Я покачал головой, соглашаясь с его доводами и тяжело произнёс, – Ясно, мнение обо мне в любом случае будет не объективно, с этим уже ничего не поделаешь. Колесо закрутилось и что его может остановить, не понятно. Тогда вопрос следующий, что значит у меня будет больше времени на подготовку? О какой подготовке идёт речь?

Они вновь переглянулись и Олейна неохотно дала ему согласие кивков головы. Бонвир, достал щепотку из нагрудного кармана и засыпал в трубку, чуть трамбуя. Нашёл среди книг обо что зажечь спичку и принялся её раскуривать, поэтому голос его казался спокойным, но хриплым, – Ди, у меня есть два сына и дочь, каждый из них вырос по-своему уникальным, – слабый кашель старика и далее началась умиротворённая речь, – но все они помогут, если я попрошу их. Они смогут натаскать тебя не много. У тебя, Ди, осталось не много времени, чуть больше месяца, максимум два, потом тебя найдут и уже точно не позволят провести ритуал.

– Что, по-вашему, произнесёт после этих двух месяцев? Неужели прям сюда придут охотники за моей головой?

– Да, – резко, как отрезала произнесла Олейна. Увидев мою реакцию, она тяжко вздохнула, будто ей тяжело было говорить на эту тему. Мы попыталась, что-то сказать, но она движениями руки, указала нам не делать этого и чуть погодя продолжила спокойно, – Однажды прибыл сюда человек, чуть старше меня, не помню, как его звали в том мире. Я тогда только начала работать и не умела себя правильно вести с пришедшими. Мало опыта и волнение делали своё дело. Так вот, этот человек был предрасположен, после всех рассказов и прочтения книг, он не захотел являться на официальную регистрацию и покинул мой дом.

Она вновь остановилась, тяжело дыша, – Я не стала его останавливать, и он ушёл. Спустя время, ко мне и Бонвиру пришли с вопросами жрецы, сам понимаешь, мы рассказали всё, что знали или помнили. Когда появился ещё один пришедший и мы с ним дошли до его регистрации в армию, я решила узнать о своих накоплениях. Представь каково оно было, когда я узнала, что я всё ещё получаю за него денежные выплаты, а мне сообщили, что они и будут приходить, пока он не умрёт. Ди, когда я провожала последнего человека в армию перед тем, как появился ты, я всё ещё получала вознаграждение за него. Также я заметила, что его лицо висело на стене для охотников в особой, красной рамке. Они пытаются поймать всю его жизнь в этом мире и количество золота, которое предлагают за его голову, перевалило за небывалую сумму. Я не знаю, как у него это получается, но я точно знаю, что он всю жизнь один. Мне иногда становится жалко его, иногда думаю, а смогла бы я сейчас переубедить его на официальную регистрацию, чтобы у него была другая жизнь. Поэтому я против этого предложения. Лучше сдаться и согласиться на все условия, чтобы не случилось на официальной церемонии, но остаться в обществе...

– Нежели скитаться одному остаток жизни, – медленно и грустно закончил я.

– Да, это грустно, но, – начал Бонвир и вновь я не дал закончить старому, – но что, если меня прикончат ещё до ритуала?

В ответ на такую наглость он обескураженно поморгал несколько раз и чуть кивнул головой.

Я уже для себя всё решил и стал уверенно вести диалог, – Так позовите ваших детей, чтобы они обучили основам. Вы вместе с ними вы поможете мне разобраться с некоторыми вопросами, а после разработаем план действий, чтобы провести меня на регистрацию.

– У нас всего месяц! – повысил вдруг голос Бонвир, – невозможно подготовиться к этому за месяц!

Хотя я и не любил споров, но обсуждения всё-таки переросло в него. Мы не понимали чувств друг друга. Видимо он тоже винил себя за участь, что выпала на того человека. Олейна подключилась со своими чувствами и вот они начали спорить, о том, как будет лучше для меня. Прекрасное начало дня и новой жизни.

Много было в мыслях в тот момент. Даже не представляю, почему, вдруг я поступил именно так, ведь в прошлой жизни за мной подобного не наблюдалось. Ошарашенная бабулька и не менее ошарашенный дед, смотрели на меня молча. После того, как в момент их спора, я резко выхватил у него из рук трубку и сам присосался к ней. Не знаю, что на меня нашло, чего я хотел этим добиться? Расслабиться, как дед или попытаться избавиться от гнетущего чувства? Ведь два близких мне человека прикрывались заботой обо мне, выясняли обиды возложенные друг на друга.

Единственный раз, когда я пробовал курить, было одно из посещений деда Коли. Тогда на даче в очередную партию дурака, он закурил от нервов, что может вновь проиграть сопляку, который второй раз в жизни карты держал в руках. После проигрыша он, заметив мой взгляд, предложил тоже попробовать. Естественно, я кашлял под его ехидный смех, а потом ещё не мог избавиться от запаха и вкуса во рту долгое время. Больше я не стремился к сигаретам, а тут держа трубку в губах, смакуя этот приятный вкус дыма, гоняя его во рту и выпуская перед собой, я чувствовал аромат каждой травинки. Я неожиданно для себя стал получать немыслимое удовольствие. Моя голова слегка потеряла вес, мои плечи перестали контролировать прямоту спины, а ноги не пронесли бы и пару метров. Я думал дед курит, что-то наркотическое, но подобного эффекта я не почувствовал даже спустя пара минут. Возможно, я даже смог бы назвать все травы, что собрал дед в этом букете, зная их названия.

Любопытно, но никто из них не стал меня останавливать или требовать, чтобы я прекратил. Чему я был особенно рад, так это тому, что они замолчали и терпеливо ждали, когда я закончу. Посмотрев по очереди на бабульку и деда, я вытащил трубку изо рта, вернул её владельцу и чмокнул губами, чувствуя на них остаток вкуса. Мой язык слегка ослаб, но я смог отчетливо произнести, – Что это?

Бонвир ещё больше удивился, когда я задал вопрос и как-то слишком осторожно ответил мне, – Обычный табак.

Меня накрыл слабый туман, от чего мой голос был тихим и расслабленным, – Странно, я почувствовал достаточно много разновидностей трав.

В ответ они лишь молча переглянулись и дали мне фору отдышаться, ведь после неё я начал говорить всё, что думаю! Тарабаня слова, я то ускорялся, то замедлялся, но меня было не остановить:

– И это тоже странно! Почему? Ну потому, что всё вкусное! Чай хочется пить постоянно! Кофе ваш, ведь тоже совершенно обычный! Простите, но по вам не скажешь, что вы трепетны к изыскам. Теперь ещё и трубка эта... Я раньше нейтрально относился к дыму сигарет, но никогда бы не стал курить! А сейчас хочется у вас попросить вновь, хотя о чём это я, мне хочется отнять её у вас. Кстати да, позвольте ещё не много? Спасибо! Ну странно же, вам нет? Мне вот очень, а это только несколько вещей, я уж молчу о еде бабульки и об этих наивкуснейших фруктах, что это? Почему так? Это из-за того, что я умирал и теперь вновь чувствую вкус жизни? Почему тогда мои эмоции такие стабильные? Я могу испугаться, но проходит пять минут и мне начинает казаться, что я больше никогда подобного бояться не буду! Даже вот вспомнить призраков, ну ведь до усрачки страшно! Но сейчас мне кажется, я могу пройти мимо них и спросить, как их дела.

Наверно я был похож на человека, который столкнулся с нервным срывом или душевно больного. Я хоть и говорил быстро, но поведение моего тела оставалось спокойным. Я медленно выпускал дым, лишь мысли неистово вырвались наружу. Я остановился, только тогда, когда задал все интересующие меня вопросы. Триумфаторы, которые больше всего меня беспокоили, про сам ритуал, а какие дети у Бонвира и резко остановился. Сидел спокойно на книгах и курил.

С заботой в голосе, спросил Бонвир и положил руку на плечо, – Полегчало? Я посмотрел на трубку, на деда и неловко изобразив смущение, отдал её. Переводя взгляд на бабулю, я вообще решил ничего говорить, но на вопрос ответил, – Да, спасибо.

Теперь меня решила поддержать и бабулька, – Ди, на самом деле, нам самим не ясно, почему тебе всё кажется таким вкусным. У других пришедших, которые точно также, как и ты перерождались, такого не наблюдалось и про изменчивость эмоций, они тоже речь не заводили. Наверное, это что-то твоё личное или внутреннее, видеть всё куда лучше, чем есть на самом деле.