Следующие трое суток Дэвид провел в одиночестве и полной тишине, если не считать тонкого писка приборов и шума охлаждающих устройств. Дэвид несколько раз подходил к компьютерам и пытался их запустить. У него была надежда взломать систему и сбежать. Но ничего не получалось, похоже в этом месте не было выхода в интернет. Дэвид не мог добраться до нужных ему источников информации, чтобы понять где он находится, хотя бы географически. После одинокого пребывания, двери его комнаты открылись и зашел ученый.

– Дэвид, тебе нужно идти за мной, – человек никак не представился и пошел по коридору.

Дэвид молча пошел за ним, не задавая никаких вопросов и не пытаясь заговорить. По мере того как они двигались вперед по коридору, Дэвид ощущал все большее беспокойство и неопределенность. Он был окружен странным молчанием, серыми стенами и минималистичным интерьером, который казался ему слишком холодным и бесчувственным. Ученый вел его перед собой беззвучно, как будто не вполне реальный проводник в этом мрачном лабиринте. Дэвид не мог понять, что происходит, как он здесь оказался и что за тайна скрывалась за этими закрытыми дверьми.

В уме мелькали мысли о потерянной свободе, о странной ситуации, в которую он попал, и о далеких надеждах на спасение. Чувство одиночества окутывало Дэвида, заставляя его жаждать контакта с кем-то, кто смог бы подсказать, что происходит. Но в этот момент ему оставалось только идти вперед, доверяя неведомому ученому и надеясь на то, что скоро он узнает правду о своем странном положении.

Стеклянный шар, величиной с двухэтажный дом, представлял собой внушительное и удивительное сооружение. Его прозрачные стены идеально отражали отблески света, раскрывая перед взором внутреннюю атмосферу загадочной загадки. Дэвид ощущал, как сердце участилось в груди, погружая его в ощущение предчувствия и таинственности.

Когда ученый указал ему зайти в шар, Дэвид почувствовал легкое дрожание в коленях. Он пристально вглядывался внутрь шара, стремясь проникнуть в его суть и разгадать секреты, скрытые в его объемных стенах. Шагнув внутрь, Дэвид почувствовал, как окружающий его мир преобразился в зыбкий океан прозрачного стекла. Он был погружен в атмосферу загадочности и неведомого, ощущая, что каждый его шаг провоцирует следующее открытие и приближает его к разгадке тайны, которая ждала его в глубинах стеклянного шара.

Тут для Дэвида стало ясно: он сам стал объектом эксперимента, который превышал его понимание. В его душе разразился шквал противоречивых эмоций. Смешанные чувства страха, недоумения и решимости овладели им, создавая странный коктейль чувств, которые испытывал только тот, кто оказался вне зоны комфорта и обыденного мира. Вспоминая слова старика Ильдара о сверхъестественных способностях его генов, которые пробуждались во взаимодействии с передовыми 3D-технологиями, Дэвид осознал свою уникальность, за которую придется платить жизнью. Он был избранным среди всех, обладающим потенциалом, который теперь использовали ученые с безграничной жаждой знания. Они стремились раскрыть все тайны, заключенные в его ДНК, в его генах.

Теперь он ощущал себя как подопытный кролик в их лаборатории, игрушкой в руках тех, кто решил играть со смертью и жизнью. Он был пешкой в большой игре теней, где каждый ход был тщательно продуман, а каждое решение могло перевернуть его мир с ног на голову.

Чувствуя, как теснится волнение в его груди, Дэвид понимал, что лежащий впереди путь будет полон испытаний и опасностей. Что же ждет его за пределами этого стеклянного шара, в мире, где технология служила воле безжалостной науки, а человеческая жизнь обременена тайнами и загадками, которые столь сложно понять и осознать? Это был начало нового этапа его пути, глава, которая открыла перед ним все неведомые глубины и просторы его собственного существования.

И как Дэвиду не хотелось бы обратного, но он вынужденно шагнул внутрь шара. Эксперимент начинался с внимательного наблюдения за Дэвидом: его реакциями на различные стимулы, его способностью контролировать окружающую технику, его взаимодействием с трехмерными проекциями, созданными специалистами. Он чувствовал, как каждая клетка его тела находилась под наблюдением, как каждая мысль и движение анализировались до мельчайших деталей.

Для Дэвида каждое новое погружение в шар становилось все более тяжелым испытанием. Пульс его учащался на мгновение, когда он опускался в этот зловещий сферический аппарат. Головная боль охватывала его словно молотом, заставляя его почти терять сознание, а тошнота становилась все более невыносимой.

Несмотря на все страдания, ни Дэвид, ни те, кто проводил эксперименты, не собирались останавливаться. Подавляющая потребность в понимании его генетического потенциала и загадочной сущности его ДНК толкала их вперед, заставляя игнорировать физическую боль и переносить психологические страдания.

Время свивалось невидимой нитью настойчиво и беспощадно. Дэвид начал ощущать, что его судьба находится на грани решения о которой он даже не мог представить. Глядя в глаза этой неизведанной силе, он понимал, что либо он обретет беспредельные возможности, либо поглотит его бескрайняя абсолютная тьма.

Каждое новое погружение в шар было для Дэвида как шаг в неизведанные глубины его сознания и сущности. Он понимал, что уже не может остановиться, ибо его судьба уже была переплетена с тем, что скрывалось внутри этого загадочного аппарата.

Через две недели наступили более интенсивные этапы: внедрение новых генетических компонентов, попытки активации скрытых способностей и силы. Дэвид ощущал, как его сущность преображалась, как новые возможности медленно прорывались наружу, словно шквал неизведанных возможностей захлестывал его разум, практически растворяя его личность. Он был на грани между человеческим и сверхъестественным, между реальностью и мистикой. Дэвиду начало казаться что он сходит с ума, он уже давно перестал различать где явь, где виртуальный мир.

И вот, в самый момент пика эксперимента, когда технологический прогресс и его генетическая аномалия сливались в едином зловещем симбиозе, произошло нечто невообразимое – Дэвид ощутил, как его личность переплетается с виртуальной реальностью и полностью подчиняет ее. Он ощущал как его гены начинают резонировать с окружающим миром: он мог уже не заходя в шар управлять любой техникой и компьютерными программами, мысленно подключаясь к ним. Технология становится его союзником, он стал управлять любой программируемой техникой на расстоянии, она ожила для Дэвида. И он стал не просто испытуемым – он стал сущностью, объединяющей человечество и технику, гены и 3D-мир в единое целое. И вот это Дэвид очень хотел скрыть от ученых, понимая, что чем дольше они не знают о его новых талантах, тем спокойнее он живет. Поэтому Дэвид старался ничем себя не выдать.

С каждым новым днем и экспериментом Дэвид все больше и больше брал под контроль свои новые способности.

Через месяц пребывания в лаборатории появились еще несколько человек: женщина лет сорока, подросток шестнадцати-семнадцати лет, трое молодых парней, по виду студентов, парень подросткового возраста, пятеро мужчин от сорока до шестидесяти лет.

Поскольку в этой компании женщина была единственной, то Дэвид с интересом разглядывал ее. У женщины было серьезное лицо, которое выражало внутреннюю борьбу и недовольство. Ее глаза светились неистовым огнем, словно она была готова вырваться на свободу в любую минуту. Она излучала странное, интригующее очарование. Она была высокой и стройной, с длинными вьющимися волосами цвета золота, которые свободно падали на плечи. Ее глаза были глубокого карего цвета, они сверкали умом и решимостью. Ее лицо, хоть и было гладким, все же несло следы глубоких размышлений и испытаний. Ее шаги были уверенными, каждое движение спокойно и рассудительно.

Подросток, напротив, казался совсем иным: он был подвижным сгустком энергии, бурно реагировавшим на все вокруг. Его глаза сверкали любопытством и азартом, он не мог сидеть на месте, постоянно изучая и осматривая все вокруг. Его лицо отражало искреннее удивление и радость от каждого нового открытия и события.