— Какие изысканные вкусы, — посмеялась Маша, поглядывая на строгого продавца горной внешности.

— Нам, пожалуйста, две бутылки красного вина и пачку шоколадного «Chapmana»…

Кавказец выдержал подозрительную паузу, но Кирилл вырулил ситуацию:

— А… И, конечно, бутылку вишневого гаража… Паспортов у нас нет, но и доверия полиции тоже…

Маша прикрыла рот рукой, дабы подавить смех. Продавцу были безразличны услышанные слова, он доверял только своему внутреннему анализу. Через мгновение он поставил на прилавок заказ.

— Твои способности убеждения поражают с каждым разом, — заявила с гордостью Маша.

— Да я вообще гений! — бросил непринужденно Кирилл, уже переключившись на совершенно другое занятие. С высунутым языком он пытался открыть бутылку вина, вдавливая внутрь пробку найденной палкой.

— Как мне повезло…, — с иронией пропела девушка.

— Почаще это говори, — после напряжённого комментария раздался хлопок капитулировавшей пробки.

С покрасневшим лицом и джентельменской улыбкой парень предоставил Маше продегустировать напиток первой.

— Очень даже ничего, — вдумчиво отметила она.

Кирилл сделал следом сочный глоток.

— Подобный вкус я находил у бабушки в сухофруктах и у соседа Семена на заборе!

Маша посмеялась.

— Ты ещё и сомелье…

Кирилл отмахнулся рукой и сделал ещё глоток. Приятным теплом напиток разошелся по внутренностям. Девушка с парнем достали по сигарете и, наконец, закурили. Первые секунды они молча и без раздумий шли в одну сторону. Маша думала, что идет за Кириллом. А Кирилл думал о Маше. Лишь иногда у него проскакивало напоминание о том, что он координатор их прогулки, и только тогда ноги сворачивали в нужную сторону.

— Что мы вообще всё обо мне да обо мне, — вернулся парень к разговору, — расскажи лучше, что у тебя за аура?

Маша пожала невинно плечами.

— Аура как аура. Ничего особенного.

— Это ведь предвещание припадка?

— В общем-то да.

— И оно у тебя проявляется сценами из будущего?

— Не знаю. Перед глазами появляются отрывки каких-то событий или видений. Порой это мозаика из хаотично подобранных моментов, а иногда — конкретная полноценная ситуация.

Кирилл с интересом слушал и пил вино:

— А потом эта ситуация происходит в будущем?

— В какой-то мере да.

— То есть ты можешь предвидеть и избежать негативные события?

— Я могу видеть хорошие и приближаться к ним. Все мои так называемые видения имеют всегда положительный характер. Перед припадком я испытываю эйфорию.

Парень задумался:

— Потому что видишь счастье? Именно вырисовывающиеся сцены вызывают эйфорию?

Маша поняла, что имеет в виду Кирилл.

— Не знаю, — ответила честно она. — Может быть, и сама эйфория вызывает подобные знамения. Вполне возможно, что внутренняя аура — первоисточник этих событий, а не наоборот.

— Типа то, что внутри тебя, призывает и делает будущее и счастье?

— Да. То, что внутри ауры.

— Хм. Тяжело судить о технике предсказания, когда не можешь запланировать даже следующий день.

Маша отобрала бутылку:

— Поэтому это и является проявлением заболевания. Мы те, кто живет спонтанностью.

Кирилл усмехнулся и согласно кивнул головой. Ему хотелось залезть глубже и узнать больше:

— А что происходит дальше? После счастливого мгновения?

Маша догадывалась, что Кирилл задаст этот вопрос, но всё равно не смогла к нему полностью подготовиться. Её улыбка слетела с лица и глаза приобрели грустный оттенок:

— Пропасть.

— Пропасть?

— Да. Чёрная, бездонная пропасть.

— Всегда? При каждом припадке?

— Да.

— И что в ней? — Кирилл старался быть осторожнее, понимая, что девушке нелегко говорить об этом.

— Пустота, — отрезала Маша, инстинктивно потирая татуировку в виде незаконченного полукруга у себя на запястье, — за всем стоит лишь пустота.

Кирилл заметил этот жест и понял, что он связан с далёким прошлым. С чем-то очень важным и не стираемым из памяти.

— Но что-то с этой пропастью ведь можно сделать…, — растерялся он.

— Стараться не упасть в неё, — пришла на помощь Маша и закурила новую сигарету.

— И как в неё не упасть?

Девушка хитро взглянула на парня, а затем устремила глаза к звёздному ночному небу и отправила в него струйку табачного дыма.

— Если будешь держать за руку, то не упаду.

Сказанные слова пронзили Кирилла, словно ледяные острые ножи. Он прекратил шаг и вновь смотрел на Машу не как на простого человека. Затронув свое прошлое, она каким-то неведомым способом коснулась и его призрака. В голове всплыли воспоминания, приглушенные психиатрическими препаратами и временем. То, что он не смог предотвратить, не смог удержать.

Слова девушки продолжали эхом проноситься по сознанию. Кирилл не мог поверить, что его единственная болезненная необходимость является чьей-то такой же важностью. Он не смог выдавить ни слова, а просто с ранимой сентиментальной улыбкой обхватил в объятиях руку родного существа. Маша и не требовала от него ответа, ей было достаточно видеть его глаза, которые в своей кристальной искренности разделяли с ней нелепо выпавшую судьбу.

— И что, — посмеялась она, — теперь постоянно будешь со мной так ходить?

— Ага, — прощебетал Кирилл, — мало ли, когда тебе вздумается упасть.

— Ты мне обещал экскурсию вообще-то, — вырвалась из крепких клешней девушка, — а не сеанс обнимашек от биполярников.

Кирилл посмеялся. Давно уже он не заглядывал в Сестрорецкий парк. Местное достояние обустраивали всё стремительнее, но в глазах парня он был всё той же заброшенной глушью для детских игр.

— Покажу тебе гору под названием «Кощейка», на которую в школьное время мы приходили покататься на ватрушках и повстречать конец света.

— Конец света? — переспросила Маша.

— Ну да. Мы валялись в снегу, смотрели на городские ночные огни и представляли, как в низине взрываются атомные бомбы, а мы встречаем ядерную вспышку на вершине горки, которая после сейсмических движений станет самой высокой точкой в мире.

— А кто был с тобой?

— Друзья со двора, младший брат. Фуджик тоже был. Собирались каждый зимний вечер и фантазировали.

— А этот подлый апокалипсис так и не настал, — подытожила иронично Маша.

— Пришел, — усмехнулся парень, — это был конец детства. Никого не стало.

— Хочешь, залезем и снова помечтаем, — предложила она.

Кирилл на секунду ушёл глубоко в себя, а затем вынырнул из глубины и улыбнулся, глядя на милое лицо с наивными детскими глазами.

— Мы вообще-то не мечтаем больше.

Парочки разных возрастов прогуливались по асфальтированным дорожкам вдоль высаженных клумб и деревьев, затем устав, присаживались на лавочки перемолвиться парой слов. По мере приближения к центральной праздничной сцене, народа становилось всё больше.

— А я и не думала, что в Клину такая бурная ночная жизнь, — удивленно призналась гостья.

— Я тоже слегка в недоумении.

Возле амфитеатра выстроились в ряд несколько ярмарочных палаток. Прохожие брали стаканы с напитком и продолжали свой веселый путь.

— Похоже мы поспели к концу пивного фестиваля, — заключил Кирилл, — его частенько проводят.

— Кажется, мы сойдем за чужаков, — приподняла руку с бутылкой вина девушка.

— Да тут этим пивом только запивают.

На пляжных лежаках лежали романтичные парочки. Плавные волны реки омывали искусственный песок. Издалека доносились музыкальные вибрации.

— Как же уснуть без музыки.

Кирилл прислушался, распознавая в звучании не приглашенную для торжественного мероприятия группу, а союз самобытного местного происхождения.

— У меня чувство, что я знаю этот стиль, — с ехидным огоньком в глазах заявил Кирилл.

— Тогда пора узнать, кто же эти нарушители покоя.

Ориентируясь по звуку, парень с девушкой направились в сторону Ленинградского шоссе. Чем отчетливее доносились гитарные ноты, тем меньше сомнений оставалось у Кирилла. Прямо под мостом, по которому проходила дорога, перебивала шум проезжей части компания музыкантов. Один выступал в роли вокалиста, другой орудовал гитарой, третий занимался бубном. Кирилл мгновенно сосредоточил взгляд на третьем, в котором признал старого приятеля.