Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Однажды утром после проверки погоды он мрачно размышлял об этом, когда паруса вдруг опали и корабль замедлил ход.

– Почему мы остановились? – спросил Алекс пробегавшего мимо матроса.

– Надо позвать эскорт дольфов, – пробормотал тот. – Мы в их водах.

Алекс огляделся. На палубе расчистили место; выкатили бочонки с ромом, и каждый матрос получил свою порцию в керамическом стакане. Все словно ждали чего-то. Грыз-сигнальщик занял место на фордеке рядом с большим барабаном, а еще двое вытащили скрипку и флейту.

К северу простиралось широкое, пустое море. Алекс невольно содрогнулся, думая о темных глубинах под волнами, где, как гласила легенда, скрывались странные существа. Потом заиграла музыка.

Алекс уже слышал эту матросскую песню с типично «солеными» словечками. Пятеро матросов горланили их лужеными глотками, топая ногами по расчищенной палубе; казалось, главное для этого танца – произвести как можно больше шума.

Хей-хо, морячок, а ну!

Пой да танцуй!

Только мигни! А вставить хрен

Можно в любом порту!

Сигнальный барабан рассыпал ритм контрапунктом к топоту танцоров. Пиликала скрипка, взвизгивала флейта, ревели голоса певцов. Остальные матросы хлопали в ладоши или, если говорить о грызах, у которых нет гладких ладоней, отбивали ритм сильными ногами. Алекс вдруг заметил, что тоже топает ногами, и заставил себя остановиться. Он сообразил, что глухой стук, отдающийся по корпусу корабля, под водой усилится еще больше, и это должно послужить сигналом для дольфинов.

Мелодия в общем-то была совсем простая. Алекс достал из кармана собственную деревянную флейту и тоже заиграл. Двое стоявших поблизости матросов оглянулись на него, ухмыльнулись и закивали. Приободрившись, Алекс продолжал играть, стараясь не обращать внимания на стихи, описывающие различные непристойные упражнения, которые могли быть выполнены с большинством торговых рас.

– Эгей, дольфы! – закричал матрос у борта, и Алекс посмотрел в ту сторону.

Что-то гладкое, позолоченное пеной, сверкающее бирюзой и серебром, вылетело из воды, взметнувшись выше палубы. Алекс заметил темный глаз, вглядывающийся в фигуры на палубе, потом вступила в действие гравитация, и дольфин, грациозно перевернувшись, вошел в воду – аккуратно, как падающий нож.

Из воды выпрыгивали другие дольфины, подобные гибридам драгоценных камней и молний: изумрудно-зеленые, сапфирово-синие, белые, серые, пурпурные. По-прежнему играла музыка, и дольфины начали прыгать ей в такт. Когда певцы наконец захрипели, песня закончилась чередой всплесков, и палубу окатила холодная соленая пена.

Появился капитан Чонсер; во время песни его не было, но кто-то сбегал за ним при первом же признаке дольфинов. Теперь он наклонился над бортом и закричал:

– Привет с «Очарованной»!

– Чер-ртовски очар-ровательно, – проскрипел в ответ на торге один из круживших внизу, и целый хор затрещал и защелкал, завизжал и захрюкал.

Не обращая на них внимания, капитан крикнул:

– Нам надо добраться до Патралинкоса! Хор запротестовал.

– О-о-о-о, далек-ко-о-о!

– Х-х-холод!

– Мер-р-рк-к-конос! – предложил кто-то другой пункт назначения.

– А-э-э-эделваэ!

– Мир-р-рап-поза!

– Сумрач-чный Пр-рред-дел!

– Превосходно! – отозвался капитан. – Сумрачный Предел – превосходно!

Слова торга замерли, пока стая обсуждала вопрос между собой. Потом раздался громкий пронзительный свист. Капитан повернулся к матросам.

– Поднять паруса! Пошли! Пусть себе погоняются за хлопоты! – крикнул он, и матросы бросились по местам.

Пранг, перескочив через Алекса, полез на снасти, а Алекс, свесившись через борт, рассматривал дольфинов. Он знал, что их использовали как проводников в открытом море; работали они в основном за кетчунал и другие снадобья, поскольку торговать им было в общем-то нечем. Они так и так постоянно путешествовали и были не против заодно вести и защищать корабли. Алекс не помнил, видел ли их в первом плавании, но тогда корабль работорговца избегал открытого моря, двигаясь от острова к острову, чтобы снабжать живой груз пищей и свежей водой.

Медленно, скрипя и кренясь, «Очарованная» снова набрала ход; паруса раздуло ветром. Дольфины заняли места по обеим сторонам ее носа – по трое, – прыгая и ныряя над следом на воде. Сначала медленно, нетерпеливо, пока корабль постепенно увеличивал скорость, потом все более высокими и дальними прыжками они задавали темп. Алекс заметил, что они меняются: через какое-то время плывущий впереди дольфин исчезал, и его место занимал другой. Всплески пены далеко впереди объяснили ему, что они по очереди уходят вперед, обгоняя корабль, пока сородичи играют вокруг «Очарованной». В открытом море жили чудовища, которые могли проглотить корабль целиком, и иногда только дольфин-разведчик мог спасти корабль от превращения в закуску.

Спустились сумерки, ветер стих, и корабль немного сбавил ход; дольфинов в темноте не стало видно, но было по-прежнему слышно: трескучие свисты, хлюпающие вдохи и выдохи перекрывали скрип дерева и плеск воды. Время от времени матросы, повинуясь пронзительному свисту эскорта, подправляли курс. Алекс сел на бухту каната на носу, чтобы, как всегда по вечерам, проверить погоду. Конечно, этим можно было заниматься и в каюте, но быть на виду у всех казалось как-то лучше.

Офир кишел висами, бесцельными, как всегда. Однако немного дальше он заметил какую-то рябь – наверное, что-то, связанное с дольфинами. Трудно сказать, что это могло быть: без анима он мог получить только смутное впечатление, ощущение, которое вполне могло быть просто ложным образом в его собственном разуме.

Внезапно что-то сверкнуло, совсем близко и сильно. Это удивило и напугало Алекса. Он мог видеть это что-то, чем бы оно ни было, и внезапно понял, что и оно тоже может видеть его.

Паника обрушила защиту; прилив адреналина затопил систему и грубо вышвырнул его из транса. Он не звал, но какой-то дух или демон все равно почувствовал его? Алекс завертел головой, раскалывающейся от боли внезапного возвращения в полное сознание, сердце колотилось. Предостережения директора колледжа звучали в ушах: несвязанный анимист всегда должен помнить, что его тренированный, открытый и, прежде всего, чувствительный разум может стать приглашением заселиться для кого-то другого. И этого кого-то не надо будет уговаривать и приглашать, как анима, – он нападет, поглотит и подчинит. Сделать это могли высшие духи, и не все они благожелательны к посягательствам волшебников. Алекс сосредоточился на своих мыслях, укрепляя себя, повторяя воспоминания, пока не успокоился, и тогда почувствовал себя довольно глупо. Что бы это ни было, оно ушло.

На рассвете следующего дня небо поголубело, а ветер усилился. Дольфины, которых, похоже, не утомило ночное бодрствование, приветствовали солнце буйными прыжками и всплесками, но Алексу все еще казалось странным, что восход не сопровождается громким хором лимуров. Он быстро и осторожно проверил погоду и не увидел ни изменений, ни признаков того, что заметил вчера вечером. Он подумал было рассказать капитану о странном духе, но не хотелось поднимать тревогу, даже не представляя ее источника.

Около полудня дольфины собрались возле корабля, и Алекс прикинул, что в стае, вероятно, двадцать особей. Когда ветер усилился и корабль прибавил ход, дольфины стали активнее и прыгали все выше и выше. Между щелчками и криками начало слышаться что-то, вроде бы похожее на слово, но за скоростью и плеском было не разобрать какое. Оно звучало снова и снова, пока не превратилось в повторяющийся напев. Алекс заметил, что многие матросы собрались на палубе и смотрят за борт, бросая друг на друга подозрительные взгляды.

– Что они говорят? – спросил Алекс Джиену, стоявшую рядом с ним у левого борта. – Похоже на «Ехать! Ехать! Ехать!». Они что, хотят подняться на борт?

Джиена хотела ответить, но тут по правому борту раздался крик и всплеск. Алекс увидел, что один из матросов барахтается в воде, а другой что-то кричит ему. А потом, прежде чем он успел запротестовать, какой-то весело скалящий зубы грыз и ухмыляющаяся Джиена схватили его за пояс, подняли и бросили в море. Он изогнулся, пытаясь ухватиться за борт, и в это растянувшееся, как бывает в такие моменты, мгновение отчетливо увидел веселые лица, следящие за его падением. Джиена помахала рукой.

8
{"b":"9036","o":1}