— О, Кира! — заметил меня мой товарищ и кинулся в объятия. — Выглядишь так, будто ты вчера всю ночь долбил порошок, а не я!
Он поглаживал мою куртку и не спешил меня отпускать из своих длинных рук. Эйфоретик ещё не оставил в покое его тактильные порывы.
— Привет, Дзен. Как вчера посидели?
— Посидели на «скорости»! Замечательно! — вновь истерический нездоровый смех.
— Тебе бы поспать, а то крыша поедет.
— Ей никуда не надо…
Тут с пристальным оценивающим взглядом подошёл Пятка. Он путался в людях из-за своих беспорядочных знакомств.
— Йоу, мен, — бросил он мне дружелюбно. — Как сам?
— Здарова, Пятка.
— Мы с тобой знакомы?
— Да. Тусили раз 5 вместе.
— Пят, это Кирилл Белов. Мой корефан, — помог с воспоминаниями Дзен.
— Сори, чувак. Не признал. Эта насыщенная жизнь стирает лица.
Мы пожали друг другу руки, но он всё ещё продолжал сканировать мой портрет, чтобы понимать, как со мной действовать и что с меня можно получить.
— Три пива, плиз, — обратился он к бармену.
Пятка ошивался и среди рейверов, так как там имелись наркотики, и среди футбольных фанатов, так как там имелась сила, и среди неформалов, так как там можно было отыметь малолетних девочек. Он мог просто и непринуждённо сидеть сразу на нескольких стульях, подобно Остапу Бендеру.
Он взял бокалы и поставил перед каждым членом компании.
— Выглядишь хреново, зай…
Я прикоснулся к щеке и сразу ощутил болезненную пульсацию. Выпитое пиво немного анестезировало, и тошнота прошла, но лучше болячку было не трогать.
— Мы вчера на гиг гоняли, Пят, — пояснил Дзен, комфортно разложившись на свободных местах. — Этот чокнутый сломал одному бедняге рёбра, ну и сам отхватил не хило…
Пятка вернул на меня свой взгляд, теперь уже он проверял меня на конкурентоспособность по животному отбору. "Лох или не лох" осталось в прошлом. Я же вспомнил вчерашний разговор и представил секретного старшего брата Пятаева, который по воли случая оказался прикованным к инвалидной койке.
— А затем мы устроили дебош в электричке, — хохотал Дзен, — пришлось на стоп-кране сойти…
Хмурость и подозрительность в огромных голубых глазах сменилась доверительным озорством.
— Ты напоминаешь Венечку Ерофеева, — заявил Пятка, — на вечном провинциальном колесе сансары возвращаешься к своей естественной природе, не в силах добраться до иллюзорных Петушков…
— Кирюха нормальный поц, — заволновался Дзен, — его не интересуют петухи…
— Это книга, дурень, — посмеялся я.
Тут посмеялся и Пятка, окончательно приняв мою кандидатуру в свое особенное общество.
— Или даже не…, — опроверг свой прошлый довод начитанный парень. — Географа напоминаешь… Который глобус пропил и снова вляпался в передрягу.
Пятка был из тех людей, которому непременно необходимо было похвастаться литературным багажом, ведь он сам себя считал гениальным писателем современности.
— Скорее я мечтаю, чтобы похоронили меня за плинтусом, — выдал я со вздохом единственную аналогию, которую знал.
Пятка взял пару секунд на осмысление.
— Все мы узники установок и заложенных сценариев родителей.
Я кивнул согласно головой. Признаюсь, мне стало приятно, что хоть кто-то меня понимает.
— Я вообще ничего не вкуриваю, о чем это вы, — запищал наигранно Дзен. Его психотип не мог избежать ревности к друзьям, которые так быстро нашли между собой общий язык.
— Дзен, вот скажи, — обратился к нему с иронией Пятка, — хотел бы переехать в Америку?
— Ну допустим. Там пейзажи клёвые и Голливуд.
— А чёрному отсосал бы за это?
Мгновение и Пятка начинает придаваться громким залпам смеха над очередной отсылкой, которую только он и понял. Но мы инстинктивно поддержали его.
— Да пошёл ты, Пят, — изобразил обиду Дзен.
— На самом деле никуда мы с вами выбраться не сможем, — заключил мудрым изречением философ. — Останемся сынами отечества виденьем Сорокина и Балабанова. И быть нам вечно контуженными и озлобленными шатунами Мамлеева, устремляющимися в неизбежную пропасть на безостановочной Жёлтой стреле Пелевина…
Пауза для того, чтобы учёный муж вкусил весь триумф.
— Выпьем же за это! — воскликнул Дзен.
Мы осушили наши бокалы до дна и заказали ещё. Голова кружилась, но тело окутало приятное тепло. Мне становилось всё равно. Только это мне тогда и нужно было.
— Эй, нигга, брат! Повтори-ка нам! — кинул Пятка вальяжно бармену, чувствуя превосходство и власть. — На самом деле, всё подобное старье уже не катит! Нужен новый взгляд на мир! Глазами нашего поколения, которое в принципе просекло суть жизни с помощью архаичных знаний и научилось жить и действовать в сопряжении со своими мыслями, желаниями и потребностями одновременно…
Мы пили ещё и впитывали то, что нам пытался донести этот безумец, который в глубине души, если такая у него имелась, ни во что не ставил ни других людей, ни их судьбы.
— Прочитайте мои мемуары! Там я разложил всё по полочкам! Бля буду, это поймут только через лет сто! Сейчас общество погрязло в потребительстве, слабости и тупости … Я подобно Сократу, Копернику, Ницше буду изгнан и распят на собственном кресте, который несу…
Дзен вожделенно наблюдал за мощной подачей самовлюблённости. Мне были интересны мысли этого персонажа, которые казались пусть и психически нездоровыми, но толковыми и осознанными.
Пятка пьянел, видимо на залежах старых дрожжей, и прямо на глазах становился агрессивнее и манернее. Он с высокомерным видом рассуждал об ошибках и пороках всего человечества, затрагивая политику и религию. Дзен пытался иногда с ним спорить, мгновенно меняя точку зрения. Я же моментами слушал, но по большей части понимал, что меня сильно развозит от выпитого алкоголя, а головная боль возвращается. Её просто необходимо было как-то унять.
— Мы живём в «сороковщину»…, — продолжал он, прикуривая сигарету.
— Здесь нельзя курить, — пытался пригрозить бармен.
— Пошёл ты! — заткнул его грубым командным тоном Пятка.
Парень за стойкой растерялся, но не сказал больше ни слова. По его выражению лица стало заметно, что его задетое эго испуганно ищет выход из ситуации. Но охмелевший Пятка сам нашёл решение.
— Есть один способ правильно прожить жизнь…, — заявил он.
— Как? — не спускал с него влюблённых глаз Дзен.
— Я не смогу это объяснить лучше одного человека.
— Кого?
Пятка многозначительно усмехнулся:
— Скоро увидите. Погнали.
Я понял, что ловить здесь больше нечего, тем более писатель, действительно, заинтересовал меня. Заплетающимися шагами мы покинули заведение, позволив бармену выдохнуть и успокоиться. Пятка фамильярно шёл впереди и с кем-то говорил по телефону. Свежий дневной воздух обдал мое пылающее лицо.
— Сколько у кого бабок есть? — с серьёзным намерением задал нам вопрос Пятка, убрав мобилу.
— По нулям, — честно ответил я.
— У меня их вообще никогда нет, — посмеялся Дзен.
Пятка не стал осуждать, а быстро сориентировался.
— Тогда найдём. С пустыми руками к человечку, владеющему смыслом жизни, некультурно заявляться.
Мы и догадываться не могли, что у этого великого комбинатора вертится на уме. Пятка начал обыскивать зорким глазом улицу и остановился на двух чужеземцах преклонного возраста, напоминающих типичных нелегалов. Он, не раздумывая, бросился к ним через проезжую часть. Нам оставалось лишь следовать за ним. Дерзкий бесстрашный ублюдок, даже не посвятив нас в план своих действий, накинулся с ходу на двух безобидных жителей.
— Бабки есть? — толкнул он того, что постарше, в плечо.
— Что? Нет денег… — испуганно среагировал прохожий.
— Эй, отвали от него? Ты больной что ли…, — нахмурил брови его земляк.
— Выкладывайте, суки, бабки! Или за бесплатно думаете топтать нашу землю и трахать наших женщин…, — слабый на вид паренёк напал на защитника, подобно льву. Через пару молниеносных метких ударов стало понятно, что Пятка, не пальцем деланный в драке, и сейчас уложит беднягу в нокаут. Он наносил жестокие удары по голове кулаками, пока мужчина не оказался согнутым. Тогда ему прилетело коленом и это был определяющий исход схватки приём. Мы стояли, прикованные к земле от аффекта, но тут мужик постарше решил помешать Пятке и схватил того сзади за горло. Я под воздействием боли и адреналина не заметил, как сам атаковал вторую жертву. Прижав его к земле, я начал наносить сокрушительные удары. Во мне всплывала затаившиеся злоба на отца, и я не осознавал того, что вытворяю. Боль в голове уходила, обида на весь мир получала выражение. Из транса меня вытащил Дзен.
