— Помнишь, как я тебя впервые увидел?

— Да…

— У меня челюсть отпала. А потом второй раз отпала после удара током.

— Да…

— Потом я начал жертвовать своим мозгом, чтобы увидеть тебя…

— Ты… Ты ночью прибегал…

— Да. Из мужского отделения в женское. Мы в туалете прятались от охраны и курили.

— Ты… ска… сказал… что… любишь… Crys… Crystal Castles…

— Да, — посмеялся Кирилл. — Я так обрадовался, что теперь есть общая тема для разговора…

Пауза. Вертолет шатало из стороны в сторону, но странники по звездам этого не замечали.

— От тебя пахло ванилью и табаком…

— А от тебя супрастином…

Кирилл удивленно усмехнулся.

— От меня чем-то пахло?

— Да.

— Как пахнет супрастин?

— Как детский «Orbit». Мне лучше…

Кирилл и сам начал замечать положительные перемены в облике девушки. Ее речь вернула четкость и твердость. Выступил румянец на щеках. А конечности стали теплыми и живыми.

— Это замечательно. Кажется, Вселенная — наш родной дом, и всегда она рада нас видеть…

Маша ничего на это не ответила. Она, подобно блаженному ангелу, расплылась в улыбке нежности. Что она переживала в тот момент, Кирилл не мог знать. Но точно ничего плохого. Девушка видела то, что ей было знакомо и понятно. Опыт Пандоры и опыт Маши воссоединились, как две реки, в общий однородный поток.

— Маш, — позвал ее Кирилл, чтобы не терять связь.

Никакой реакции.

— Машуль…

— Да, — через небольшой промежуток времени все-таки откликнулась девушка.

Парень выдохнул, понимая, что ее частичка сознания здесь. Выведать подробности происходящего в ее голове было невозможно. Все, что мог сделать Кирилл, это втихаря красться вслед за Машей до самого рубежа. Он не мог позволить себе ее отпустить, поэтому настойчиво продолжал преследование по ступеням эфемерной лестницы.

— Помнишь, как ты боялась со мной убегать из психушки…

Кирилл внимательно наблюдал за всеми метаморфозами в выражении лица девушки.

— Да, — она хваталась за реальность теплыми воспоминаниями, — ты мне казался чокнутым…

— Потом на рейв пошли…

— За пультом играл Фуджик…

— Ты даже помнишь его…

Невидимой нитью удерживал Кирилл девушку, при этом отчетливо понимая, что ее сознание переступает грань человеческой доступности.

— Помнишь, как мы палатку в первый раз поставили под жилой многоэтажкой, — парень не сдавался.

Дальше были лишь паузы и приложенные усилия Маши сохранить себя в настоящем.

— Да… Ты в луже умывался…

— А потом на фестивале все равно в грязь угодил, — Кирилл с закрытыми глазами крепче стискивал Машу, зная, что совсем скоро Ihticoyonpui ее подведет к эпицентру Пандоры.

— Помнишь, наш первый поцелуй…

— Ты залил меня слезами…

Кирилл смеялся.

— А первый секс?

— Ты в меня кончил.

Кирилл облегченно радовался, что у него получается догонять девушку. Он боялся совершить лишнее движение или вдох, опасался сделать что-то не так.

— Где ты сейчас?

Молчание.

— Маш, скажи мне, где ты?

— Я, — сухими губами произнесла девушка, — я не знаю… Это не объяснить словами… Что-то приближается…

— Что это?

— Я не могу… Не могу ответить… Но я видела уже это… Я испытывала уже похожие чувства…

Кирилл понимал, что именно это и помогает Маше не заблудиться в мировом океане небытия. Он знал, что еще немного и она доберется до пограничной черты источника. Тогда девушка либо прикоснется к истине и вернется к нему, либо пустота ее заберет навсегда.

— Маш, — позвал он ее.

Никакой реакции. Кирилл насторожился и открыл глаза. Маша счастливо улыбалась, будто переживала что-то необыкновенное.

— Маш…

— Это аура, — вдруг радостно воскликнула она, — вся пройденная дорога — это аура…

— По которой ты сейчас идешь?

— Да.

— А что впереди?

Маша сияла от блаженства.

— Там… Там Аркадия. Страна вечного счастья.

Кирилл осознал, что настал момент истины. Девушка добралась до порога, за которым таится всеобъемлющая пустота.

— Ты ее видишь? Видишь Аркадию?

— Да.

— Она далеко.

Чудовищно долга пауза и ошеломляющий ответ:

— Я уже в ней.

Кирилл не верил в происходящее. Если Маша пересекла грань совершенства, то как она поддерживала разговор и связь с реальностью. Не произошло никаких изменений в поведении и настроении. Девушка сохраняла полное спокойствие.

— Что там?!

Замирание и никакого ответа.

— Скажи, что там?!

Черная бездна начала пожирать Машу без каких-либо внешних проявлений. Бездонная пропасть, которая расщепляет в бесконечном пространстве и времени. Но Кирилл не упускал ту нить и самоотверженно не отпускал Машу.

— Маш… Я верю, что ты вернешься… Я верю в это… Я люблю тебя…

Парень забрался с ней в дремучую чащу пустоты и своей несокрушимой силой веры перехватил любимого человека у могущественного совершенства. В тот момент из гущи увиденных картин, из клубка запутанных страстей и мыслей, из тьмы осознаний и выводов, из манящих чар истины и абсолютной свободы доносится родной голос:

— Я тебя тоже люблю…

Ее прозревшие глаза открылись. Кирилл увидел в них ясность и осознание возвращения в реальность. Он чуть не расплакался и поторопился ее поцеловать, будто время на исходе.

— Ты видела? Видела совершенство? То божество за чертой?

— Да.

— Это была Аркадия?

— Да.

Маша выглядела отдохнувшей и бодрой. Кириллу показалось, что она излечилась.

— Как у тебя получилось вырваться оттуда? Как получилось вернуться сюда?

Маша в непонимании смотрела на парня.

— Пустота манит, а затем пожирает! Человек сходит с ума… Ему нужна истина, чтобы сохранить целостность… Как ты справилась с пустой? Как?

— Я ее взяла с собой внутри.

Кирилл обомлел от услышанной новости. Он подозревал, что все пошло не по обычному сценарию, но до последнего не мог признать, что подобное могло произойти.

— Как это? Как это возможно?

Кирилл схватился за голову и захохотал. В аффекте он позабыл, что пребывает в летящем по воздуху вертолете. Он в ошеломительном потрясении бросился в кабину управления к ничего не подозревающему Молдовану поделиться сенсацией.

— Маша — избранная! Она перешла запредельную черту! Она забрала с собой божество!

Не дожидаясь реакции наставника, которому они уже вдвоем дали фору, Кирилл в одержимости кинулся обратно к Маше.

— Что ты чувствуешь?!

— Да хватит уже, — посмеялась она над его назойливостью. Девушка словно обрела свои прежние силы.

— Ну расскажи! Что ты чувствуешь?

— Я счастлива.

— А еще?

— Я тебя люблю.

Кирилл разочарованно захныкал, подобно маленькому ребенку:

— Тоже мне нонсенс! Это что, по-твоему, совершенство?

— Для кого как, — пожала она плечами.

Маша выглядела настолько преисполненной, что ей не нужно было ничего доказывать.

— Маша, — раздался любопытный радостный голос Молдована, — как ты справилась с вселенской правдой и пустотой?

— Я просто не стала с ней бороться и приняла ее, — громко ответила она.

— Приняла?! — шокировано переспросил Молдован.

— Да. Полюбила и приняла. Когда я достигла черты, во мне откуда-то взялось столько безграничной любви, что и на пустоту эту хватило.

Молдован старался не потерять управления под шквалом грандиозных открытий.

— А истина? Какая истина тебе помогла?

— Не было никакой истины. Со мной рядом находился Кирилл.

Молдован не верил ушам и обескураженно поддерживал заданную траекторию вертолета.

— Такое вообще возможно? — задавался одним и тем же вопросом Кирилл.

Молдован усмехнулся:

— Вы же два психа! Наверное, ваши кукухи совершенно иначе воспринимают трансцендентные события…

— Это как понять?

— Психическое расстройство изменило биохимическую структуру мозга. Возможно, ваши нейронные связи и их опосредованные комбинации достигли высокого, невообразимого обычному человеку уровня. Вас не смог индейский корень свети с ума, потому что вы изначально были чокнутыми!