Пациент выдержал в этот день две операции. Надлобковую пункцию сделали сразу по поступлении в больницу, избавив его от физиологических мучений. Полноценную цистостомию (создание наружного хода в мочевой пузырь) и дренирование (введение в дырку специальной трубочки) сделали чуть позже. К вечеру Ковалев уже лежал на койке – с дренажной трубкой в боку и с гноящейся тоской в груди. На конце трубки был закреплен мочеприемник – пластиковая баночка, в которой скапливалось… ясно, что именно. Баночку время от времени нужно было освобождать. Что касается распирающей грудь тоски, то выводить ее из организма урологи не умели.
И вообще, ничем более, кроме описанных процедур, медицина не могла помочь нашему герою. Доктора с неохотой врали о похожих случаях, которые, кажется, благополучно разрешились; и все как один стыдливо отводили взгляд. Медсестры скорбно вздыхали, жалея пропавшего мужика… Ночь прошла в многослойных кошмарах, где Ковалеву снилось, будто он спит и видит сны, в которых он спит…
А следующим вечером случилось новое происшествие, развернувшее эту историю абсолютно неожиданным ракурсом.
В полшестого Ковалева словно толкнуло изнутри. Он через силу заставил себя подняться и пройтись по палате. Окно было открыто: он подошел, выглянул на улицу… и замер, не веря глазам своим. Хозяин!!! – пронзило его. Да как же… как это может быть?
Хозяин садился в такси. Прямо на оживленном перекрестке, куда больница выходила углом. Без сомнения, это был Он – небольшого росточка, в строгом костюме с галстуком, с чемоданчиком в руке.
– Стойте! – заорал Ковалев. – Погодите!
То ли не услышал его Хозяин, то ли решил, что обращаются к кому-то другому; торопливо залез в салон, и машина тронулась.
Ковалев обезумел. В чем был – с банкой на боку, в шлепанцах, – бросился на улицу. Его пытались остановить – он никого не слушал. «Куда же вы? – шептал он. – Меня возьмите! Меня!»
Хозяина, разумеется, и след простыл. Как теперь его найдешь? Пятигорск – большой город, ничуть не меньше Клопино. Ковалев стоял в центре перекрестка, отчаянно озираясь, а машины объезжали его, раздраженно сигналя… Догадка сверкнула, как молния в ночи. Ну конечно же! Костюм, чемоданчик, такси… Хозяин покидал этот город. Уезжал домой. На чем уезжал, каким транспортом? Аэропорт – в Минводах. Значит, поездом.
На вокзал!
Гонка, предпринятая Ковалевым, достойна отдельного описания. Без денег (в больнице оставил), терзаемый болью после операции, он ковылял пешком, голосуя всем подряд автомобилям. Никто не брал его. Он сел в маршрутку, проехал бесплатно до Ленина, там пересел в другую маршрутку – опять бесплатно (видно, водители пугались его шлепанцев и банки на боку), – и вот она, вокзальная площадь…
На платформе царила суета. Скорый №50 «Кисловодск – Санкт-Петербург» уже прибыл; стоянка – пять минут. Ковалев метался вдоль состава, вглядываясь в пассажиров, в окна вагонов, ища знакомый чемоданчик. Отправление. Вагоны движутся, ускоряясь… В одном из тамбуров мелькнул Он. Небольшого росточка, внешне такой неприметный и вместе с тем – прекрасный…
Хозяин!
Ковалев ринулся вперед, стремясь запрыгнуть в набравший ход поезд. И он убился бы, точно бы убился, если б дюжий мужик не подхватил его под мышки. «Эй, юродивый, куда лезешь?» Скорый «Кисловодск – Петербург» исчез в вечерней дымке, а Ковалев остался на платформе – жалкий, потерянный, совершенно больной…
…Он вернулся домой через неделю. Чуть окреп – и на поезд. Дней, проведенных в больничной палате, хватило, чтобы свыкнуться с новым состоянием, чтобы вновь обрести рассудок и слабое подобие воли к жизни.
Чувство пустоты не отпускало его ни на миг. Ужиться с потерей было невозможно. Впрочем, покончить с собой он даже не помышлял: наверное, теплился еще в сумрачных глубинах его сознания крохотный огонек надежды…
Когда Ковалев вышел на службу, выяснилось, что все милицейское сообщество Клопино буквально лихорадит. В городском Управлении внутренних дел смело всех замов; вслед за ними из кресла вылетел и сам начальник Управления. В этой буре, пожалуй, только родная Ковалеву вневедомственная охрана уцелела… События, по слухам, развивались так. Неделю назад (а то и меньше) назначили нового начальника следственного отделения. Откуда он взялся, никто точно не знал. Говорили – местный. Но может, из Москвы прислали. Или (почему-то) – с Северного Кавказа. А еще болтали, будто он на самом деле числится в штате другой конторы – той, которую милиция называет «Соседями». Так или иначе, но после его подвигов во что угодно поверишь. Этот новый начальник, едва приступив к своим обязанностям, тихой сапой провел раскопки внутри Управления – настолько стремительно, что никто и дернуться не успел. После чего разослал рапорта: в прокуратуру (в обе местные и центральную), в службу собственной безопасности, в Особую инспекцию, – и тому подобные инстанции. Первыми полетели головы начальника финчасти и зама по тылу, чьими усилиями вот уже пять лет строилось второе здание для нужд Управления. Куда и кому в действительности утекали бюджетные деньги, было четко расписано в рапортах. Привлекли зама по кадрам с его «мертвыми душами», якобы занятыми на стройке. Затем под каток попали начальник криминальной милиции и главный опер по экономическим преступлениям, в меру сил прикрывавшими несуществующее строительство; даже зам по участковым инспекторам оказался замазан.
За несколько дней – такая революция! И когда вместо старого начальника Управления, поспешно ушедшего на пенсию, был назначен все тот же загадочный чужак, никто не удивился.
Этот скандал, честно сказать, мало задел прапора Ковалева. Место зрителя в подобном цирке не приносило ему прежнего удовольствия, а служебный кураж, вероятно, оставил его навсегда. Отныне Ковалева заботило совсем иное…
Что было сделано не так? В чем причина катастрофы? Что, собственно, произошло? Вопросы буравили и буравили его мозг – сначала в Пятигорской больнице, теперь – в Клопино. Ответы давались в муках. Мысль о том, что Хозяин не просто исчез, что Он… язык не поворачивается произнести… сбежал! – эта мысль была нестерпима. («Он бросил меня, бросил!.. – плакал прапор в подушку. – Я, видите ли, плох для него… Я, который столько для него… который всегда для него…») Как видим, горечь утраты смешивалась с обидой. Обида росла, распухала волдырем, пускала метастазы в сердце.
Он пытался рассуждать здраво. Может, Хозяину не понравилось, что он перепил в тот злополучный вечер? Да, Хозяин и впрямь не любил, когда Ковалев позволял себе лишку, но ведь давал ему иногда поблажки, – и ничего, проходило. Кроме того, не так уж набрался тогда Ковалев – просто расслабился в компании. И вообще, всерьез наш герой никогда не пил, не злоупотреблял, выгодно отличаясь этим от большинства коллег. Неужели нельзя было простить временную слабость?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
