И тут Криму показалось, что она обо всём догадалась. Его воображение подсказало ему, что пилюли уже давно лежат в полицейском участке, а то и в Скотленд-Ярде… Бежать!

Высокий джентльмен с пышными усами неожиданно вскочил из-за столика и, не говоря ни слова, кинулся прочь из паба.

На следующий день, ничего не сказав невесте, он поднялся на борт парохода, который отплывал в Канаду. Оттуда он дал ей телеграмму, что срочные семейные дела вынудили его покинуть Англию на несколько дней.

Его недолгое пребывание в Канаде запомнилось нескольким свидетелям лишь тем, что этот усатый доктор в гостинице, где остановился, не мог говорить ни о чем, кроме убийств, смерти и мучений, так что уже на второй день все стали его избегать.

В Лондон Крим возвратился в марте, тут же нанес визит своей будущей теще, вручил подарки и принес свои извинения смущенной невесте, и тут они договорились о последних приготовлениях к свадьбе. Все решено! Со старой жизнью покончено!

И тут, ворочаясь на своей холостяцкой постельке в пансионе на Ламберт-Роуд, Томас вдруг понял, что, подобно Джеку-потрошителю, он должен поставить жирную точку на своей карьере — он должен за ночь овладеть двумя женщинами и убить обеих!

Да, именно так! Это будет Эверестом его справедливой деятельности по очищению мира от мерзости проституции. Этим он перещеголяет Джека-потрошителя, который только убивал,- он же сначала наслаждается, а затем выносит приговор!

Несколько ночей прошли безрезультатно — он никак не мог найти подходящих жертв.

Наконец в ночь на 11 апреля 1892 года Криму повезло. Он встретил на улице двух подружек, новеньких в панельном ремесле. Оказывается, они лишь несколько дней назад приехали в Лондон из графства Сассекс, никого здесь не знали, сняли две комнатки и вот ждут первых клиентов.

Это было именно то, что надо!

Доктор Томас купил сразу обеих девушек и отправился с ними в их дом.

О дальнейшем свидетельствовал впоследствии полицейский констебль Джордж Комли, который проходил по Стамфорд-стрит без четверти два ночи 12 апреля. Он увидел, как открылась дверь одного из домов, где сдавались комнатки для бедняков, и оттуда вышел хорошо одетый усатый джентльмен в шелковом цилиндре. Его провожала до дверей молоденькая девушка. Правильно рассудив, что видит прощание проститутки с богатым состоятельным клиентом, констебль не стал вмешиваться в их отношения и проследовал далее.

Через час, продолжая обход, он вновь оказался у того же дома и тут увидел, что у подъезда стоит кэб. Он хотел было спросить у кэбмена, что привело его сюда в три часа ночи, но тут уже знакомая дверь растворилась и в ней показался другой констебль, который нес на руках девушку, которая час назад провожала джентльмена.

— Что случилось? — спросил констебль.

— Бегите в дом! — крикнул полицейский, втаскивая потерявшую сознание девушку в кэб. — Там еще одна помирает! На втором этаже!

Комли кинулся внутрь и помог выйти Алисе Марш. Той было так плохо, что она с трудом переставляла ноги. Ее полицейские тоже уложили в кеб рядом с товаркой — Эммой Шрайвелл.

Кэб покатил к госпиталю Св. Фомы.

По дороге констебль спросил Эмму:

— Чем вы отравились? Что такого съели?

— Мы пили пиво и ели рыбу… — с трудом ответила девушка. — А потом он дал-нам по три пилюли, такие вот длинные пилюли.

— Усатый, в очках? Тот самый, которого вы провожали час назад? — спросил Комли. Девушка не удивилась вопросу:

— Да, это был он.

Когда кэб доехал до госпиталя, Алиса уже была мертва. И все попытки врачей спасти вторую девушку не увенчались успехом. После шести часов страшных мучений Эмма умерла.

Крим был в восторге.

Он прочитал отчеты о двойном убийстве во всех газетах и носился по пансиону, читая их вслух хозяйке. И, как обычно, уверял, что знает убийцу. На этот раз он избрал на эту роль студента-медика Харпера, который снимал комнату в том же пансионе.

— Побойтесь Бога, мистер Нейлл! — умоляла его хозяйка. — Ну что вы говорите!

— У полиции есть доказательства! Они там получили письмо от одного человека!

А тем временем, не прекращая приготовлений к скромной и тихой свадьбе с Лаурой Саббатини, Крим занялся писанием пасквилей — он сообщил отцу Харпера, что знает о вине его сына и ждет отступного, он сочинил еще два письма…

А случилось это так.

Нанеся визит невесте и обсудив с ней вариант покупки загородного дома, он попросил Лауру написать под его диктовку два письма. Одно письмо районному судье, в котором говорилось, что убийца — студент Харпер. Все сведения об этом есть у детектива Мюррея. Затем он продиктовал невесте письмо к детективу Мюррею, сообщая, что все доказательства .вины Харпера есть у какого-то Кларка… Невесте же доктор сообщил, что выполняет тайное задание Скотленд-Ярда по разоблачению опасной банды преступников. Лаура ему поверила, потому что невесты всегда верят своим женихам.

Как назло, никто не обращал внимания на все эти письма, и это выводило Крима из себя. Он совершил величайшее преступление сезона — использовал и убил двух проституток сразу — и хоть бы что! И когда через несколько дней он понял, что даже самые желтые газетки потеряли интерес к этому делу и никто не намерен более писать о преступлении века, он в полном отчаянии отправился искать еще одного слушателя — и выбрал для этого фотографа Хейнса, который снимал комнату в том же пансионе и не выносил сумасшедшего доктора. И когда доктор стал доказывать ему, что студент Харпер — страшный убийца, притом рассказывать об убийстве со странными подробностями, которых вроде бы и знать не должен, например описывая обстановку в комнате убитой девушки, фотограф припомнил странное поведение Крима после предыдущих подобных убийств.

Прервав разговор с доктором, фотограф ушел к себе.

Догадка, проникшая в его сознание, была столь невероятна и находилась так далеко за пределами здравого смысла, что он сам себе не мог поверить. Не может же быть, чтобы он в течение нескольких месяцев жил под одной крышей и даже столовался со страшным маньяком, которого многие почитали Джеком-потрошителем?

И всё же он не мог отбросить подозрения — уж очень всё совпадало!

На следующее утро фотограф Хейнс пришел в Скотленд-Ярд, дождался инспектора, который вел это дело, и выложил ему свою версию — убийцей является доктор Нейлл.

Инспектор, естественно, не поверил фотографу — в Лондоне, переполненном слухами о появлении нового Джека-потрошителя (или возвращении старого), число свидетелей превышало все возможные пределы. Но фотограф Хейнс был человеком разумным, внушающим доверие, и, главное, в разговоре инспектора с ним всплыло имя студента Харпера, — а письма с доносами на него инспектору попались на глаза всего два дня назад. Доктора Нейлла вызвали на допрос. Он явился в тех же очках, в том же шелковом цилиндре, владеющий собой, холодный и гордый. И уже через час допроса инспектор был убежден в том, что в руки полиции попал страшный преступник, масштабы преступлений которого далеко превосходят достижения Джека-потрошителя.

Но полиция вела допросы осторожно, несколько дней Крима, настоящее имя которого всплыло уже вскоре, допрашивали с утра до вечера, а тот явно получал наслаждение от этой ситуации — наконец-то он опять в центре внимания.

Только после нескольких дней допросов он был арестован по обвинению в написании шантажных писем. Третьего июня ему было предъявлено обвинение в убийстве Матильды Кловер, затем еще трех девушек.

Суд начался 17 октября 1892 года. Так что на свободе-то Криму удалось побыть меньше полугода — но с какими результатами!

На суде доктор твердо стоял на своем — он оклеветан, он никогда никого не убивал.

Но свидетелей, и свидетелей смертельно опасных для Крима, оказалось несколько десятков. Например, аптекари, его спутники по путешествию в Канаду, констебль Комли, наконец, девушка Лю, выкинувшая пилюли в реку. А чего стоила найденная в комнате Крима коробка с пилюлями, которых было заготовлено три десятка? Если бы не самомнение Крима, то его жертвами стали бы еще десятки девушек.