Уложенные в корону золотые волосы завершали портрет Гретхен, непосредственной и распутной.

– Тебя в детстве мало наказывали, – заметил японец. – Лишний шлепок тебе и сейчас не повредит.

Она рассмеялась, положив голову на руль.

– Правда, у тебя есть оправдание, – продолжал он. – Твой ученый отец парил в облаках чаще, чем ты погружалась в одуванчики.

Фермы с розовыми черепичными крышами сменились огромным городом-садом. Свежевыкрашенные дома красовались, как на ярмарке, что в общем мало напоминало предместье столицы.

Наконец появились постройки во французском стиле XVIII века, которые свидетельствовали о близости большого города. Гранитные тротуары, окаймлявшие дорогу, перешли в улицу. Показался Аар, тихая, спокойная река.

– Я только один раз была в Берне, когда мне было пятнадцать лет, – сказала Улла. – В зоопарке я видела медведей в яме, посетила музей искусств, поднялась на башню собора Мюнстер и объелась пирожных в Швайцерхофе.

«Ягуар» пересек Аар по мосту Кирхенфельд, оставив позади изящный дипломатический квартал. Машина обогнула площадь Казино и припарковалась в Марктгассе.

– Давай перед обедом прогуляемся по старым улицам, – предложила Улла, вдруг поддавшись романтическому настроению. Она легко оперлась на руку своего спутника.

Древние камни, аркады, вывески с готическими буквами, маленькие окна, прорубленные в крышах, цветы на каждом балконе, фонтаны со скульптурными изображениями рыцарей или людоедов вызывали восторг Уллы.

Они пообедали на Белльвю. Судзуки взял горную форель и отбивную. Улла, помимо этого, заказала огромное блюдо бернеплатте с кислой капустой по-эльзасски, овощным рагу по-лотарингски и вареной говядиной по-парижски.

Японец, привыкший к тому, что женщины на его родине довольствуются щепоткой риса с несколькими водорослями или грибами, глядя на неуемный аппетит немки, испытывал чувство почтения, граничащее с ужасом.

Однако он стал серьезно опасаться за здоровье своей нежной спутницы, принявшейся яростно уничтожать блюдо с сыром, и особенно, когда она набросилась на гору безе со взбитыми сливками.

– Один раз не считается, – извинилась Улла с запоздалым смущением.

Выпив шнапс и кофе, она самым непосредственным образом предложила устроить сиесту на двоих.

Судзуки не стал обсуждать предложение. Он должен был идти на встречу в Бундесхаус.

– Вздремни немного, – посоветовал он ей. – Встретимся в пять часов в Шикито, где ты можешь отведать вкусные пирожные. Пока!

Бундесхаус самое швейцарское место во всей Швейцарии и самое бернское во всем Берне. Здесь все совершается с торжественной медлительностью, которая в то же время лишена величия. Все дышит добродушием. Идет спокойная и размеренная работа, которая никогда не переходит в лихорадку.

На последнем этаже, под самой крышей, находился кабинет господина Галлана, правой руки главы контрразведки. Скромное убранство кабинета говорило о невысоком положении его хозяина.

Господин Галлан был вежлив, но не более того. Его огромный кабинет был заполнен картотекой, да и сам он скорее походил на каталожный ящик, чем на человека.

В то время как японец излагал суть дела, Галлан все время кивал головой. Создавалось впечатление, что он не слушал, а лишь регистрировал информацию.

Его лицо ни разу не выразило ни удивления, ни возмущения. Любой факт интересовал его только в той мере, в какой он мог обогатить его каталог. Потому он часто делал какие-то пометки.

– Я много слышал о вас, господин Судзуки, – сказал он, когда японец умолк. – Мы располагаем гораздо большими возможностями, чем вы думаете, чтобы обезвредить любую нелегальную деятельность. Тем не менее нам бы не хотелось столкнуться напрямую с китайским посольством.

– Это дело не имеет отношения к разведслужбе Народного Китая, – ответил японец. – Оно может быть связано лишь с Пятым Цзюй, и вам хорошо известно, что посольство не станет отвечать за службу безопасности.

– Очевидно, так, – согласился Галлан. – Могу я задать вам один вопрос?

– Пожалуйста.

– Почему вы думаете, что встретитесь именно с господином Икс? Насколько я представляю, он предпочтет отправить своего эмиссара либо назначит вам свидание перед телеэкраном. И мы снова останемся при своих интересах.

Японец улыбнулся и смущенно прокашлялся.

– Ваши опасения уместны, – признал он. – Я приведу вам два довода: во-первых, я должен передать господину Икс образец товара, в котором он очень заинтересован. Только он может определить его ценность. Впрочем, я поставлю условие о передаче образца только в его собственные руки и за наличный расчет. Господин Икс не сможет поручить эту операцию своим некомпетентным сотрудникам. Именно их невежество заставляет его обратиться ко мне с предложением работать на его организацию. Во-вторых, прежде чем завербовать меня, господин Икс должен знать о моих намерениях, побудительных причинах, образе мыслей. Для этого ему необходим прямой, личный контакт. Тот факт, что я соглашаюсь на встречу с ним, чтобы передать ему образец, уже является своего рода гарантом.

– Допустим, – сказал Галлан, – но вы подвергаете себя большому риску.

– Это тоже успокаивает господина Икс, – подтвердил Судзуки. – Вот почему в восьмидесяти случаях из ста я рассчитываю на личную встречу. Проблема заключается в том, чтобы место встречи стало для него ловушкой.

– Это не просто.

– Конечно, – согласился японец. – Предлагаю вам завтра провести совещание лучших специалистов и все взвесить. Следует также просчитать возможные реакции господина Икс, одним словом, предусмотреть все до мелочей и принять меры предосторожности.

– Хорошо, – ответил Галлан. – Встретимся завтра в этом же месте. Я приглашу наших специалистов и немедленно проинформирую итальянских, австрийских и французских коллег, с которыми мы поддерживаем постоянный контакт. Это на случай, если господин Икс предложит вам встретиться в одной из этих стран. Не будем тешить себя иллюзиями – вы отправляетесь в волчье логово.

– Я рассчитываю на вас, чтобы выйти оттуда невредимым, – ответил японец. – Сам я сделаю для этого все, что будет в моих силах.

– Если бы вам удалось установить в логове передатчик, то для нас не представляло бы труда прийти к вам на выручку благодаря пеленгации.

Судзуки иронично улыбнулся.

– Вашими бы устами да мед пить. Разве может господин Икс допустить, чтобы в его логове установили передатчик? Но я все-таки попробую… У меня есть идея.

Разделавшись со сморчками и отбивной из окорока косули с грушевым гарниром, запив все вином, Судзуки взглянул на часы деревенского трактира. Два часа тридцать минут. Туристы постепенно расходились.

Две немки в национальной одежде громко смеялись и разговаривали, пытаясь привлечь внимание двух англичан, один из которых, молодой, кудрявый блондин, был предметом вожделения своего изысканного и лысого спутника. Японца забавляло фиаско девушек, за которыми он наблюдал, попивая небольшими глотками чай с мятой.

В правом кармане пиджака Судзуки лежал футляр со знаменитым «образцом» Энгельберга. Напротив его столика, в углу зала, на вешалке, висел его плащ. В одном из карманов лежал транзисторный передатчик, а в другом кармане – заряженный пистолет-автомат, укрепленный ремнем. Спустить курок можно было, засунув руку в ложный карман плаща.

Все было тщательно продумано и взвешено во время совещания, проведенного господином Галланом, на котором собрались лучшие специалисты Швейцарии по контрразведке. После трех заседаний, каждое из которых продолжалось не менее четырех часов, Судзуки вернулся в свою штаб-квартиру – тихий отель «Большой олень», расположенный между Вексом и Сионом.

Спустя десять минут после его возвращения раздался телефонный звонок от господина Икс.

– Позвоните через три дня, – сказал ему Судзуки. Он положил трубку. В это время господин Галлан уже ткал узоры на огромной сетке-паутине.