Единственная ложка дегтя – это то, что ресурс пальцев гусениц уменьшался по экспоненте при увеличении массы машины, то есть существующая сталь не могла выдержать расчетную массу машины более шести тонн. Пытались увеличить диаметр пальца, но это приводило к застреванию пальцев в зубчатом заднем тянущем колесе, и тогда неизбежна была поломка, более серьезная, чем просто разрыв пальца гусеницы. Новый палец легко вставлялся во вновь натянутую гусеничную ленту прямо в поле, а поломка передачи исправлялась только в условиях специальной ремонтной мастерской. Но ресурс гусениц легкой, трехтонной машины был достаточно длительным, чтобы ее могли использовать большие хозяйства – латифундии, объединенные фермерские хозяйства, подумалось даже об МТС[6]. Вот стоимость трактора «кусалась» – более 12 тысяч рублей, зато такая машина могла бы вспахать настоящим трехлемешным плугом за день столько, сколько и три десятка работников с однолемешными плугами не сделают. Кроме того, машина должна заинтересовать военных в качестве артиллерийского тягача, поскольку лихо тащила двести килограммов груза (а в полномасштабной версии – тонну груза) по раскисшей дороге. Вот если поставить на нее броню и два пулемета, не говоря уже об орудии, то предельная масса будет уже превышена и такие машины могли бы пробежать без поломки только две-три сотни верст.
Пошли смотреть ружье. Это что-то! Вороненый и черненый металл – даже для меня первое впечатление об оружии – как из фантастического фильма, а что говорить о хроноаборигенах… Все просто светились гордостью за свое детище – настолько оружие получилось красивым и необычным. Что же, проверим в действии. Прицел сбоку, немного неудобно, но привыкнуть можно. Предохранитель и переводчик огня с одиночного на автоматический – можно достать большим пальцем правой руки, когда указательный палец лежит на спусковом крючке – эргономично и продуманно. Оружие необычно короткое, не то большой пистолет, не то маленький карабин, хотя ствол достаточно длинный – патронник ведь сзади, там, где сверху вставлен прямой магазин. Подошли к мишеням, снял оружие с предохранителя и поставил скобу на одиночную стрельбу, передернул затвор. Затвор клацнул и дослал патрон в патронник. Прицелился и плавно нажал на спуск. Ба-бах! Это же 12-й калибр, грохнуло как из пушки над самым ухом. Да, тут без берушей[7] не обойтись, а еще лучше – наушники надевать. Посмотрел – пуля ушла вниз. С третьей попытки попал, надо привыкнуть к оружию. Перевел на автоматическую стрельбу. Плавно нажал на спуск, и от мишени посыпались клочья – дерево разнесло вдребезги.
Слегка оглохший, выразил восхищение инженерам и техникам их работой, в ответ раздались аплодисменты – Торстен сказал, что так его люди выражают почтение изобретателю, который придумал такой механизм. Тогда и я похлопал в ладоши мастерам, чем привел их в восторг. Спросил, сколько может стоить такое ружье при серийном производстве, скажем, десяти тысяч стволов. Торстен ответил, что немало – около шестисот крон, то есть себестоимость около трехсот рублей. Думаю, что много богатых охотников, да и охранников важных персон, военных, путешественников не откажутся от такой штуки за шестьсот рублей. А по убойной силе на ближней дистанции – эта машинка с патронами 12-го калибра, снаряженными картечью, не уступит пулемету, а цена «максима», между прочим, три тысячи рублей и на плечо его не повесишь.
– Ну что же, Торстен, думаю, что надо оформить договор об учреждении акционерного общества «Оружие и механизмы Стефани-Норденфельта».
– Согласен, Александр, а потом – торжественный обед на заводе с теми, кто делал образцы.
Пока ездили к нотариусу и клали деньги в банк на счет нового предприятия, на заводе накрыли столы человек на двести. Такой подход мне понравился, все чувствовали свою причастность к общему делу – от чернорабочего до хозяев. Торстен сказал, что все инженеры и большинство техников, да и часть рабочих понимают немецкий, поэтому я произнес краткую речь на немецком, а Торстен перевел на шведский. Я сразу вспомнил, что мне все это напоминает – «корпоратив», причем настоящий, с корпоративным духом, где все сидят за одним столом и пьют одинаковое пиво с одинаковыми жареными колбасками, а не тот, где начальство сидит за отдельным столиком или, не дай бог, в отдельном кабинете, поглощая устриц и запивая их элитным шампанским.
И еще мне стало ясным, почему в шведском королевстве не будет революции. Да потому что здесь даже простые рабочие имеют чувство собственного достоинства и не раболепствуют перед хозяевами. Потому и хозяева делятся с ними той самой «прибавочной стоимостью», чтобы рабочие были довольны и хорошо трудились. И условия труда создадут рабочим нормальные. А не то, как нам трещали пропагандисты, что, мол, после Октябрьской революции капиталисты устрашились рабочего движения и кинули им кость в виде приличной зарплаты и восьмичасового рабочего дня.
Если разбираться дотошно, то все дело в пресловутом базисе и надстройке, в этом бородатые основоположники были правы. Если производительные силы развиты, то есть на современных станках работают высококвалифицированные образованные рабочие, используя достижения высоких технологий, то и надстройка будет соответствующая – производственные отношения будут цивилизованными, а не «бей и круши». Посмотрев на швейцарские и шведские заводы, я еще раз убедился в том, что Российская империя обречена. Что я видел на самых крупных и технологичных заводах империи – темные и грязные цеха, чумазых рабочих в рваной одежде, затравленно смотрящих на господ (разве что немногочисленная прослойка «рабочей аристократии» выглядела поприличней). А что вы хотите – у этих русских рабочих отцы были самыми настоящими рабами, да многие из них сами помнят свое «детство босоногое» при барине. Осталось только подождать тех, кто растолкует неграмотным рабочим, кто виноват и что делать, а это уже не за горами. Так что все эти байки, что я читал на пенсии в «попаданческой литературе» про вдруг переродившегося и ставшего дельным царя, буквально накануне революции спасающего положение гибнущей империи – это сказки для тех, кто марксизм не изучал и не слышал про базис и надстройку.
Даже если я сейчас вхож к государю и ему доведу свое мнение на этот счет и он меня выслушает, времени на то, чтобы воспитать из раба свободного цивилизованного и образованного человека, просто нет, значит, производство будет все таким же отсталым, а люди все такими же темными – вот вам готовый горючий материал для революции и русского бунта, «бессмысленного и беспощадного». Династию Романовых и Российскую империю надо было начинать спасать лет сто назад, отменив рабство и дав крестьянам землю, тогда сейчас уже было бы пять поколений свободных людей, как в той же Швеции-Швейцарии.
Перед отъездом мы договорились с Норденфельтом, что он попробует сделать нарезной карабин булл-пап, калибр – произвольно, как пойдет, чтобы хорошо действовал газовый механизм перезарядки. Идеально – попробовать под патрон русской трехлинейки, тогда я постараюсь пробить войсковые испытания и, чем черт не шутит, закупку партии скорострельных ружей-пулеметов. Как вариант – патрон от берданки, их на складах много скопилось, но когда-то они закончатся и делать оружие под устаревший патрон – не стоит. Можно под маузеровский патрон, но тогда придется начинать «пляски с немцами», чего я не хочу, а продадут ли они лицензию на патрон, неизвестно. Торстен ответил, что у него собственное патронное производство, еще от его митральез осталось, и мощности практически простаивают (выпускают какое-то количество охотничьих патронов 12-го и 16-го калибров), так что можно и собственный патрон разработать. Договорились, что будет два опытно-конструкторских бюро – по гусеничным машинам и двигателям и по стрелковому оружию (собственно, это уже существует). Порекомендовал ему попытаться привлечь инженера Рудольфа Дизеля, он в прошлом году запатентовал свой двигатель, но тот пока «сырой» и Дизель его доводит. Будет очень хорошо, если он согласится работать у нас. Еще полезно провести переговоры с немецкими конструкторами Даймлером и Бенцем, у них сейчас тяжелый период, фирма накануне банкротства. Они также запатентовали экипаж, приводимый в движение двигателем внутреннего сгорания. Несмотря на то, что это – колесный экипаж, я вижу, что за ними – большое будущее, и привлечь их на наше предприятие будет очень полезно. Вручил Торстену полмиллиона крон под расписку на развитие моторного бизнеса, сказав, что век пара проходит, а будущее – за двигателями внутреннего сгорания. Независимо от того, удастся ли пригласить немцев, пусть инженеры Норденфельта ознакомятся с их патентами и публикациями и, быть может, сделают что-то подобное. С собой я забрал два образца скорострельного ружья, у Торстена осталось еще три, для того чтобы демонстрировать их на выставках и власть имущим. Сказал, что один экземпляр я собираюсь подарить императору, тем более что в России это оружие запатентовано. На том и расстались, назад я поехал на поезде до финляндской границы, там немного нужно было проехать на санях, и вот ты в Российской империи (именно так и ехал Ленин «со товарищи» в 1917 году. На всякий случай меня сопровождал сотрудник Норденфельта, говоривший по-шведски, по-фински и по-русски, чтобы не было вопросов, что это за пулемет провозит господин. Однако пограничники, лишь увидев титул, желали «его светлости» доброй дороги и отдавали честь.
