Привязкой к этой точной цифре 3102 является то, что примерно в это же время деревни в долине Инда начали перерастать в города. Люди стали строить двухэтажные дома; в поселениях вдоль Инда начали изготавливать повозки на колесах и делать инструменты из меди. Люди стали рубить лес и обжигать глину в печах. Обожженный в печи кирпич, более стойкий, чем кирпич, высушенный на солнце, был менее уязвим для наводнений. К тому же после 3102 года до н. э. вода больше не имела такой разрушительной силы.

В руинах самых богатых индийских домов археологи находили бирюзу и ляпис-лазурь, привозимые с равнин на севере Месопотамии. Горожане покидали свою долину, чтобы торговать выше по Тигру и Евфрату с теми же самыми купцами, которые поставляли полудрагоценные камни царям Киша, Ниппура и Ура.

Но, несмотря на растущее благосостояние и досягаемость городов Инда, эпос Индии говорит не о достижениях, а об их падении. Потоп смыл предыдущий век и начал новый; эрой городов стала Кали-Юга, век железа. Он начался, когда Ману спустился с гор, и стал веком богатства и промышленности. Но это также век, в котором правдивость, сострадание, благотворительность и преданность уменьшились до четверти их предыдущих проявлений[24]. В железный век, как предупреждали священные письмена, вожди станут распоряжаться добром, принадлежащим их подчиненным, преследуя свои материальные интересы. Сильные будут отбирать имущество у слабых и забирать себе заработанное тяжким трудом. Богатые предпочтут покинуть свои поля и стада и проводить дни, умножая свое богатство, становясь рабами своих владений, а не оставаться свободными людьми, которые знают, как пользоваться землей.

Сравнительно поздняя дата, в которую были записаны эти ужасные предупреждения, вероятно, отражает беспокойство более зрелого общества, которое уже имеет многочисленную непроизводительную бюрократию, истощающую общественный доход. Но сами рассказчики относят начало этих ухудшений к 3102 году до н. э., когда деревни вдоль Инда начали превращаться в города.

Сам же Ману, опустившись на колени возле воды, которая вскоре смоет предыдущий век и принесет эру упадка, Кали-Югу, разговаривает с маленькой рыбкой, вынужденной просить защиты от более крупного и сильного существа, охотящегося на слабого. В Индии путь к цивилизации только начался – но в Шумере он уже увел людей очень далеко от Эдема.

Сравнительная хронология к главе 5

Замечание об источниках по индийской истории: Исследователям истории Индии приходится работать с чрезвычайно политизированным материалом. Имеющиеся в нашем распоряжении письменные источники, включая те, которые упоминают мифологических Ману, а также золотой, медный, серебряный и железный века, отражают устные предания, записанные гораздо позднее, на языке санскрит. Последователи индийского политического движения, известного как «националисты Хинду» (или «Хиндутва») заявляют, что это последнее предание «Хинду» (или «брахманическое»), по существу, является народным для Индии. Многие академические историки, в особенности Ромила Тапар, считают, что религия, теперь называемая индуизмом, появилась в результате взаимодействия между национальными традициями и более поздними традициями иммигрантов из Центральной Азии (так называемое «арийское вторжение»: см. главы 25 и 37), и что записи на санскрите представляют собой изложение идей маленькой элитной группы иммигрантов-ариев. В исторических терминах это означает, что предания, рассказывающие о Ману и железном веке, практически не имеют отношения к более ранним цивилизациям Индии. Однако история арийского переселения была искажена в конце XIX века расистскими предположениями в угоду политическим требованиям, поэтому «националисты Хинду» теперь рассматривают любую теорию, учитывающую влияние ариев, как оскорбительную расистскую уловку. В ответ ученые, которые считают, что лингвистические свидетельства подкрепляют гипотезу о вторжении извне, часто вешают ярлык «индуистских фундаменталистов» на любого, кто использует более позднюю санскритскую мифологию, чтобы проанализировать раннюю историю Индии. Ману, конечно, фигура мифологическая; его отношение к реалиям Индии четвертого тысячелетия до нашей эры до н. э. остается абсолютно неопределенным.

В долине Хуанхэ-реки в период между 2852 и 2205 годами до н. э. жители древних деревень Китая выбирают себе правителей, но отвергают их наследников

Далеко на востоке от Месопотамии и Индии снова проявляется знакомый нам рисунок событий.

На этот раз заселение началось вокруг Хуанхэой-реки (Хуанхэ), бегущей на восток с высокого плато – Тибетского нагорья, теперь называемого Цинхай-Сикан, и впадающей в Хуанхэ-море. Далее к югу от нее на восток к берегу моря текла река Янцзы.

В дни, когда Сахара была зеленой, а пустыня Тар орошалась водой из рек, широкое пространство между двумя великими реками Китая было, вероятно, всего лишь лоскутом земли с болотами, озерами и поросшей отмелью. Полуостров Шаньдун был почти островом. По болотам могли бродить охотники и собиратели, но людям не было смысла селиться на сочащейся водой земле.

Затем, за счет потепления в Сахаре, разливы Нила уменьшились, а река, когда-то орошавшая пустыню Тар, исчезла. Многорукавный месопотамский поток постепенно стал двумя отдельными реками благодаря тому, что между ними накопились осадочные породы. Междуречье великих рек Китая тоже постепенно высохло.

К 5000 году до н. э. пространство между реками Хуанхэ и Янцзы превратилось в широкую равнину, на возвышенных местах поросшую лесом. Здесь начали селиться кочевники и выращивать рис на влажных участках вдоль рек. Количество жилищ росло, появлялось все больше деревень. Первые значительные поселения археологи обнаружили возле реки Хуанхэ. В них постепенно складываются характерные обобщающие черты: люди в соседних деревнях приобретают одни и те же привычки, у них появляются одинаковые методы возведения домов, формируется стиль глиняных изделий и, по-видимому, общий язык.

Цивилизация в долине Хуанхэ, которую мы теперь называем Ян-шао, была не единственной в Китае. На юго-восточном побережье, ближе к Восточно-Китайскому морю, образовалась еще одна культура с названием Дапенкен; южнее, в долине реки Янцзы, появилась цивилизация Цинляньган{31}. Под гигантской южной излучиной реки Хуанхэ возникла четвертая группа поселений – Луншань. Раскопки открывают, что руины культуры Луншань иногда располагаются над остатками Ян-шао – отсюда возникает предположение, что культура Луншань могла мирно вытеснить, по крайней мере частично, культуру Ян-шао[25].

Мы почти ничего не знаем о жизни и обычаях этих четырех культурных групп. Все, что мы можем сделать – это обозначить каждую из них своим термином, потому как им были присущи разные стили гончарного искусства и различные методы ведения сельскохозяйственных и строительных работ: поселение Ян-шао обносилось рвом, в то время как луншаньская деревня могла быть отделена от окружающих ее пустошей земляной насыпью. Но вне самых общих гипотез – быть может, устройство кладбища возле деревни на южном берегу Хуанхэ намекает на очень раннюю форму древнего культа; возможно, погребение пищи вместе с мертвецом свидетельствует о вере в загробную жизнь – у нас нет иных ключей к истине, кроме рассказов, претендующих на записи ранней истории Китая.

Как и легенды Месопотамии, мифы о раннем Китае были зафиксированы значительно позже событий, которые они описывают. Но до сих пор эти легенды доносят до нас более древние традиции и знакомят с первым царем, который установил во всем необходимый порядок. Его имя – Фу Си. Сыма Цянь, великий историк, который собрал переводы сказаний Древнего Китая и превратил их в эпическую историю, сообщает нам, что Фу Си начал свое правление в 2850 году. Он изобрел восьмерку триграмм – рисунок из прямых и прерывающихся линий, используемый для записи и сохранения предсказаний и интерпретации событий. Загадывая на появление птиц и животных, Фу Си