Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Темит осторожно вел повозку к открытому рынку недалеко от центра города.

– Возможно, это как-то связано с тем, что здешний король – ненормальный, – сухо заметил Лукен.

– А нельзя мне отправиться с тобой в колледж? – предложил Темит Алексу. – Как ни ценю я информацию, которую ты мне уже дал, я бы с удовольствием побеседовал с твоими учителями. Может, даже прослушал бы пару курсов.

– Хочешь добавить к этим мантиям ожерелье? – отозвался анимист. – Мне кажется, ты обнаружишь, что шесть лет разгребания дерьма сильно отличаются от твоих академических исследований.

– Ты явно никогда не занимался академическими исследованиями, – хмыкнул Темит.

Они остановили повозку на рынке, где Темит, расхрабрившийся, поскольку никто, кажется, не узнавал его, занялся обменом повозки и животных на более универсальные товары. Его дом, оборудование, возможно, даже подопытных крыс конфискуют и продадут; отныне ему придется экономить на всем. Лукен и Алекс вылезли из повозки и присели в тени увитой виноградом стены небольшой забегаловки.

– К черту предписания врача, – фыркнул Лукен, когда вышедший слуга спросил, чего они желают, и заказал кувшин вина.

Слуга принес кувшин с двумя стаканами, и Лукен бросил на стол бельтасскую керамку. Слуга взял ее, осмотрел и улыбнулся, словно извиняясь.

– Прости, господин, но валюта идет за полцены, – сказал он.

Лукен, казалось, хотел было заспорить, потом тяжело вздохнул и вытащил еще одну керамку; слуга поклонился и ушел.

– Даже не знаю, почему его величество дает себе труд запрещать это, при таком-то курсе, – проворчал он и налил себе вина, не предложив Алексу.

Алекс и не хотел; вместо этого он попросил – и получил – чашку воды и скормил Пылинке несколько виноградин со стены. Темит некоторое время торговался, потом огляделся, отыскивая их. Алекс помахал рукой, и Темит помахал в ответ, сделав знак ждать его. Алекс кивнул, и ученый ушел, погруженный в разговор с каким-то купцом, ведя траусов за поводья. Некоторое время Алекс и Лукен сидели молча, каждый погруженный в свои мысли, пока их внимание не привлекло возбуждение в толпе.

На главной дороге, ведущей к дворцу, показалась небольшая процессия. Несколько крупных красивых траусов двигались быстрым шагом; на двух ехали похожие на военных хуманы, вооруженные копьями и луками.

– Всего двое? – вслух удивился Лукен.

Позади них ехал хуман; Алекс решил, что это и есть «безумный король» Деридаля. На нем были очень простые штаны и нелепо раздувающийся зеленый балахон. Неровно подстриженные, свалявшиеся седые волосы туго перетянуты золотым обручем – видимо, простой короной. На запястье, защищенном перчаткой для сокола, сидел громко вопящий большой красно-синий попугай.

Следом ехали несколько мужчин и женщин, одетых побогаче и с нормальными соколами. С ними, кажется, было и какое-то большое охотничье животное, похожее отчасти на трауса, отчасти на ящера, но от анимиста его загораживал королевский траус. Алекс как раз пытался рассмотреть, что это за зверь, когда внезапно один из охотников подал своего трауса вперед, догоняя короля, и у Алекса перехватило дыхание. Лукен тихо присвистнул.

Она была высокой и гордой и, несмотря на тряскую рысь трауса, казалась лебедем, спокойно плывущим по заводи. Ветер развевал волосы цвета пузырьков на только что приготовленном кофе – длинные, густые и не заплетенные в косу, а просто подвязанные лентой. Кожа цвета кофе со сливками казалась мягкой, как шкурка любознательной Пылинки. Девушка словно излучала свет – возможно, из-за вышитой белой блузы, которую дуновение ветра прижало к ее стройному…

ревность!

Острая боль в мочке уха привела вытаращившегося с глупым видом Алекса в себя; он вскрикнул и потер укушенное место. Пылинка вцепилась в его руку и сердито верещала, когда он поднес ее к лицу.

– Пылинка, не надо так, – запротестовал Алекс, стараясь еще разок поглядеть на принцессу (ибо был уверен, что такая красавица должна быть по меньшей мере принцессой).

– Заткнись, Алекс, – сказал Лукен, вытянув шею, чтобы разглядеть процессию. – Они едут сюда!

Толпа расступилась перед охотниками; многие весело кричали и размахивали руками, кое-кто склонял головы в знак уважения, но никто не кланялся низко и почтительно, как королю Бельтаса.

Внезапно Пылинка перестала браниться и застыла, по-прежнему повиснув у него на пальцах и пристально глядя на что-то у него за спиной. Ее

гнев

превратился в

страх вызов страх

Она оскалила зубы и запищала. Алекс быстро обернулся, когда ее ощущения пробились в его разум.

В окне дома у него за спиной полыхнуло офирной силой, превыше смертной, направленной, однако, не на него. Гудящий потрескивающий свет становился ярче, подаваясь назад для удара; неотчетливо, через волшебный лабиринт восприятия Пылинки, Алекс разобрал фигуру хумана с поднятой рукой; указательный палец был нацелен на процессию…

Пылинка перепрыгнула ему на плечо, когда Алекс сорвался со стула, бросился к этому дому, расталкивая зевак, и взбежал по лестнице. Теперь он уже слышал пение призрачной фигуры, призывающее духов для заклинания, и слова несли смерть, быструю и неотвратимую. В скудно обставленной комнате призрачная фигура сосредоточилась на окне, слишком поглощенная колдовством, чтобы заметить появление Алекса. Сам Алекс был сильно, слишком сильно захвачен восприятием Пылинки; если бы его обучали работе с анимом, он знал бы, как опасно столь глубокое соединение, – но он не знал. Он видел только теурга, с гудением силы собирающего духов. Он ощущал только страх Пылинки и ее инстинкты бежать и сражаться, причем последний становился все сильнее по мере того, как хозяин приближался к источнику ее паники. Вероятно, это лучше всего объясняет, почему Алекс безрассудно бросился на шамана с кулаками.

Удар был силен, и заклинание взорвалось вокруг них, подобно разлетевшемуся черному порошку; Алекс почувствовал, как оно проникло в мозг и разбило его мир, как стекло. Потом было ощущение падения, а потом все скрыла тьма.

Лукен несколько удивился, когда анимист сорвался со стула и помчался в забегаловку, и удивился еще сильнее, когда через мгновение раздались крики и Алекс, судя по всему, с кем-то борющийся, с грохотом вывалился через увитую виноградом стенку. Вокруг них вспыхивали голубые огни, и Лукен придушенно вскрикнул, когда боль прострелила его многострадальный лоб, так что в глазах тоже начали вспыхивать голубые огоньки. Он свернулся клубком и замер. Вокруг раздавались подобные крики. Внезапно боль исчезла.

Послышался топот ног. К ним бежали зеваки из толпы, стражники из свиты безумного короля. Потерявший сознание Алекс лежал на таком же застывшем странном хумане в длиннополом одеянии, расшитом, как у шамана.

Алекс ошеломленно огляделся по сторонам: все было неясным и серым, как в снах, которые он иногда видел со времен «Очарованной». Звуки были тихими, слишком тихими – не расслышать, а в уме громко и… близко звенело

страх смятение страх вина страх

Слишком близко. Он посмотрел по сторонам, потом вниз и увидел руки, свои руки, но похожие на грызские, только примитивнее… в сущности…

«Пылинка?» – подумал он.

страх

Он чувствовал и видел это тело, тело Пылинки; она подпрыгнула, забралась на что-то и уставилась на что-то большое… внезапно он понял, что это «что-то» его собственное лицо. Ему стал ясен источник страха: из ноздрей не доносилось дыхания, знакомого ветерка.

Алекс был ошеломлен: вот он смотрит на собственное тело, а кто-то другой потрясен видом неподвижного тела хозяина и, ощетинившись, таращит глаза от страха.

беспокойство беспокойство паника страх

«Пылинка, это я, я здесь…»

неправильно беспокойство страх страх

Он ощутил эхо своих мыслей и понял, что она знает, что он, похоже, делит с ней сознание, потеряв свое, и ее этот феномен не заботит. Скорее причина паники была в том, что его тело не дышит. Это его тоже несколько озаботило. Теперь он заметил некоторую смутность мыслей и на мгновение задумался, не потеряет ли он снова сознание – на этот раз надолго.

33
{"b":"9036","o":1}