– Жив? Не покалечился? – спросил его, перехватив в руки смартфон с горящим фонарем. Который временно оставил на своей полке, пока спускался.

– Кажется да. Только я сознание потерял на время… Что это? Крушение? Может нам нужно скорее покинуть поезд?

– Может и нужно! Только нужно сначала помочь людям, которые внизу. Чтобы по ним не топтаться, – вновь вступил в разговор сосед по купе, который так же спустился с верхней полки, – Не одолжит кто лишний телефон или фонарик?

– Нужно аптечку найти. У проводницы наверняка, есть, – согласился я.

– Точно! Должна быть. Действуй! Заодно проверь, что там вверху. Я – Антон, – представился, наконец, активный сосед.

– Алексей, – ответил я, и обратился к коллеге, – Саня, дай Антону телефон на время…

Парень послушно передал свой смартфон с горевшим уже фонариком Антону и тот начал осторожный спуск вниз по коридору вагона. А я осветил покинутое им купе, вспоминая, что так же, напротив, на нижней полке заприметил симпатичную девушку. Хоть мне в последнее время было не до новых романов, я невольно обращал на нее внимание. При этом встречал и ее заинтересованный взгляд. Девушке было, наверное, немногим больше двадцати лет. Роста невысокого, поэтому не обладала выдающимися формами. Но от этого ее фигура не казалась обделенной. Заметные грудь и попка, длинные красивые ноги. Лицо живое и симпатичное, чуть курносое. А главное – толстая длинная коса светлых волос, сзади опускающаяся почти до пояса.

Девушка была в порядке. Сидели на нижней полке втроем: женщина в возрасте (наверное, ее мама) и пацан лет четырнадцати. Травм, кажется, ни у кого из них не было. Немного перепуганные, но спокойные.

– Я тоже на время сознание потеряла, поэтому не знаю, как на этой стороне оказалась, – улыбнувшись мне, сообщила девушка, поясняя, что не помнит, как слетела со своей, теперь оказавшейся выше по уровню, полки. А под ногами у них валялись два матраса, с частями постели и еще какие-то мелкие вещи.

– И я, – добавил паренек, – Ничего не помню. А я на верхней полке был! Очнулся – на полу!

– Прекрасно! Собирайте свои вещи по минимуму. Готовьтесь к эвакуации.

Перехватываясь от поручня к поручню, резко шагнул вверх по крутому подъему. В соседнем купе освидетельствовал других своих коллег по командировке. Кто задержался в купе, те были в порядке, за исключением легких ушибов. Но двое из нашей компании, отсутствовали. Со мной вместе, по пути в верхнюю часть вагона, присоединился Николай Рыжов. А еще двое, по моему совету, направились вниз, помогать при необходимости, и оказывать посильную помощь раненым.

Самым сложным оказался последний участок перед дверью и за ней. Удобных поручней больше не было, хватались за любые выступы, щели, пороги двери. Но все же добрались до купе проводницы, распахнув ее дверь. Проводница была жива, но в панике. Лицо ее было расцарапано и чуть кровило. Вокруг валялась вывалившаяся из шкафов посуда и другие предметы. В том числе целых две медицинских аптечки и два больших аккумуляторных фонаря. Николай подсел рядом с женщиной, успокаивая ее. Я зажег яркий фонарь и распаковал аптечку, передав товарищу бинты, вату и йод, чтобы он обработал ей раны.

– Я доберусь до тамбура, погляжу, что там, дальше, – пояснил я свои намерения, зажигая второй фонарь. – Ключ от дверей мне дадите?

Получив универсальный ключ от всех дверей вагона, я продолжил сложный подъем к тамбуру, цепляясь за все возможные неровности и технические проемы. Тем не менее, выбрался в тамбур. Дверь в соседний вагон была распахнута, сквозь проем виднелось темное звездное небо. Значит, мы не были сцеплены с соседним вагоном. Что неудивительно, при нашем чрезмерном перекосе уровня вагона. Мне было проще открыть боковую дверь, чем лезть дальше вверх, что я и сделал сначала с одной стороны, потом с другой. В результате получил частичную картину катастрофы…

Наш вагон наехал передом на впередистоящий, так что крыша того, сейчас была метрах в трех под нашим тамбуром. Дальше впереди, насколько было видно, несколько вагонов изломанной чертой собрались почти в кучу. Некоторые имели опасный крен. Вокруг всего состава толпились люди, слышались тревожные крики. Везде мелькали разные огоньки фонариков, а кто-то уже разжег костер рядом с вагонами. Видимо другие пассажиры не испытывали таких трудностей с эвакуацией из вагонов, как мы. Однако когда я заглянул в правую дверь, я понял, что нам еще очень повезло. Видимо следующему за нами вагону, не досталось места на крыше переднего, как нашему, и он пролетел мимо, перевернувшись вверх дном. Рядом валялись сорванные колесные тележки, а вот рельсов, я почему-то нигде не разглядел.

Убедившись, что в этом месте покинуть вагон возможно только с альпинистским оборудованием, или хотя бы с веревкой, я вернулся к купе проводницы. Николай уже обработал раны на ее лице и теперь помогал ей покинуть купе. Вдвоем, мы помогли ей достигнуть первых поручней по границе коридора, и я, оставив их, поспешил с двумя комплектами медицинских аптечек вперед, то есть вниз, подсвечивая перед собой широким лучом яркого фонаря.

Здесь, под руководством Антона и с участием моих коллег по работе, все пассажиры, получившие разного рода повреждения, были уже рассажены, или уложены на доступные полки. Вот только два человека оставались без движения, без явных следов опасных травм. Я передал аптечки добровольным спасателям, сам же проник в освобожденный тамбур, открыв левую дверь для эвакуации. И после этого крикнул в вагон, чтобы все пассажиры способные двигаться, осторожно спускались вниз, поочередно, начиная с верхних купе. А остальных просил помогать им, придерживать на случай возможного падения. Двух мужчин, из тех, кто так же уже находился внизу, помогая перемещать раненых, я попросил вылезти из вагона и принимать на земле других. И первой, они приняли проводницу, которую им передал Николай Рыжов.

Проследив, что процесс эвакуации идет самостоятельно, без эксцессов и паники, я присоединился к оказанию медицинской помощи раненым. А именно, пытался понять, что случилось с теми, кто не проявляет признаков жизни. Один из них уже точно не нуждался в помощи. Его даже не стали укладывать на полку, бросив между ними. Потому что голова его неестественно болталась на поврежденной шее, и тело уже остыло. Вторая, женщина была точно жива, но сердцебиение и дыхание ее были сильно замедленными. Видимых ран не имелось, за исключением небольшой гематомы на левой стороне головы. Чем ей помочь, я понятия не имел. Но тут заметил рядом знакомую уже мне струйку пульсирующих искр. И я опять подставил ладонь под спускающийся фейерверк. И когда ладонь засветилась, поглотив искры, я неожиданно для себя, приложил эту же руку к голове раненой. Свечение предалось с руки на кожу головы женщины. И мне, почему-то, показалось это правильным. Я повторил эту процедуру еще пару раз, и тут заметил, что ее глаза дрогнули, тело отозвалось движением. Передав неизвестную энергию через свою руку к голове женщины еще несколько раз, пока она не очнулась и застонала.

– Что со мной? Что случилось?

– Мы потерпели крушение. Как вы себя чувствуете?

– Кажется, я головой ударилась… потеряла сознание…

– Сейчас, голова болит?

– Не так сильно…

– Хорошо, тогда полежите, позже мы вас эвакуируем.

Я перешел к другим раненым. Был еще молодой парень, испытывающий сильную боль в сломанной руке. Кто-то из добровольцев зафиксировал ее при помощи бинтов и случайной дощечки. Однако парень был на грани болевого шока.

Решив проверить свои (а может не только мои?) новые возможности, я помог пациенту пересесть на новое место, рядом с обнаруженным мной источником неизвестной энергии. И повторил передачу перетекавшей через мою руку энергии в поврежденную руку парня. Заодно спросил:

– Ты что-то необычное видишь?

– Я вижу свою руку, которая болталась как сосиска! Разве это что-то обычное?

– А струйку цветных искорок, которая впитывается в твою руку?

– Не, искры летели из глаз, когда я упал на руку! Даже сознание потерял.