— Когда отца арестовали, почти все было продано членам Ордена через аукционы. Теперь, когда исчез магистр, стало легче. Многим нужны деньги, — Грэм даже улыбнулся. — Но то, что маме удалось выкупить Бан`ри, — это огромная удача.

— Ты рад, что он… пропал? — с трудом выговорила Элли.

— Да! — зло крикнул Грэм, но тут же осекся и снизил тон. — Он мерзавец. Отец ни в чем не виноват… он просто не мог. А вот я — да. Если ненависть к подлецу — это измена Ордену, то я изменник!

Сейчас Грэм действительно выглядел почти как арестант — с горящим взглядом и растрепанными волосами, но это не мешало ему выглядеть прекрасным и величественным в глазах Элинор.

— Его могут вернуть, — произнесла она и сама не узнала свой голос. — Фейри ищут его.

— Надеюсь, этого не произойдет, — резко отозвался Грэм.

Элли посмотрела на него с мольбой.

«Я его боюсь… но он нужен нашему миру. Без магистра все рушится», — вслух произнести это она не решилась, слишком разгневанным выглядел юноша.

Из-за двери седьмой комнаты выглянула Брианна.

— Вы чего спать не идете? — суровым шепотом спросила она, окидывая взглядом Элли и Грэма. — Весь этаж в курсе! Драммонд, если готовишь государственный переворот, подругу мою не впутывай!

Она возмущенно фыркнула и втянула не сопротивляющуюся Элли в комнату.

— Он просто неуловим! — Робин выглядел раздосадованным, расхаживая перед Грэмом взад и вперед.

Обычно напускной серьезностью он пытался скрыть свои ошибки. Королеву этим было не обмануть, но юношу, совсем недавно бывшим смертным, — вполне. И все же пака действительно мучила совесть — аппендикс человечности, проклятие принадлежности к обоим мирам.

Грэм выглядел угрюмым и мрачным.

— Он ждет меня, — ответил он. — Играет и манипулирует. И он знает, что я разглядел его.

Пак не задавал лишних вопросов. Может быть, понимал слова юноши, может быть, повинуясь придворному чутью, только изображал догадливость. Но уже понял, что не накажут.

— Я пойду с тобой, — полувопросительно произнес полукровка и, предвосхищая возможные возражения, добавил: — Элинор ничего не угрожает больше, рядом с ней свита темных. А без меня ты останешься один.

По последнему приказу директора темные вновь начали устанавливать ловушки на Благий Двор. Не убивающие, а только лишь пленяющие светлых фейри. Грэм не знал, сколько на это уйдет времени, но и сам медлить не мог. Гнев и досада не давали сидеть на месте и бездействовать.

«Если бы вернуться назад… помог бы я Светлейшему Королю?» — раз за разом задавал он себе мучительный вопрос, хотя прекрасно знал на него ответ. Гибель правителя благих, последнего представителя династии, осталась бы на его душе невыносимым грузом. Смерть фейри, лишенного вечной души, была бы окончательной. Грэм ощущал связь с ним, слышал его, чувствовал, словно Король продолжал говорить с ним через кровь. Светлейший Король звал его и желал видеть.

Пак искоса наблюдал за юношей.

— Ты не сможешь идти один. Кто освободит тебя, если запутаешься в силке?

— Посижу, — хмуро ответил Грэм.

Он и желал всеми силами избежать преследования пака, и понимал, что лучшего сопровождающего не найдет.

«Если бы он еще не лип! — подумал Грэм. — Еще хуже, чем Бреннар».

Робин предупредительно кружил рядом, всем видом демонстрируя услужливость и покорность. Обманчивое впечатление, непокорности в нем тоже было хоть отбавляй, но паку слишком нравилось дразнить Светлейшего Принца.

— Хочешь собрать вокруг толпу улюлюкающих темных? — провокационно уточнил Робин. — Они тебя с удовольствием помучают, пока не придет кто-то из нейтралов.

Грэм с досадой скрипнул зубами. Пак был невыносим и, что самое ужасное, бесконечно прав. Неблагой Двор не откажет себе в удовольствии поиздеваться над ним в случае пленения.

— Хорошо, — протянул юноша, до последнего изображая независимость и равнодушие.

Робин радостно подпрыгнул, как молодой козленок.

— Дай руку, — попросил он, невинно моргая.

Грэм с недоумением взглянул на фейри.

«Что ты еще придумал?!» — читалось в его подозрительном взгляде.

Но все же руку он протянул. Пак торжествующе схватил юношу за запястье, старательно смотря на Грэма снизу вверх. Наклонив голову, он провел чужими пальцами по своим рожкам.

Грэм невольно вздрогнул. Рожки были небольшие, но очень острые, покрытые шелковистой кожей. Пак выпрямился, обеими руками прижимая ладонь юноши к своей груди.

— Я тебе доверяю, — произнес он негромко. — Это мое самое чувствительное место. Ты ведь не сделаешь мне больно?

Грэм с силой отнял руку и отвел глаза, с трудом выдерживая пронзительный взгляд Робина.

— Не могу обещать, — ответил он нарочито спокойно. — Тебе, похоже, нравится выводить меня из себя.

Пак торжествующе улыбнулся.

— Вам это, несомненно, только кажется, мой… Король.

Грэм молча пнул его, но Робин почти вовремя отпрыгнул и снова уставился на юношу смеющимися глазами.

— Мне очень приятно твое внимание, но разве мы не спешим ловить негодяя?

— Негодяй здесь ты.

Пак удовлетворенно вздохнул:

— Я очень стараюсь, — признался он.

Грэм шагал по коридорам, особо не выбирая направление и не оборачиваясь на бесшумно ступающего позади Робина. Он особо не задумывался, где встретит светлого, стремящегося навредить Элинор. Не думал и о силках, в которые мог угодить сам. Когда от темной резной стены отделилась тонкая тень, Грэм почти не удивился.

— Пак, — почти удовлетворенно произнес Гавейн. — Приятно видеть, что подхалимаж — это твое! Выслуживаешься перед наследником?

Робин скрестил руки на груди и замер.

— Невыносимо, что не перед тобой? — уточнил он, все еще пытаясь разглядеть истинный облик темноволосого фейри.

Что тот выдает себя за другого, Робин уже понимал.

— Да я уже как-то смирился, — равнодушно обронил Гавейн, не удостаивая пака взглядом. Все его внимание было отдано Грэму. — Подумать только! Столько времени девчонка была в моей власти, но ничего не сделала. Я был о смертных куда более высокого мнения.

— Если ты о Фанд Бреннар, то ее в школе больше нет. Она свободна, — сухо ответил Грэм.

Темноволосый фейри едва заметно улыбнулся.

— Даже ты не знаешь всего, — он неуловимо провел в воздухе рукой и продемонстрировал юноше куклу тончайшей работы.

Тонкие нити, которыми были связаны руки куклы, слабо мерцали в сумраке коридора.

— Стоять! — крикнул Гавейн, краем глаза видя, что пак готов сорваться с места. — Она еще моя! Где бы ни находилась!

— Освободи ее, — с едва различимой угрозой произнес Грэм.

Гавейн взглянул на него свысока.

— Не много ли ты хочешь? Но, пожалуй, я дам тебе выбор. Ты или она, со мной должен кто-то уйти.

— Ни один из нас, — твердо ответил юноша. — И сними с нее весь морок.

Темноволосый фейри рассмеялся.

— А что если быть со мной — это ее собственное желание? Идеальный образчик смертной плоти — прекрасна и услужлива.

— Освободи, и я пойду с тобой, — ответил Грэм.

Гавейн склонил голову.

— Не пытайся меня обмануть. Если ты видишь меня, то и я тебя вижу. Ты и так уже почти мой, как и темная тварь. Ее ожидает сюрприз.

Он почти с сожалением посмотрел на Грэма.

— Это так мило, что ты ничего не помнишь… — пробормототал Гавейн. — А стоило бы задуматься, как смертная дева получила свой ошейник повиновения. Прекрасную нить жемчуга, с которой так не хотелось расставаться. И как в моих руках снова оказалась эта безделушка… Ты стал моим куда раньше, чем думаешь сам, и поверь, очаровать тебя было совсем не сложно.

Гавейн встряхнул безжизненную марионетку.

— Ведь ее потеряла моя служанка, так не вовремя сгинувшая в смертельно ловушке. Так мог пропасть и я, — Гавей снова посмотрел на Грэма, — если бы мне не повезло с тобой, с моей внутренней копией.