим пусть начальство и занимается. Похоже, что партийные бонзы решили привлечь и его руководство. Ведь… какой ужас, он даже об этом подумал! Придется снимать и самого…