Магни поднял руки и больше ничего не сказал. Наконец, она сдалась и снова улеглась, чтобы уютно устроиться в кольце его рук.

— Это глупо, — пробормотала она, но расслабилась в его объятиях и позволила своим пальцам поиграть с его распущенными волосами.

— Тсс. Будь моей еще какое-то время. — Магни прижал ее к себе и перекатился на нее, устраивая свои ноги между ее ног. Она не протестовала, ни тогда, ни когда он просунул руку ей под тунику и нащупал ее грудь.

— Ох, — выдохнула она, когда ее сосок напрягся под его пальцами. — Магни…

— Скажи мне, чего ты хочешь от меня, Дева-защитница, — пробормотал он, слегка проводя языком по ее приоткрытым губам.

Она оттолкнула его.

— Мой отец называет мою мать Девой-защитницей.

— Она и есть. И ты тоже. Ты бы хотела, чтобы я этого не делал? Мне показалось, что это слово тебе подходит.

Она нахмурилась.

— Я не знаю.

— Есть много других имен, которыми я мог бы называть тебя. — Он задрал ее тунику и обнажил грудь. — Красивая. — Поцелуй между грудей. — Свирепая. — Еще один поцелуй в месте, где плечо переходило в шею. — Любимая. — Чуть выше соска. — Воин. — Сосок.

Магни водил языком вокруг твердого кончика, пока ее спина не выгнулась дугой.

— Подруга. — Его губы нашли другой сосок. — Моя.

— Ты сбиваешь меня с толку, — простонала она. — Твои прикосновения, твои слова. Я не могу думать, когда я так близко к тебе

— Хорошо. Ты слишком много думаешь. Ты всегда слишком много думала. Пусть твой разум успокоится, Сольвейг. Поверь мне. Люби меня. Почувствуй. — Он просунул руку ей под бриджи. — Скажи, чего ты хочешь от меня.

— Не присваивай меня целиком, — взмолилась она и притянула его к себе.

— оОо~

Солнце еще не поднялось над горизонтом, когда вернулись их отцы, причем с большим отрядом. Король и королева ехали вместе с ними, а за ними следовали повозки и лошади, чтобы помочь посетителям добраться до замка.

Астрид, королева, была одной из их народа, близким другом его родителей, а также Сольвейг. Он много раз слышал истории об Эстландии и о первых годах правления своего отца в Гетланде. Но Астрид уехала из Гетланда, когда он был совсем маленьким, и с тех пор он видел ее всего несколько раз. Магни почти не помнил ее и не испытывал к ней сильной привязанности.

Но ему нравилось видеть радость родителей. С тех пор как они вернулись домой и обнаружили, что он захвачен, его отец и родители Сольвейг были мрачны в самые спокойные моменты, а в остальное время пылали черной яростью. Трудное путешествие, увеличившее потери, только ухудшило их настроение, и вспыльчивость лидеров передавалась и другим людям.

Было приятно снова видеть, как они улыбаются.

Вдали от дома им предстояла долгая зима, но если они смогут вернуться летом отдохнувшими и восстановившимися, с войсками Меркурии за спиной — да, тогда они смогут свергнуть узурпатора Толлака и восстановят порядок.

— Интересно, какая здесь зима, — задумчиво произнесла Сольвейг, подходя и становясь рядом с ним. Должно быть, в ее беспокойном разуме проносились похожие мысли.

Он взял ее за руку и переплел их пальцы. Прежде чем он успел ответить, это сделала Астрид. Магни не думал, что они находятся в пределах слышимости, но она повернулась, улыбнулась и направилась в их сторону. На ней было элегантное платье из плотной ткани, но поверх него что-то вроде кожаного нагрудника, слишком мягкого, чтобы быть доспехом. Когда она направилась к ним, юбка разошлась посередине, и он увидел, что на ней были бриджи и кожаные сапоги.

Сольвейг, казалось, особенно интересовала ее одежда, и она смотрела на ее ноги, даже когда Астрид уже встала перед ними.

— Серая, — ответила она на размышления Сольвейг. — И мокрая. Зелень увядает, и часто идут дожди. Местные думают, что здесь холодно, но это не так. И здесь не так много снега или льда. Мы украшаем замок и часто устраиваем пиры, чтобы отогнать тоску. И тепло возвращается быстрее и сохраняется дольше, чем на Севере.

Она произносила их слова, но они звучали странно. У нее появился акцент, которого Магни никогда раньше не слышал.

Взглянув на их соединенные руки, она протянула свои им обоим.

— Пойдемте. У нас есть лошади, на которых вы сможете покататься, и замок, готовясь отпраздновать ваше прибытие. Это радость, что вы здесь!

— оОо~

Магни бывал время в этом замке, но его разум, казалось, отбросил эти воспоминания как слишком фантастические. Хотя он ходил в набеги вот уже четыре года, и они побеждали других королей, они никогда не захватывали замки, и он никогда не бывал внутри.

Он не мог понять, зачем кому-то понадобилось строить такую штуку. Замок короля Леофрика был огромен, и почти каждое помещение, по которому они проходили, казалось пустым, или почти таким, если бы не мебель и украшения. Все комнаты, даже коридоры, были украшены предметами, установленными на столбах или свисающими со стен. Оружие, ткани, изображения в золотых рамах, фигуры, вырезанные из камня, — все это, казалось, не имело иного назначения, кроме как быть увиденным. Мебель была массивной и тяжелой, из блестящего темного дерева и полированного металла. Стены, пол, потолки были выложены из камня. Несмотря на ткани на стенах и драпировки на потолке, каждая комната была наполнена холодом и эхом.

Идя рядом с ним, Сольвейг казалась очарованной. Она тоже бывала здесь раньше, но воспоминания тоже не запечатлелись в ее сознании. Когда они проходили мимо комнаты, которая открывалась в просторный коридор, она отделилась от их группы и подошла, чтобы встать перед висящим на стене изображением. На ней был изображен мужчина, задрапированный в цветные шелка, с золотым кругом вокруг головы. Другой мужчина, одетый попроще, целовал его в щеку.

— Это их бог? — спросила она, протягивая руку, чтобы обвести пальцем золотой круг. Убрав руку, она потерла кончики пальцев друг о друга. — На ощупь это похоже на золото.

Магни тоже прикоснулся. Блестящий круг вокруг головы мужчины был гладким и прохладным, как металл.

Он отдернул руку, чувствуя себя виноватым, когда к ним подошел муж Астрид, Леофрик, король Меркурии.

— Тебе нравится? — Леофрик бегло говорил на их языке. Магни, напротив, знал всего несколько слов на английском языке. Разговаривать здесь с кем-либо, кроме Астрид, Леофрика или их детей, было почти невозможно. Среди них всех его отец лучше всех владел языком этого места; Магни старался держаться достаточно близко к отцу, чтобы не чувствовать себя потерянным.

— Это твой бог? — спросила Сольвейг короля с дерзкой уверенностью. У здешних людей были свои правила общения, но Леофрик вел себя так, словно его не волновало, соблюдают ли их «северяне».

— Это Его сын, — ответил король. — Наш Христос, который еще и Господь.

Магни бросил взгляд на Сольвейг, которая выглядела такой же растерянной, как и он. Леофрик рассмеялся.

— Астрид тоже этого не понимала. Это не предназначено для того, чтобы быть понятым. Это нечто такое, что можно познать, не понимая. Просто принять.

Сольвейг фыркнула.

— Знания без понимания — это для дураков и детей.

Король улыбнулся ей.

— Вы, женщины Севера, свирепые создания. Могу я спросить — есть ли у вас доказательства подвигов всех ваших богов? Ты знаешь или веришь?

Сольвейг моргнула, глядя на него, и захлопнула рот. Затем ей, казалось, пришла в голову идея, и она уперла руки в бока.

— Наши боги спускались сюда и позволяли нам увидеть их. Они ходят среди нас, когда пожелают. Они говорят с нами, пируют и сражаются вместе с нами. Так что да, мы знаем.

Повернувшись обратно к изображению на стене, Леофрик сказал:

— Как и этот мужчина. Бог приходил к нам. Он ходил среди нас много лет. Он превратился из младенца в мужчину и все это время жил как один из нас. Он знал нас — наши слабости и грехи, а также наши сильные стороны и нашу доброту. Затем Он позволил нам убить Его, чтобы мы могли увидеть себя такими, какие мы есть на самом деле, и чтобы мы могли увидеть глубину Его любви к нам в этой жертве, и Он омыл нас от наших грехов.